Читать книгу "Принцесса и воин - Гэлен Фоули"

Миниатюрная светлая блондинка и высокая, стройная, как статуэтка, черноволосая красавица хохотали, довольные своей проделкой, спускаясь с запяток колесницы.

Третьей из трех фаций оказалась обладательница самого высокого титула, Белинда, герцогиня Хоксклиф. Голубоглазая, изящная, потрясающе красивая Бел улыбнулась Алеку, который помог ей спуститься на пол, и с упреком покачала головой.

Увидев, что Аполлон снова взял вожжи в свои руки и вернулся к исполнению обязанности катать гостей — в основном людей преклонного возраста — по дворцу, Гейбриел понял, что порядок восстановлен, и, помахав рукой своим веселым родственникам, двинулся дальше, наблюдая за всем происходящим.

Жаль, что сегодня здесь не смог присутствовать Джек. Лорд Джек Найт был кузеном, которого он знал лучше всех. В отличие от других родственников, с которыми он познакомился только в этом году, после переезда в Англию, Джека он знал не менее десяти лет. Но сейчас он был в Карибском море, где находилась штаб-квартира его компании по морским перевозкам. Гейбриел еще не был знаком с молодой женой Джека, рыжеволосой Иден, но они собирались весной приехать в Лондон в гости — судя по всему, уже с ребеночком.

То, что произошло с ним на пороге смерти, вселило в него уверенность в том, что, как только он выполнит дело, ради завершения которого его вернули назад, он снова возвратится к тому блаженному свету, который увидел тогда, причем на сей раз навсегда. Пока он не встретил Софию, покой, который он ощутил, на мгновение заглянув на небеса, он предпочел бы чему угодно на земле…

— Сын мой! — неожиданно пророкотал глубокий, приятный для слуха голос.

Оглянувшись, Гейбриел увидел своего отца, лорда Артура Найта. Он радостно улыбнулся.

Высокий седовласый аристократ выходил из комнаты, где был организован буфет с закусками и напитками, вместе со своей дородной приятельницей, миссис Клируэлл. У обоих в руках были маленькие тарелочки с греческими деликатесами.

Гейбриел на мгновение задержался, чтобы поболтать с ними. Он всегда был особенно близок со своим отцом и с одобрением относился к его роману с бывшей дуэньей Лили, очаровательной, полненькой, жизнелюбивой миссис Клируэлл.

По правде говоря, оживленная находчивая вдовушка гораздо больше подходила его отцу, чем его мать, насколько это помнил Гейбриел. Но они оба знали, что он при исполнении служебных обязанностей, и не стали его задерживать.

Снова проходя мимо комнаты, занятой Дельфийским оракулом, он заметил свою кузину Джасинду, леди Рэкфорд, с большим вниманием слушавшую вместе с женой Алека Бекки чушь, которую несла предсказательница судьбы.

Он усмехнулся, заметив, как серьезно они, разинув рты, относятся к этому вздору, потом окинул взглядом остальных гостей, которых собралось здесь около пятидесяти, и вдруг заметил, как одна парочка, воспользовавшись полутьмой, целуется в уголке.

Боже милосердный! — подумал он, узнав в парочке Дерека и Лили. — Уж эти мне молодожены!

Бекки заметила его в дверях и помахала рукой, а Джасинда тем временем рассказывала Дельфийскому оракулу о том, что у ее мужа имеется на предплечье татуировка, очень похожая на огромную змею. Гейбриел усмехнулся, подумав, что было бы любопытно посмотреть, как отнесется к таким откровениям жены отнюдь не болтливый Рэкфорд, но такова уж была Джасинда. С ней не соскучишься. Неудивительно, что она так сдружилась с Джорджианой.

Шествуя далее по коридору, Гейбриел улыбнулся «синему чулочку» лорда Стратмора, его молодой жене Лиззи, но, проходя мимо, не решился прервать ее, потому что она была поглощена горячим спором.

— Не понимаю, как можно утверждать, что лорд Элгин имел какое-то право вывозить мраморы Парфенона в Лондон. Потому что они ведь принадлежат греческому народу…

— Но, леди Стратмор, статуи были бы разрушены! — пытался возражать ей какой-то напыщенный член парламента. — Лорд Элгин спас их от разрушения во время войны, разве это не понятно?

— Я уверена, что принцесса согласится с моей точкой зрения, — твердо заявила она, а проходивший мимо Гейбриел подумал, что интересно было бы узнать, где сейчас находится София.

Сначала она стояла вместе с теми, кто принимал гостей, потом какое-то время сидела в бальном зале вместе с хозяином, дородным принцем-регентом. После этого она, очаровывая всех, прошлась среди своих гостей, причем четверым из ее телохранителей, которых Гейбриел подозревал в меньшей степени, было приказано следить за каждым ее движением.

Английские солдаты, позаимствованные из гарнизона, были расставлены по периметру бального зала, но греческие телохранители оставались рядом с ней. После долгих раздумий со стороны Гейбриела эта честь выпала Янису, Маркосу, Нико и Косте. Остальные были рассредоточены по всему замку.

Как можно незаметнее, держась на почтительном расстоянии, четверо избранных телохранителей образовывали вокруг нее как бы квадрат безопасности, выстраиваясь впереди и позади нее с обеих сторон. Когда она присаживалась, они занимали посты на флангах — по двое позади нее с каждой стороны.

Естественно, всех греческих телохранителей можно было без труда распознать в толпе. Сегодня вместо обычных черных одеяний они с гордостью принарядились в традиционные национальные костюмы.

София же не стала надевать традиционный женский национальный костюм и предпочла нечто другое. Стремясь во что бы то ни стало вдохновить своих гостей на щедрые пожертвования, эта эксцентричная особа предпочла в одежде видоизмененный вариант древнегреческой моды. Все буквально остолбенели, взглянув на Софию, которая появилась в наряде из белой шелковой кисеи, словно ожившая мраморная Афродита.

На ее головке красовался лавровый венок. Предплечье обхватывал золотой браслет. На ногах — сандалии.

Ей, наверное, было очень холодно.

Гейбриел поверить не мог, что она решилась так одеться, но она произвела сенсацию своей смелостью: наверное, именно так и должна поступать прекрасная юная принцесса.

Ему только категорически не нравились чрезмерно разгоряченные взгляды гостей мужского пола, которые она привлекала. В то же время он издевался над собой за ревность и никому не нужную покровительственность. Она ему не принадлежала. И никогда не будет принадлежать, как бы ни протестовало против этого его сердце.

Может быть, удастся хотя бы потанцевать с ней, подумал он, вспомнив ее попытку пригласить его на вальс, когда он показывал ей маршрут выхода из дворца через винный погреб.

Да, решил Гейбриел, он пригласит ее на танец.

Вернувшись в бальный зал, он собрался с духом, чтобы снова увидеть ее, потому что каждый раз, когда он смотрел на нее, у него перехватывало дыхание.

Христиан Фредерик, кронпринц Дании, уселся рядом с Софией и вскоре начал с пристрастием расспрашивать ее, желая получить всестороннюю информацию о ней, начиная с ее воспитания и образования и кончая взглядами на дом и семью. Это было похоже на какой-то допрос, но София знала, что ей не следует раздражаться.