Читать книгу "О, счастливица! - Карл Хайасен"

Радушие Деменсио иссякло:

– Пишется «Ма-йа…».

– Я знаю, как оно пишется, – огрызнулся Синклер.

Мэр прикусил костяшки пальцев, чтобы не заржать.

Они намотали не одну милю по проселочным дорогам, так и не обнаружив другую машину. Бодеан Геззер был слишком пьян и измотан, чтобы продолжать. Пухл предложил сменить его за рулем, но Бод не желал и слышать об этом – водить его новенький «додж-рэм» не дозволялось никому. Он припарковался на краю помидорного поля и отрубился под грызню Пухла и Фингала, пререкавшихся по поводу фиаско со стрельбой в трейлере. Поначалу Боду казалось, что Пухл слишком жесток с мальчишкой, но, обнаружив на рассвете пару рваных пулевых дыр в задней боковине грузовика, передумал.

Бод приказал Пухлу:

– Отстрели ему яйца, нахуй.

– Я же не знал, что это вы, парни! – возразил Фингал.

Бод раздраженно нащупал пистолет у Пухла за поясом:

– Так, дай-ка мне эту штуку.

Пухл оттолкнул его руку:

– Услышит кто-нибудь.

– Но я же думал, что это НАТО! – кричал Фингал. – Я же попросил прощения, нет разве?

– Посмотри, что ты сделал с моим грузовиком!

– Я за все заплачу, клянусь.

– Да уж конечно, ты, бля, заплатишь – прорычал Бодеан Геззер.

Нервы у Фингала окончательно сдали.

– Дайте мне еще один шанс! – молил он.

– Еще один шанс? Чушь собачья! – вмешался Пухл. Он уже понял, что мальчишка оказался безнадежным кретином, – от него надо избавиться. Им с Бодом можно было бросить монетку, чтобы выяснить, кому выпадет об этом сообщить.

Пухл вылез отлить и немедля наткнулся на ржавую жестянку от аэрозольной краски – посреди помидорного поля! Слишком прекрасно, чтобы быть правдой. Бод был против токсикомании, поэтому Пухл укрылся за грузовиком. Он опустился на колени на глинистый песок и взволнованно встряхнул баллончик. Громыхание его успокоило – ритм старой знакомой песни. Он сложил ладони чашечкой у наконечника баллона и нажал его подбородком, но никакой краски не брызнуло. Он поднес наконечник к ноздрям и тщетно вдохнул, пытаясь учуять остатки испарений, – ни малейшего запаха. Он выругался, встал и зашвырнул пустую жестянку как можно дальше.

Когда он расстегнул молнию, чтобы помочиться, на кончик члена сел слепень. Настолько немиллионерского ощущения Пухл и вообразить-то не мог. Он уныло смахнул слепня и закончил свое дело. Потом достал кольт-«питон» из-за пояса и сунул его под левую руку. Тщательно ощупал правую штанину, пока не нашел пластырь, – по крайней мере лотерейный билет в безопасности. Он подумал, что бы сказали его родители, узнай они, что к правой ляжке у него примотаны 14 лимонов.

Вернувшись к пикапу, он обнаружил, что Бодеан Геззер уже успокоился. Фингал серьезно расспрашивал о грядущей атаке НАТО на Соединенные Штаты, интересуясь, надо ли ему было высматривать что-то особенное, – ясный сигнал, что пора уже браться за оружие.

– Типа вертолетов. Я слыхал, у них там секретные черные вертолеты имеются, – говорил он, – из Интернета.

– На вертолеты я больше не рассчитывал бы, – ответил Бод. – Черт, да они могут переключиться на дирижабли! Всякое бывает.

– Во бля! – огорчился Фингал.

– Вот что я тебе скажу – не удивлюсь, если это произойдет на рассвете, по-настоящему тихо. Просыпаешься одним прекрасным утром – хуяк, а на почтальоне уже голубая каска.

Фингал в ужасе отшатнулся:

– И что тогда – поубивают они всех нас, белых людей, так?

– Женщин не убьют, – уточнил Пухл. – Их они изнасилуют. Мужиков они убьют, вот кого.

– Нет, – сказал Бод Геззер. – Первое, что они сделают, – вгонят нас всех в такую жуткую нищету, что мы ни еды себе не сможем позволить, ни лекарств, ни одежды какой-никакой.

– Это как же так? – удивился Фингал.

– Легко. Представь, что они объявят все наши деньги нелегальными. Все, что ты накопил, – бесполезно, как туалетная бумага. А в это время они печатают совершенно новые доллары, которые миллионами раздают неграм, кубинцам и прочим.

Пухл уселся на бампер грузовика и помассировал раскалывающийся от похмелья лоб. Он уже слышал Бодову теорию заговора о замене валюты США. Тема возникла прошлым вечером в «Ухарях», когда Пухл снова предложил избавиться от ниггерской кредитной карты, пока ее не выследили. Бод заявил, что им стоит ее придержать на случай, если Новый мировой трибунал захватит все банки и выпустит новые деньги. Тогда вся тяжким трудом заработанная американская наличность окажется бесполезна.

– Какая наличность? – удивлялся Пухл. У них не было ни гроша.

– А новые деньги, – объяснял Бод Фингалу, – на них вместо Джорджа Вашингтона и Ю.С. Гранта будут табло Джесси Джексона и Тьфуделя Кастро.

– Что, правда? И что делать?

– Пластик, – ответствовал Бод. – Мы будем использовать пластик. Так, Пухл?

– Само собой. – Пухл поднялся, почесывая промежность. Он так давно в последний раз видел пятидесятидолларовую купюру, что не мог вспомнить, чье на ней лицо. Спроси Пухла, там вполне мог оказаться хоть Джеймс Браун[27].

– Давайте, что ль, еды какой надыбаем, – сказал он.

По дороге во Флорида-сити Фингал уснул, открыв рот и обнажив зубы, как дворняжка. Бод и Пухл воспользовались тихим часом, чтобы обсудить события прошлой ночи. За ними взаправду следили, или эта машина, которую они услышали, просто заблудилась в фермерских угодьях?

Бод Геззер был за последний вариант. Он настаивал, что заметил бы, если бы кто-то сидел у них на хвосте от самого ресторана.

– Может, и заметил бы, будь ты трезвый, – уточнил Пухл.

– Да никто за нами не ехал, я отвечаю. Просто передергались от всей этой вчерашней стрельбы.

– Что-то я не уверен, – ответил Пухл.

У него было сильное ощущение, что фортуна начинает поворачиваться задницей. Он окончательно уверился в этом после завтрака, за обедом, когда официантка не сразу вернулась с кредиткой. Пухл заметил, что она советуется с управляющим рестораном у кассового аппарата. В одной руке управляющий держал краденую «Визу», в другой – телефон.

Пухл прошептал через стол:

– Попались!

Бодеан Геззер застыл. Засовывая ноги обратно в ковбойские сапоги, он нечаянно пнул Пухла в колено. Пухл раздраженно заглянул под стол и прошипел:

– Осторожнее!

Фингал, вытаращив глаза, скручивал бумажную салфетку в узел:

– Блин, чего ж нам теперь делать?