Читать книгу "Десять негритят - Агата Кристи"

— Когда именно Нарракотт и его люди попали на остров?

— Утром 11-го сигналы «SOS» заметила группа скаутов. Однакодобраться до острова не было никакой возможности. Пристать к острову Нарракоттуудалось лишь 12-го в полдень. Местные жители утверждают, что до этого никто немог покинуть остров. После шторма море еще долго не успокаивалось.

— А вплавь никто не мог оттуда улизнуть?

— От острова до берега не меньше полутора километров,вдобавок, море было бурное, волны со страшной силой обрушивались на берег. Ипотом на прибрежных скалах стояли скауты, рыбаки — они во все глаза следили заостровом.

У сэра Томаса Легга вырвался вздох.

— Кстати, как насчет пластинки, которую нашли в доме? Можетбыть, она нам чем-нибудь поможет?

— Я изучил этот вопрос, сэр, — сказал инспектор Мейн. —Пластинка изготовлена фирмой, поставляющей реквизит для театра и кино.Отправлена А. Н. Ониму, эсквайру, по просьбе Айзека Морриса, предполагалось,что ее заказали для любительской постановки неопубликованной пьесы.Машинописный текст возвратили вместе с пластинкой.

— Ну, а сам текст вам ничего не дал? — спросил сэр ТомасЛегг.

— Я перехожу к этому пункту, сэр, — инспектор Мейноткашлялся. — Я, насколько это было возможно, провел самое тщательноерасследование тех обвинений, которые содержал текст пластинки. Начал я сРоджерсов — они приехали на остров первыми. Чета Роджерс была в услужении унекой мисс Брейди. Мисс Брейди скоропостижно скончалась. Лечивший ее врачничего определенного сказать не мог. Из его слов я сделал вывод, что нетникаких оснований считать, будто Роджерсы ее отравили, скорее, они простодопустили небрежность в уходе за больной, иначе говоря, кое-какие поводы дляподозрений имеются. Но доказать основательность подобных подозрений практическиневозможно.

Далее следует судья Уоргрейв. Его ни в чем не упрекнешь. Онотправил на виселицу Ситона. Но Ситон и в самом деле был виновен, и тут никакихсомнений нет. Исчерпывающие доказательства его вины, правда, обнаружились многолет спустя после казни. Но во время процесса девять из десяти человек считалиСитона невиновным и были убеждены, что судья просто-напросто сводит с нимсчеты.

Вера Клейторн, как я выяснил, служила одно времягувернанткой в семье, где утонул маленький мальчик. Но она, похоже, не имела кэтому никакого отношения. Более того, она пыталась спасти ребенка — бросилась вводу, и ее унесло в открытое море, так что она сама едва не погибла.

— Продолжайте, Мейн, — вздохнул Легг.

— Перейду к доктору Армстронгу, — сказал Мейн. — Весьмазаметная фигура. Кабинет на Харли-стрит. Пользуется репутацией знающего,надежного врача. Ни следа нелегальных операций, ничего, похожего, однако он и всамом, деле оперировал пациентку по фамилии Клине, в 1925 году, в Лейтморе — онтогда работал в тамошней больнице. У нее был перитонит, и она скончалась прямона операционном столе. Может быть, Армстронг и не очень искусно провелоперацию: он ведь только начинал оперировать, но от неумелости до преступлениядалеко. Ясно одно: никаких причин убивать эту женщину у него не было.

Далее — Эмили Брент. Беатриса Тейлор была у нее в услужении.Она забеременела, старая Дева вышвырнула ее на улицу, и девушка от отчаянияутопилась. Жестокий поступок, но состава преступления и тут нет.

— В том-то вся штука, — сказал сэр Томас Легг. — Видно,мистера Онима интересовали преступления, за которые невозможно было привлечь ксуду.

Мейн невозмутимо продолжал перечислять:

— Молодой Марстон был бесшабашным водителем. У него дваждыотнимали водительские права, и, по-моему, ему следовало навсегда запретитьводить машину. Больше за ним ничего не числится. Джон и Люси Комбс — эторебятишки, которых он задавил неподалеку от Кембриджа. Приятели Марстона далипоказания в его пользу, и он отделался штрафом.

Относительно генерала Макартура и вовсе ничего разыскать неудалось. Блестящий послужной список, мужественное поведение на фронте… и всепрочее, тому подобное. Артур Ричмонд служил под его началом во Франции, былпослан в разведку и убит. Никаких трений между ним и генералом не замечали.Более того, они были добрыми друзьями. Досадные промахи в то время допускалимногие — командиры напрасно жертвовали людьми. Не исключено, что речь идет отакого рода промахе.

— Не исключено, — согласился сэр Томас Легг.

— Перейдем к Филиппу Ломбарду. Он был замешан во многихтемных делишках, по преимуществу за границей. Раз или два чуть не угодил зарешетку. У него репутация человека отчаянного, который ни перед чем неостановится. Из тех, кто может совершить убийство, и не одно, в каком-нибудьБогом забытом уголке.

— Теперь перейдем к Блору. — Мейн запнулся. — Долженнапомнить, что Блор был нашим коллегой.

Помощник комиссара заерзал в кресле.

— Блор был прохвост, — выкрикнул он.

— Вы в этом уверены, сэр?

— Он всегда был у меня на подозрении. Но он умел выйти сухимиз воды. Я убежден, что Блор дал ложные показания по делу Ландора. Результатыследствия меня не удовлетворили. Но никаких доказательств его вины мнеобнаружить не удалось. Я поручил Харрису заняться делом Ландора, но и емуничего не удалось обнаружить.

И все равно я остаюсь при своем убеждении: знай мы, каквзяться за дело, мы бы доказали вину Блора. Он, безусловно, был мошенником, —сэр Легг помолчал и сказал: — Так вы говорите, Айзек Моррис умер? Когда онумер?

— Я ожидал этого вопроса, сэр. Моррис скончался в ночь на8-е августа. Принял, как я понимаю, слишком большую дозу снотворного.Опять-таки нет никаких данных — трудно решить, что имело место: самоубийствоили несчастный случай.

Легг спросил:

— Хотите знать, что я об этом думаю?

— Могу догадаться, сэр.

— Айзек Моррис умер в очень подходящий момент.

Инспектор кивнул:

— Я знал, что и вам это придет в голову.

Сэр Томас Легг ударил кулаком по столу:

— Все это неправдоподобно, просто невероятно! Десять человекубиты на голой скале посреди океана, а мы не знаем, ни кто их убил, ни почему,ни как.

Мейн кашлянул.

— Вы не совсем правы, сэр. Почему этот человек убивал, мы,во всяком случае, знаем. Это, несомненно, маньяк, помешавшийся на идееправосудия. Он приложил немало трудов, чтобы разыскать людей, которые былинедосягаемы для закона. И выбрал из них десять человек: виновных или невинных —это для нас значения не имеет…