Читать книгу "Покушение на шедевр - Дэвид Дикинсон"

— Мистер Бригсток, мне крайне необходимо побеседовать с мистером Бакли. У меня есть основания думать, что в ближайшее время полиция выпишет ордер на его арест.

— В чем его собираются обвинить? — спросил законник.

— В убийстве, — сказал Пауэрскорт. — По ходу расследования я часто бываю вынужден сотрудничать с полицией. Скоро я отправлюсь в Оксфорд на встречу со старшим инспектором, ведущим дело о втором убийстве, жертвой которого стал молодой человек по имени Томас Дженкинс. Косвенные улики против вашего компаньона весьма серьезны. Впрочем, прямых доказательств его вины пока нет. Но чем дольше он отсутствует, тем подозрительнее становятся полицейские. Если мистеру Бакли нечего скрывать, говорят они себе, почему бы ему тогда не объявиться? Итак, мистер Бригсток, нет ли у вас каких-либо соображений насчет того, где он может быть? Мистер Бакли давно не был дома в связи со сложными семейными обстоятельствами. В день убийства его видели в Оксфорде. Он мог быть там и в тот час, когда совершилось преступление. Но где он теперь?

— Не знаю, — грустно ответил Бригсток. — Разрешите задать вам один вопрос, лорд Пауэрскорт. Вы считаете, что эти ужасные убийства на его совести?

Наверное, бедняге уже мерещится тень скандала, который обрушится на фирму «Бакли, Бригсток и Брайтуэлл», если его старшего компаньона арестуют по обвинению в убийстве, мелькнуло в голове у Пауэрскорта. Если простой солдат или моряк пристукнет кого-нибудь спьяну, в припадке ярости, сообщения об этом занимают в газетах всего несколько строк. Но если в роли убийцы оказывается врач или юрист, а еще того лучше — епископ, газетчики с азартом принимаются рассуждать на эту тему, да и читателям не терпится узнать о случившемся побольше. Фирма может растерять клиентов, а то и вовсе пойти на дно — тогда из-за одного дня газетной шумихи погибнет труд целой жизни.

— Нет, я не верю в его виновность, — недолго думая откликнулся Пауэрскорт. — Сам не знаю почему, но факт остается фактом. Послушайте, мистер Бригсток: если у людей наступает в жизни черная полоса, они иногда находят себе убежище — какое-нибудь местечко, знакомое им с детства, где можно посидеть и во всем разобраться или подождать, пока время залечит раны. Было ли такое место у мистера Бакли?

Джордж Бригсток покачал головой.

— Во всяком случае, я о нем не знаю, — ответил он.

Пауэрскорт не отставал.

— Неужели у него нет какого-нибудь маленького домика в сельских краях? Своего собственного? Или братьев и сестер, к которым он мог бы поехать?

— У него только один брат, и он живет в Австралии — в Мельбурне, если я ничего не путаю.

— Мистеру Бакли пришлось очень нелегко, я уверен, — сказал Пауэрскорт, уже начиная опасаться, что зря тратит время. — Было ли у него хобби, любимое занятие, которому он всегда мечтал предаться? Я слышал о людях, которые хотели поохотиться с каждой собачьей сворой в Англии или побывать на всех станциях британских железных дорог. Была ли подобная мечта у мистера Бакли?

— Не думаю, — отозвался Бригсток. Он уперся взглядом в лежащие на столе папки. — Впрочем, сейчас, когда вы заговорили об этом, я вспомнил одну вещь. Он упоминал о ней всего раз или два за последние пятнадцать лет. Но я не вижу, как это могло бы помочь вам, мистер Пауэрскорт.

— Ну-ну, выкладывайте, — нетерпеливо попросил Пауэрскорт.

— По-моему, вам не будет от этого никакого проку. Но он говорил, что когда-нибудь, когда у него появится свободное время, он обязательно посетит вечерние службы во всех соборах Англии.

— Что? Во всех? — удивился Пауэрскорт.

— Во всех, — подтвердил Бригсток, — от Кентербери до Рипона, от Эксетера до Дарема.

— Боже, помилуй мою душу, — сказал Пауэрскорт. — Пожалуй, это не худшее, что может прийти человеку на ум. И еще один вопрос напоследок, мистер Бригсток. У вас в конторе случайно не найдется фотографии мистера Бакли?

Юноша, который привел Пауэрскорта в кабинет, был отправлен с поручением в подвал и вернулся оттуда с маленькой запыленной фотографией. На ней хмурился в объектив Хорас Алоизиус Бакли во фланелевых брюках и белом свитере, с крикетной битой в руке.

— Этот снимок был сделан на крикетном матче адвокатов несколько лет тому назад, — пояснил Джордж Бригсток. — Судья тогда еще вывел его из игры — сомнительное было решение… Боюсь, что обычно Бакли выглядит по-другому. У него великолепная коллекция традиционных костюмов.

Каким бы чудаком ты ни был, размышлял Пауэрскорт, изучая человека на фотографии — седина, небольшие усики, сердитый взгляд, — ты не пойдешь на вечернюю службу в спортивной форме. Некоторые любят толпу в пабах, думал он. Может быть, Хорас Алоизиус Бакли теперь в толпе верующих — успокаивает свой мятежный дух, каждый вечер внимая церковному хору, наблюдая за неторопливым шествием по главному нефу, участвуя в сборе пожертвований и повторяя за священником слова псалмов. Тогда понятно, почему он очутился в Оксфорде: ведь и в Крайстчерче есть собор. Но куда, черт возьми, он мог направиться потом? В Глостер? В Херефорд? В Личфилд? Найти его будет не легче, чем этого проклятого художника, думал он, покидая помещение фирмы «Бакли, Бригсток и Брайтуэлл» в сопровождении все того же нервного молодого человека. Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром.

Сэр Фредерик Ламберт из Королевской академии стал очень бледным, почти серым. Его тело по-прежнему сотрясали приступы кашля, и запачканные кровью платки отправлялись с губ куда-то в недра огромного стола. Брошенная Ариадна на острове до сих пор смотрела, как Тесея уносят вдаль черные паруса. Увидев на стене ту же самую картину, Пауэрскорт почувствовал легкое разочарование. Он поймал себя на том, что ему стали нравиться мифологические сцены. Интересно, подумал он, было ли принято служить вечерни на Наксосе, острове Ариадны, — крестьяне в длинных рубахах, сам Дионис в переднем ряду, патриарх с огромной бородой ведет за собой молящихся.

— Джонстон, — начал Пауэрскорт, — специалист по картинам. Определяет их авторство. Что это за человек, сэр Фредерик?

— Если это тот Джонстон, о котором я думаю, — ответил сэр Фредерик, — то он работает главным хранителем в отделе искусства Возрождения, в Национальной галерее. Говорят, у него очень честолюбивая жена.

— И что, это выгодно? — спросил Пауэрскорт. — Я имею в виду не жену, а работу в Национальной галерее.

Сэр Фредерик рассмеялся.

— Нигде в мире искусства нет хороших жалований, лорд Пауэрскорт. Люди или живут на проценты со своего капитала, или подрабатывают на стороне.

— Значит, у Джонстона могли быть причины хотеть, чтобы Кристофер Монтегю убрался с дороги?

— Да, могли. У Монтегю были шансы сделаться первым авторитетом, к которому все обращались бы за консультациями.

На сэра Фредерика напал жесточайший приступ кашля. Поднявшись с кресла, он схватил несколько платков и, скрючившись почти вдвое, заковылял в сторону. Пауэрскорт ждал.