Читать книгу "Охотник желает знать - Екатерина Островская"

– Ну да, – кивнул Петров, – мы уже вроде решили с ней.

– Подумай лучше, надо ли. Спишь с ней – и спи дальше. Но там ведь еще Коровин. Мне-то наплевать, только у нее мой Максим растет. И скоро мальчик начнет вопросы задавать, типа: что это два дяденьки с мамой делают? Нет, ребята, скоро я вас турну, готовьтесь. Да и Юльку турну, а Макса в Англию учиться отправлю.

Дарькин ушел. Петров быстро поднялся, вынул из кармана куртки перчатки и натянул их. Потом достал из другого кармана какой-то комок и развернул. У него в руках оказалась веревка. Поднялся по лестнице, привязал один конец к балясине, а на другом быстро сделал петлю. Несколько секунд – и подготовка к убийству закончилась. Петров остался возле перил. Наконец показался Дарькин.

– Ну, что стоишь? Иди спать, – сказал он и посмотрел на застывшего Петрова. – Сережа, ты оглох?

Петров ударил его в живот – коротко, без замаха, но сильно. Герман Валерьевич охнул и начал оседать на ступеньки. Дарькин мгновенно накинул ему на шею петлю, подхватил опустившегося на колени хозяина и перебросил через перила…

Алексей выключил плеер и пошел на кухню, где оставил мобильник. Теперь можно было звонить Любе Шведовой.

– Только что домой добралась, – сказала та, ответив на вызов. – Устала как собака. Сначала совещание, а потом, когда домой ехала, через каждые сто метров документы проверяли. У них, видите ли, режим усиления. Так что тебе спасибо, дорогой! Как твой лейтенант, кстати?

– Будут известия, мне позвонят, – буркнул Гречин. – Но я о другом. Судя по всему, убийство депутата Шинкарева раскрыто. И Дарькина тоже. По последнему есть видеоматериалы, зафиксировавшие момент его смерти. А по Шинкареву имеется аудиоматериал с признанием убийцы. Заказчик известен – сам Дарькин.

– Начальству своему докладывал?

– Люба, там все очень сложно. Дело в том, что у меня есть диски с домашним видео владельца «Сезама». На записях очень известные люди запечатлены в таких позах, что… Короче, вся мировая порноиндустрия просто отдыхает. Дисков много.

Шведова молчала, и Гречину даже показалось, что связь прервалась.

– Люба, ты меня слышишь?

– Слышу, – произнесла собеседница изменившимся голосом. – Ты их смотрел?

– Частично. Я не любитель подобных сюжетов. Там, кстати, зафиксирован и один из заместителей городского прокурора, который теперь в Москве. Я фамилию его забыл.

– Мой тебе совет: не надо ничего вспоминать, – отозвалась Шведова. – И не смотри их больше. Лучше мне все отдай. Я сейчас заеду.

– Давай завтра, а? У меня в квартире развал.

– Сейчас! Может, я тоже перед сном хочу киношку глянуть. Шучу, разумеется. Но дело очень серьезное.

Закончив разговор, Алексей подумал, что надо бы навести в доме порядок. Но разбирать вещи не хотелось, и он просто сгреб разбросанное по полу в одну кучу, затолкав ее в спальню. После чего вернулся в кабинет и вставил в проигрыватель диск из тех, что лежали в пакете Петрова, спрятанном за плитой. Появилось изображение…

Лето, берег озера, пикник. Десятка полтора человек. Камера выхватывает лица каждого. Дарькин с обеими женами, Колосков с Мариной, Коровин, Павловский, обнимающий какую-то девочку (не ту ли, которую потом задушил?), заместитель прокурора города, еще какие-то люди в прокурорской форме и в штатском…

И вдруг Гречин увидел Любу. Она о чем-то увлеченно беседовала с немолодой парой и смеялась. Потом Люба разделась и подошла к воде. На ней был купальник-бикини. Люба попробовала ногой воду и крикнула:

– Господа, вода очень теплая. Давайте все же искупаемся.

Шведова бросилась в воду и поплыла. Тот, кто фиксировал все это на камеру, потерял к ней интерес и переключился на немолодую пару, к которой подсел бывший заместитель городского прокурора.

– Как там с тем участком? – спросил он.

– Да все нормально, – пожал плечами мужчина. – Сейчас оценивается в десять миллионов евро, после того, как снесут гаражный городок, стоимость еще возрастет. Владельцы гаражей сейчас, правда, митингуют – мол, они собственники и все такое прочее, но уже завтра ими ОМОН займется. Придут бульдозеры, и за две недели решим вопрос.

– Помощь нужна? – уточнил прокурор.

– Небольшая, – ответила теперь женщина. – Очень бы не помешала прокурорская проверка по факту приватизации участка и соответствующее решение о признании ее незаконной. Тогда…

– Я понял, – кивнул зампрокурора. – Проведем ее задним числом, а решение будет готово через два дня. Но десять процентов от рыночной стоимости нужно передать мне уже завтра…

– Без проблем, – согласился мужчина.

Гречин снова включил перемотку. Потом нажал кнопку «play». Появилась картинка – Люба в постели с заместителем городского прокурора и с Павловским.

Алексей отключил проигрыватель, не желая больше ничего видеть и знать. Дисков было еще много, однако что-то важное он вряд ли увидит. Может быть, возникнут другие известные лица, новые свидетельства той грязи, в которой они увязли по уши, но его это не интересовало. За Любу стало обидно. Гречин вспомнил, какой та была раньше, когда учились вместе, как впервые увидела порнушку и смущенно хихикала, как занимались любовью на подоконнике в ее комнате… Как бы то ни было, тогда она была другая. Неужели и Люба ради карьеры готова совершить любую глупость? А ведь совершила. Вероятно, даже неоднократно совершала, раз так быстро пошла в гору.

Майор поднялся, вынул из проигрывателя диск, положил его отдельно, рядом с тем, на котором было записано убийство Дарькина. И снова пошел убирать квартиру.

Вскоре примчалась Люба – в белом костюмчике, сильно пахнущая дорогими духами. Влетела в квартиру, чмокнула в щеку, потом стерла ладонью след от помады и удивилась:

– Как ты хорошо устроился!

Они прошли в кабинет и опустились в кресла.

– Ты один? – спросила Люба. – А где невеста?

– Ее нет и не будет, – ответил Гречин. – Я передумал жениться.

– Знакомая тема, – рассмеялась Шведова. – На моей памяти была одна девушка, на которой ты тоже раздумал жениться.

– Прости меня, – усмехнулся Алексей, – но вряд ли бы ты добилась всего того, что имеешь, если бы мы оформили брак.

– Может быть, – согласилась Люба. – Но я тебя любила. Долго любила. И даже замуж тогда вышла тебе назло. Все надеялась, что ты узнаешь о предстоящей свадьбе, прибежишь, покаешься, будешь отговаривать меня. Попросишь прощения и предложишь выйти за тебя. А ты только сейчас, через столько лет извиняешься. Кстати, ты знаешь, что был у меня первым?

– Люба, зачем вспоминать?

– Да, первым. Но даже не заметил этого. А я промолчала, хотела казаться опытной. Все девочки вокруг только о сексе и говорили, кто, с кем, когда, сколько раз и где. А потом, когда я с тобой стала встречаться, меня все возненавидели. Вот так.