Читать книгу "Магия Неведомого - Николай Басов"

Огромный человеко-таракан вдруг неуловимо быстро ударил своей дубиной, рыцарь поднырнул под этот слишком высокий мах и ответил мечом. Но чудовище только подставило руку… И оказалось, что даже его почти человеческие руки были покрыты твердым хитином, пробить который обычным клинком было невозможно. Тогда Оле-Лех, словно и не был занят тем, что уворачивался от второго удара, отчетливо представил себе, как этой вот обратной стороной твердой, как панцирь, хитиновой кожи этот зверь царапает каменные стены, когда идет по слишком узким для него переходам замка… Этот-то звук они и услышали, к нему-то и прислушивалась хозяйка, когда Оле-Лех не мог понять, что это такое.

Тальда тем временем скрестил клинки со вторым… гм… братом хозяйки, у которого, судя по звону, был отлично кованный двуручный меч, но он им орудовал, словно бы это была тренировочная шпага с весом тростинки. В таком темпе Тальда, несмотря на постоянные тренировки, мог продержаться считаные минуты, потом с ним можно будет делать что угодно. Почему-то в том, что эти чудовища могут драться, почти не уставая, Оле-Лех не сомневался, слишком они были уверены в себе.

– Тальда, уходим! – прокричал Оле-Лех, выбрав момент, чтобы не сбить дыхание.

И увернулся от очередного удара, да так ловко, что дубина противника задела край стола. Столешница, твердая, как железо, в руку человека толщиной, треснула, посуда от удара подпрыгнула и разлетелась в стороны.

– Не порти мебель, – прокричала хозяйка замка, хотя теперь в ее голосе было что-то от обычной женской заботы о чистоте ее обиталища. – И вообще, долго вы с ними возитесь… Нужно было настоять, чтобы они сняли мечи. – Она снова залилась своим визгливым хохотом. – Но они показались такими красавчиками, я думала, как аппетитно они будут смотреться на блюде под соусом…

Блюдо было приготовлено для нас, подумал рыцарь, значит, они догадались, что нас ведут к ним… для ужина. Егерь, решил он, а скорее всего, еще и тавернщик, чтобы не попасть этим… Титуфам на стол, прислуживают, приводя к ним путников. Ну если удастся выбраться отсюда, посмотрим, какого вида у них потроха, может, и они – нелюди, может, и они – той же породы, только помельче, потому и похожи на обычных людей?

Тальда уже добежал до выхода из зала. Оглянулся, едва отбиваясь от наседающего на него младшего брата хозяйки. Чтобы Оле-Лех тоже мог удрать, ему нужно было немного оттеснить противника, но у него не получалось. Рыцарь рванулся в сторону, и, когда человеко-таракан начал поворачиваться, опасаясь какой-нибудь каверзы от рыцаря, оказавшегося все же для него слишком умелым бойцом, он налетел на младшего брата и рубанул его по шее… Но оказалось, что и голова меньшего человека-таракана была сделана из какого-то совсем нечеловеческого материала, меч зазвенел, в разрыве кожи чудовища показалась слизь голубого цвета. Конечно, раной эта царапина считаться не могла, но все же младший брат чуть отступил, рыцарь втиснулся в коридор, ведущий на крыльцо, перед которым должна была стоять их карета…

Они припустили с Тальдой вперед, не оборачиваясь, хотя в сознании Оле-Леха билась одна мысль – а зачем, собственно? Братья Титуф закрыли ворота замка, что можно поделать, если выхода из этого каменного мешка нет? Но они все же бежали, смутно на что-то рассчитывая.

Хозяйка замка орала уже что-то непонятное на неизвестном Оле-Леху языке. Пожалуй, сейчас она визжала так же, как разговаривал и старший человеко-таракан, только чуть более высоким голосом.

Двери были заперты всего лишь на один засов, Тальда отбросил его, створки медленно раскрылись. Карета стояла, франкенштейн сидел на своих козлах, нахохлившись, его, как и прежде, поливал дождь, сыпавшийся с темного неба. Тальда вдруг заорал:

– В карету, сахиб, он говорит, чтобы мы плотнее закрыли ее дверцы!

– Разве это поможет? – удивился рыцарь. – Старший и более толстое дерево ломает дубиной, словно гнилушку… – Но все же побежал за оруженосцем, ощущая всем телом, как за ними неспешно, но неостановимо топают чудовища-тараканы.

Тальда, а за ним Оле-Лех вывалились на крыльцо, забыв плащи на креслах в прихожей. Но возвращаться за ними ни рыцарь, ни тем более его оруженосец не собирались. Тальда каким-то кошачьим движением подскочил к карете и сразу же запрыгнул в нее, рыцарь даже не успел заметить, как и когда он успел открыть дверцу экипажа. Он втиснулся следом за слугой и тогда, еще не поместившись в узком пространстве как следует, услышал, что возница хлопает бичом. Да так, что от этих хлопков можно было оглохнуть, и звук колес сорвавшейся с места кареты был иным, чем они привыкли слышать… Дверцу все же удалось захлопнуть, и сразу же Оле-Лех повернулся назад, чтобы в окошко увидеть, что происходит у него за спиной.

Несмотря на тьму, едва разгоняемую факелом, который теперь, как и с самого начала, держала над собой женщина, он увидел… Оба брата хозяйки двигались к карете, которая совершала бешеный разворот, едва не задев младшего, чуть более быстрого из братьев. Полуобнаженная женщина, со своими грудями и клешнями, торчащими под ее слишком светлыми плечами, с развевающимися волосами, что-то кричала, а старший из братьев-чудовищ примеривался, кажется, бросить свою дубину так, чтобы поломать коням ноги или сбить хотя бы одно из колес кареты… Все безнадежно, подумалось Оле-Леху, их бегство невозможно.

Но возница лучше знал, что делает. Он развернул карету едва не на одном месте, потому что двор замка был все же мал и потому что значительная его часть теперь была опасна из-за чудовищ, которые собирались, как бывало, наверное, у них не один десяток раз, разбить экипаж того, кто к ним заглянул ненастной ночью, а затем вдруг сорвал ее в такую бешеную скачку, что стало ясно – он вознамерился разбить карету о стену или о ворота, которые по прочности от каменных стен в полтора туаза толщиной мало чем отличались…

Но он нахлестывал коней, и даже умудрился еще несколько раз хлопнуть бичом в воздухе, хотя для этого требовалось куда больше времени, чем проскакать на этой безумной скорости короткое расстояние до ворот, он даже зачем-то треснул изо всех сил рукоятью кнута по стенке кареты… А затем случилось что-то непонятное!

Карета, это в общем-то хрупкое сооружение из тоненьких досточек и выделанной кожи, это едва ли не невесомая машина, состоящая из колес, поворотного шарнира, рессор и простой рамы, в которую запрягались четыре лошади… Так вот эта карета ударилась о ворота – с таким звуком, от которого застонали стены замка и его подземелья, словно разом вспомнили все грехи, которые накопили его обитатели! И карета с четырьмя черными лошадьми впереди, словно бы простой лист бумаги… проломила ворота! А затем…

Оле-Лех в этот момент смотрел в окно, как завороженный, не в силах отвести взгляд, и он увидел, что через тьму, через этот ужасный и широкий, заполненный водой ров карета полетела по воздуху, будто бы ее перенес порыв ветра! И полет этот показался ему еще более невозможным, волшебным, небывалым, чем даже пробитые конями и каретой ворота замка… Он длился, и длился, и длился…

И наконец-то колеса с ужасным треском ударились о землю, но… По другую сторону рва, окружающего замок. Потом карета стала скрипеть, на миг рыцарю показалось, что она вот-вот развалится, но она и это выдержала. Она как-то дико качнулась, едва не задев своим бортом мокрую траву и камни сбоку от дороги, потом повалилась в другую сторону, потом, все еще раскачиваясь, побилась о что-то, о чем рыцарь не имел ни малейшего представления, и наконец, выровнявшись, покатила по лесной дороге, откуда они и прибыли сюда, к замку чудовищ.