Читать книгу "Финансы Великого герцога - Франк Хеллер"

— Отлично, мадам, — ответил великий герцог, вставая и приветствуя ее поклоном. — А вы? Присядьте, доставьте нам удовольствие.

— Спасибо, — сказала она, опускаясь на палубный ящик.

Великий герцог не мог оторвать от нее глаз и пожирал взглядом каждое ее движение. Мадам взглянула на него с усмешкой, и он поспешил загладить свою оплошность:

— Мадам, прошу прощения, что я вас так разглядываю, но, признаться, мне еще не приходилось видеть, чтобы морское путешествие оказало на кого-то такое чудесное воздействие.

— Что вы имеете в виду?

Он замялся, не зная, что ответить. Мадам Пелотард заметила это и рассмеялась.

— Говорите смелее, — ободрила она великого герцога. — Вы, наверное, хотите сказать, что сегодня… я выгляжу несколько помолодевшей?

— Мадам, даже более, чем «несколько», — начал он, но остановился, боясь оскорбить ее излишней горячностью.

Она снова улыбнулась.

— В том, что вы обратили на это внимание, нет ничего удивительного, — сказала мадам Пелотард. — Я проходила косметический курс, и как раз сегодня процедуры закончились!

Когда она произносила эту ошеломительную неправду, вид у нее был такой искренний, что герцогу оставалось только поклониться:

— Курс возымел удивительное действие, мадам; вы помолодели на двадцать лет. Позвольте спросить, как чувствует себя мсье Пелотард?

— Спасибо, думаю, хорошо.

Ее ответ прозвучал уклончиво, почти сухо.

— Очевидно, вы только в последнюю минуту решились ехать с ним?

— Да… в последнюю минуту… Его отъезд был таким внезапным!

— Корреспонденту, каковым является ваш муж, каждую минуту приходится быть готовым к отъезду. Позвольте спросить, для какой газеты он пишет?

— Для какой газеты?.. Не знаю… То есть… Ах да, конечно! Для «Файнэншл лидер».

— «Файнэншл лидер»?! — переспросил великий герцог и в недоумении вытаращил на нее глаза. — Для биржевой газеты?

— Конечно… То есть… и для других тоже… для синдиката… — мадам Пелотард запутывалась все больше. «Файнэншл лидер», о котором она слышала за завтраком два дня назад, всплыл у нее в памяти, и она ухватилась за него, как утопающий за соломинку; при этом она не подумала, что «Файнэншл лидер» — биржевая газета и что газеты такого рода редко командируют военных корреспондентов. Она покраснела и бросила на великого герцога отчасти виноватый, отчасти изучающий взгляд. Дон Рамон не знал, что об этом и думать, и потому промолчал. «Файнэншл лидер»! Синдикат! Похоже, она даже не знает, в какой газете работает ее муж! Конец этой мизансцене положил сеньор Пакено: он поспешно поднялся со своего места и, бормоча извинения, устремился по палубе прочь так быстро, как ему позволяли его непослушные ноги. Дон Рамон не смог удержаться от улыбки, но мадам Пелотард взглянула на него с неодобрением и сочувственно посмотрела вслед старому министру финансов, который вскоре скрылся в лестничном пролете.

— Бедный сеньор Пакено, — сказала она. — Ему, должно быть, уже не терпится добраться до Менорки.

— Вы правы, мадам, бури на суше пугают его куда меньше, чем на море. К тому же сейчас он тоскует по Менорке.

Она посмотрела на великого герцога с живым интересом.

— Сейчас? А в другое время?

— В другое время он мечтает о монастыре в Барселоне.

— О монастыре! Как странно! Он монах?

— Нет, он ми… Он долго служил при дворе великого герцога Меноркского.

— У великого герцога? Что вы говорите… Так значит, он знает великого герцога? И вы тоже?

Дон Рамон был явно удивлен ее оживлением.

— Великого герцога? Да, мадам, он один из моих самых близких друзей.

— Дон Рональд, кажется, так?

— Рамон, мадам. Бедный дон Рамон! Теперь ему нелегко!

— Да, бедный, бедный дон Рамон. Мне так его жаль! Но скажите… вы ведь не думаете, что с ним что-то случилось, что злодеи убили его?

— Трудно сказать, мадам. Кто знает, на что способен угнетенный народ: возможно, за вековую несправедливость он расплатился дюймом стали… Вы ведь читали газеты. «Остается надеяться на милосердие меноркского народа, но если эти надежды не оправдаются, то наш язык не повернется обвинить этот народ» — вот то, что, к примеру, читал я.

— Газеты! — От волнения она даже раскраснелась. — Какое мне дело до газет? В моем государстве… Эти газетчики пишут страшные вещи, никакой совести! Если дон Роланд погибнет, Европа должна отомстить и не оставить на этом острове камня на камне!

— Мадам, мадам, вы большая роялистка, чем сам король! Дон Рамон, которого вы упорно называете доном Роландом, в общем-то был легкомысленным лентяем, который паразитировал на своем несчастном народе, и…

— Не смейте так говорить! Он был прекрасный, благородный человек, я убеждена в этом, и если всю жизнь его преследовали несчастья, то мы должны пожалеть его, а не клеветать на него так, как это делают негодные газетчики! Вам, его другу, человеку, который знал его, следовало бы поддержать меня, а не принимать сторону газетных писак.

— Mon Dieu, мадам, кое в чем я охотно соглашусь с вами. Как я уже говорил, он был моим другом, и в нем было много хорошего. Он часто угощал меня превосходным коньяком и…

— Вы отвратительны, — воскликнула она, — отвратительны! «Угощал коньяком!» «В нем было много хорошего, он был моим другом» — как вы можете так говорить! Как будто вы думаете, что он… умер.

— Мадам, низверженный правитель — мертвый правитель.

— Низверженный! Так значит, если теперь он лишился власти и уже не сможет угостить вас коньяком, он вам уже не друг! Прекрасно! Прекрасно!

— Ах, мадам…

— В таком случае вы просто подхалим! Я этого от вас не ожидала, вы производили другое впечатление. Когда вы впервые упомянули о том, что вы с великим герцогом друзья, я уже было составила хорошее мнение о доне Рауле — раз у него такой друг.

— Мадам, вы так же добры ко мне, как и к дону Рамону, которого вы уже наградили всеми именами, начинающимися на «Р». Уверяю вас, я совершенно согласен со всем, что вы говорите… и никто так не любит дона Рамона, как я. Полагаю, никто так снисходительно не относится к его слабостям и никто так не ценит его достоинства.

— Вот теперь вы мне нравитесь, вот это слова настоящего друга… Но скажите… вы знаете его и знаете Менорку. Что бунтовщики могли с ним сделать? Ведь они перерезали кабель! Они могли испортить его из страха, что мир узнает об их поступке… если они его у…

— Ах, мадам, телеграфный кабель тут совершенно ни при чем. Мало ли на Менорке неисправных вещей, помимо телеграфного кабеля. Он мог выйти из строя в силу изношенности. А может быть, его действительно перерезали мятежники, чтобы дон Рамон не мог вызвать подмогу.