Читать книгу "Копенгагенский разгром - Лев Портной"

Я хотел было сказать, что у нашей загвоздки есть простейшее решение: вернуть серебро российскому государству, но не успел. Застучали каблучки — это мадемуазель де Понсе бросилась на верхнюю палубу. Я подобрал свою шпагу и ринулся следом.

На палубе шел бой. Команда «Брунхильды» во главе с боцманом Хенке билась с английскими солдатами. Шлюпка с двумя сундуками, уже захваченная англичанами, качалась на волнах. Оставшиеся два сундука так и висели над нею.

Над морем гремела артиллерийская канонада. Били датчане. То ли Фредерик Тезигер еще не добрался до берега, то ли дипломатическая миссия провалилась.

Мадемуазель де Понсе застыла, вцепившись в фальшборт. Бедняжка не знала, что предпринять теперь.

— Элен, пригнись, пока тебе голову не оторвало! — крикнул я.

— Что, черт возьми, здесь происходит?! — прогремел голос подоспевшего капитана Годена.

— Как — что? — удивился я. — Ваши солдаты бьются за сундуки с серебром.

— Это не мои люди! — воскликнул он. — Я поднялся на борт один!

На палубе появился барон фон Нахтигаль со шпагой в руке. Увидев происходящее, он вскинул брови от изумления, но в следующее мгновение бросился на английского офицера, командовавшего солдатами. Одновременно где-то совсем близко прогремел взрыв, и нас обдало воздушной волной. С головы английского офицера слетела шляпа, и я узнал… Артемия Феклистова!

— Heus-Deus! Артемий! Ты жив! — закричал я и, повернувшись к капитану Годену, добавил: — Я думал, что ты убил его!

— Сейчас его убью я! — пообещал фон Нахтигаль.

Я кинулся на помощь Феклистову, пихнул пруссака, и тот отлетел под ноги капитану Годену. Однако Артемий мало того что не обрадовался, так еще и бросился на меня со шпагой. Я едва уклонился от его неожиданного выпада.

— A, Андрюша! — со злорадством в голосе воскликнул он. — Экий храбрец! Уж Элен рассказала мне, как ты смело разделался с разбойниками!

Мне сделалось стыдно: ведь и впрямь инициатива дать отпор грабителям принадлежала ему, а я в разговорах у графа Воронцова все заслуги присвоил себе.

Артемий оказался превосходным фехтовальщиком. Не знаю, на что рассчитывал барон фон Нахтигаль, когда вступил с ним в поединок. Я отступал, будучи не в силах поверить, что человек, которого называл другом, который числился убитым, в гибели которого я считал себя виноватым, оказался живым и невредимым и теперь всерьез хотел убить меня.

— Что за маскарад?! — крикнул я. — Когда ты успел напялить английский мундир?!

— Тогда же, когда и ты, — с издевкой ответил Артемий.

— Heus-Deus! Так ты и есть тот офицер, которого подобрали в море?! — догадался я.

— Элен сговорилась с бароном фон Нахтигалем, и они бросили меня в открытом море! Виконтесса эта дрянь! Рассчитывала, что с бароном ей больше достанется! — Артемий продолжал наступать.

— Значит, вы были в сговоре! — закричал я. — Ты разыграл свою смерть!

Он с презрением ухмыльнулся. А я вдруг вспомнил серебряную нашивку, выпавшую из сундука капитана Годена. Heus-Deus! Как я мог так ошибиться? Серебряная нашивка! Но Артемий Феклистов служил в Первой дивизии Балтийского флота и носил золотые нашивки! А серебряные нашивки носили офицеры Второй дивизии.

Во Второй дивизии служил Камышов, которого безуспешно искал инспектор Салливан и о судьбе которого хлопотал граф Воронцов.

— Так ты мерзавец! — закричал я. — Ты и капитан Годен! Вы оба мерзавцы! Вы убили Камышова, чтобы выдать его тело за твой труп!

Феклистов рассмеялся.

— Да. И я больше не Артемий Феклистов. Я теперь Федор Амвросимов.

— Негодяй! Вот кто ты есть! — выкрикнул я.

— Видишь ли, Андрюша, когда собираешься украсть казну государства, безопаснее считаться мертвым.

— Казну! — повторил я. — Но денег в сундуках нет!

Эта новость на мгновение ошеломила Артемия.

— Как это — нет?! — вспыхнул он. — Что, граф Воронцов все украл раньше нас?

Ответить я не успел: прогремел выстрел и раздался резкий голос виконтессы де Понсе:

— Эй, вы! Прекратите бойню!

Артемий медленно опустил шпагу. Я обернулся. Капитан Годен и барон фон Нахтигаль застыли в нелепой позе: англичанин схватил пруссака за горло и поднял в воздух, барон же вцепился в ручищи Оливера Годена, а ногами обнял его за талию. Теперь же англичанин ослабил хватку, пруссак уже не отпихивался, а скорее держался за противника, чтобы не свалиться на палубу. И все мы — Артемий Феклистов, барон фон Нахтигаль, капитан Годен, я, горстка прусских матросов и английских солдат — уставились на мадемуазель де Понсе. А Элен бросила пистолет и навела на нас фальконет, в руке она держала горящий фитиль.

— Вы, четверо! — крикнула она. — Вы все клялись мне в любви и все променяли меня на сундуки с серебром!

— Небольшая поправочка, мадемуазель, — откликнулся Артемий Феклистов, он стоял дальше всех от Элен и чувствовал себя в относительной безопасности. — Это вы охмуряли каждого из нас по очереди и каждого предали ради следующего избранника, с которым рассчитывали разделить деньги с большей выгодой для себя!

— И что с того?! — возмутилась виконтесса. — Все вы теперь деретесь из-за денег! Ни одному из вас нет до меня никакого дела!

На ее щеках блеснула влага, и это были слезы, а не брызги морской воды.

— Признаться, не помню, чтобы клялся тебе в любви, — промолвил я.

— Ты — нет, — подтвердила мадемуазель де Понсе. — Это все проклятая Николь! Я видела, как ты смотрел на нее. Будь она неладна, паршивая девчонка!

Я почувствовал превосходство над Артемием Феклистовым, Оливером Годеном и бароном фон Нахтигалем. Выходило, что все они пошли на преступления, оказавшись во власти чар ветреной француженки, а та ревновала меня к своей горничной.

— Не попадись Николь тебе на глаза, все было бы иначе! — продолжила Элен.

— Что — иначе?! — возмутился я. — Неужели ты думаешь, что я присвоил бы казенные деньги?!

Я вышел вперед и оказался отличной мишенью для виконтессы. Жерло пушечного ствола смотрело прямо на меня. Я повернулся спиною к мадемуазель де Понсе и обратился к соперникам:

— Господа! Я являюсь единственным, кто обладает законным правом распоряжаться этим серебром! И я не имею намерения ни украсть его, ни допустить, чтобы украл кто-либо другой! И если вы поможете обеспечить сохранность серебра, даю слово, о ваших преступных замыслах никто не вспомнит! Я уверен, государь император щедро вознаградит каждого из вас!

— То-то и оно, — раздался за спиною голос Элен. — Кто-то из вас завладеет деньгами, а я останусь ни с чем… одна…

Лица моих соперников вытянулись, глаза округлились, а у меня похолодело в груди. Мне показалось, что физически ощущаю, как маленькое ядро прошивает меня насквозь. С трудом передвигая негнущиеся ноги, я повернулся лицом к виконтессе.