Читать книгу "Глинтвейн для Снежной королевы - Нина Васина"

– Зачем эта дыра в полу? Куда она ведет? – Самойлов взял леденец, но разворачивать не стал, сунул в карман.

– Это что-то вроде колодца сквозь весь дом, до самого подвала. Изнутри его не вычислить. Это отец все устроил. Он нам маятник Фуко делал. Высоты купола было недостаточно.

– Сделал? – удивился Самойлов, вспоминая, что такое этот самый маятник.

– Ну! Прикинь? Земля вращается! – радостно объявила Инка. – Сверху, с самой высокой точки купола, спускался отвес на веревке, мы с сестрой простояли больше часа в подвале и видели, как он начал двигаться, мы схватились за руки и закричали, потому что Земля вращалась! Он был гений, наш отец. Если хочешь, могу показать его чертежи вечного двигателя.

Старик прошел по чердаку. Откуда-то на него капнуло. Он удивился, не успел ничего подумать, как его захлестнуло знакомое ощущение находки – помесь ужаса и подвалившей удачи. Капнуло сверху. Самойлов внимательно посмотрел на Инку. Она рылась в старом ящике с бумагами. Старик закрыл глаза руками, постарался внутренне успокоиться. Капнуло еще раз. Еще ничего не поняв до конца, Старик поднял голову и постарался разглядеть самый верх купола. Так и есть. Там что-то было подвязано, в самом верху. Не опуская голову, Старик скосил глаза и посмотрел на Инку. Она, замерев, осторожно глядела на него. Старик сбросил куртку:

– Что это там?

– Где? – тут же откликнулась она вся – глазами, движением тела. Вскочила.

– Вверху!

– Наверное, труп подвязан, – Инна пожала плечами и виновато улыбнулась.

– Где лестница? – спросил он, уже понимая, что никакая лестница тут не поможет: очень высоко.

– Нет такой длинной лестницы, если полезете, то по перекладинам.

Опять перешла на «вы». Испугалась?

Маленькое окошечко не давало света вовсе, но Старик всматривался до синевы в глазах, потом схватился руками за нижние перекладины и с кряхтеньем полез вверх. Инка села на пол, обхватила руками колени. Самойлов уже через минуту подумал, успокоившись, что ничего, в принципе, на него капнуть сверху не могло, если «это» висит здесь с весны. Он лез наверх долго… Он уже хорошо видел большой полиэтиленовый пакет, обвязанный веревками и притянутый к самому верху. Увидел и нечто, темнеющее в этом пакете. Кружилась голова, останавливаться приходилось через каждые пять минут. Самойлов молил бога, чтобы не упасть, пот заливал глаза, болела после вчерашнего поясница. Он уже дотянулся рукой с перочинным ножом до одной из веревок, когда другая рука сорвалась. Старик выронил нож, но успел ухватиться правой за перекладину. Покачавшись на одной руке, он смог уцепиться и второй. Веревки пришлось разматывать. Пока он копошился, из кармана вывалился леденец и, кружась, как семечко ясеня, приземлился на металлическую сетку рядом с ножом. Самойлов уговаривал себя: «Еще парочка узлов, и ЭТО свалится, еще парочка…»

Самойлов проследил взглядом за ЭТИМ, когда оно падало вниз. Ему показалось, что ЭТО летит медленно и падает с шелестом, непривычным для мертвого тела, даже замотанного в полиэтилен. Слезал он быстрее. Инка так и сидела, опустив голову в колени. Он подошел к ней, плечи ее вздрагивали. Старик вздохнул, оттащил от сетки добычу и стал разматывать полиэтилен. Он уже понял, что лазил зря, но никак не мог расстаться с ощущением находки, а когда размотал, понял, почему ЭТО так легко падало: в полиэтилене лежало огородное пугало – палка с чем-то для головы, одетая в рваную мужскую одежду и какие-то другие тряпки. Старик сел на пол. Инка подняла голову и наконец позволила себе расхохотаться вслух. Полиэтилен был влажный – вероятно, она проделала все это рано утром. Было еще холодно, здесь, в тепле чердака, сконденсировалась влага, на Самойлова и капнуло… Старик не мог пошевелиться и вдруг заметил, что он тоже не прочь посмеяться. Или поорать. Он сполз кое-как с чердачных ступенек лестницы и поплелся собирать свой портфель. Он даже не был сердит, поэтому никак не отреагировал на Инкины выпрашивания прощения. Он просто пошел к калитке, не оборачиваясь, а девчонка все стояла на крыльце и кричала ему в спину:

– Дед, ты еще в колодец не слазил! Дед, она вполне может поместиться в нишу, там выдолблено углубление, когда отец строил колодец, он сделал углубление, внизу!..

– Пропади ты пропадом! – выдохнул Самойлов вместо прощания.

Адвокат

В дорогом шелковом халате, с мокрыми после душа волосами (на волосах – сеточка, чтобы не растрепались) вытряхивает в ведерко лед, протирает бутылку шампанского. Думает, открывать или все-таки подождать, пока появится гостья?…

Жизненное наблюдение: женщины любят, когда их обливают шампанским.

В плоском салатнике плавают головки желтых роз. Между их крупными раскрывшимися головками плавают лепестки красных роз. Адвокат сам составил эту композицию.

Он тучен, коротконог, с черной шерсткой на спине, плечах и предплечьях, с нежными большими глазами и красиво очерченным ртом под тонкими полосками усов – одним словом, лапочка, из тех обаяшек, что нравятся женщинам с первого сказанного ими слова.

Он берет с туалетного столика в спальне флакон с пульверизатором и брызгает себе на шею, потом – поверх халата.

В это время в дверь уже звонят.

Гостья врывается в квартиру с необузданностью отчаяния. Именно такое выражение лица больше всего нравится адвокату, когда женщины раздеваются – сомнение, страх и отчаянная решимость. При этом она почему-то держит во рту зубами свою сумочку. Адвокат пятится, отслеживая каждое ее движение. Когда они дошли таким образом до гостиной – мужчина, пятясь задом, а женщина – снимая на ходу чулки, это было похоже на странный танец – адвокат небрежным движением сбросил с себя халат. Женщина вынула изо рта сумочку и показала белые зубы, издав тихий сладострастный рык.

– Шампанского! – прошипела она.

Адвокат занялся бутылкой, женщина стояла рядом, пританцовывая, отсчитывая одной ей слышный ритм. Пробка вылетела, в грудь женщины ударила пена. Адвокат обнаружил, что забыл приготовить бокалы. Он отправился за ними, накинув халат, а женщина пошла в спальню.

Адвокат дышал на стекло, натирая его потом салфеткой.

Женщина, стараясь не шуметь, открывала ящики комода и шкафов, обшаривала тумбочки.

Когда Адвокат принес бокалы, пена в бутылке уже успокоилась. Он не успел разлить шампанское – подошла женщина с небольшим пистолетом в руке (пистолет она обмотала голубыми ажурными трусиками) и выстрелила ему в грудь.

Проблема

Через два дня после выстрела с шампанским Марусе позвонили. Это было вечером, когда она, развалясь в кресле, в темноте «под Вагнера» поедала из коробки конфеты.

Узнав голос, Маруся так и вспыхнула скулами.

Марк Корамис вежливо поинтересовался, не надумала ли она приехать к ним в Бостон. Так он начинал каждый свой разговор.

– Я не люблю детей, я их боюсь, – именно так Маруся каждый раз аргументировала свой отказ.