Читать книгу "Битва президентов - Сергей Донской"

– Ну, чего вы тут торчите? – крикнул он, высунувшись из окна.

– Забуксовали, – откликнулся мужчина средних лет, тоже выглянувший наружу.

Увидев пятнистый офицерский бушлат, Барвин похолодел. Он хотел дать задний ход, но, глянув в зеркало, заметил, что со стороны деревни приближается еще одна «Нива», но зеленая.

– Помоги толкнуть, – попросил мужчина, выбираясь из машины.

Его спутник точно в таком же бушлате смотрел на Барвина поверх распахнутой дверцы и улыбался. Зубы у него были желтые и корявые. Даже с расстояния пятьдесят метров было видно, что этот тип много курит и глушит крепкий чай или кофе.

– Сейчас, – сказал Барвин, покидая водительское сиденье.

«Фольксваген» Валеры не был предназначен для гонок по пересеченной местности. Решись Барвин съехать с дороги, он неминуемо застрял бы, тогда как «Нивы» при кажущейся неказистости обладали всеми качествами вездеходов.

Выпрямляясь, Барвин достал пистолет. Защелка магазина зацепилась за ткань ветровки. Дернув оружие, он услышал треск рвущейся материи. В тот же миг со стороны синей «Нивы» раздался сухой выстрел, похожий на хруст переломанной ветки. Лобовое стекло вмялось и украсилось белым пятном, напоминающим паутину. Барвин послал пулю в ответ. Это был не самый удачный выстрел в его жизни. Целые и невредимые мужчины в бушлатах присели возле машины и открыли беглый огонь.

– Не стреляйте! – заорал Барвин, делая вид, что собирается бросить пистолет и поднять руки. – Я сдаюсь, сдаюсь!

Сзади тоже захлопали выстрелы. Аркадий, решив не отстреливаться, бросился наутек, петляя, как заяц.

– Стоять! – закричали преследователи. – Стоять, гнида.

Барвина толкнуло в плечо, он упал и, пробежав пару метров на карачках, вновь вскочил на ноги. Вторая пуля впилась ему в ягодицу, после чего джинсы моментально сделались мокрыми и тяжелыми. Кое-как доковыляв до кустов, Аркадий повалился на траву, благодаря бога за то, что не выронил в суматохе пистолет.

– Подходите, гады! – истерически завопил он. – У меня для каждого пуля заготовлена.

Сквозь ветки было видно, как пятеро или шестеро мужчин рассыпались редкой цепью, намереваясь окружить жертву в роще. Чуть не застонав от бессилия, Барвин выстрелил в одну из зеленых фигур. В ответ по кустам ударили из автомата, да так, что листья посыпались на землю, словно сшибленные градом. Упираясь локтями в землю, Аркадий выстрелил еще раз. Ближний к нему мужчина с желтыми зубами схватился за лицо и замычал, шатаясь из стороны в сторону. Падая, он отнял ладони от лица, и Барвин увидел кровавое месиво. Осколки зубов, торчащие оттуда, показались ему уже не желтыми, а неправдоподобно белыми.

Но тут пули настигли и его, с шипением прожигая ветровку. Сотрясаясь, как от ударов лома, Аркадий приник к земле, а когда поднял голову, ничего не увидел. Все было красным, абсолютно все. Руки с пистолетом Барвин не чувствовал, как не чувствовал остальных конечностей.

– Сдаюсь, – прохрипел он. – Не надо, не надо, не надо.

– Надо, Федя, надо, – донеслось до него откуда-то издалека.

Шутка была встречена смехом.

– Не надо, – повторил Барвин, заплакал и пополз куда-то, неуклюжий, как раздавленное насекомое.

Ему представлялось, что он двигает локтями с невероятной быстротой, удаляясь от преследователей. Ведь он не мог погибнуть. Кто угодно другой, только не он. Осознав эту простую, прекрасную истину, он заплакал уже не от боли, а от счастья. Пуля проломила ему затылок, свет померк, будто в голове выключили какой-то волшебный фонарь. В навалившемся мраке бешено закружились яркие искры и исчезли. Вместе с ними исчез отставной прапорщик Аркадий Барвин.

Часть четвертая. Удар отсроченной смерти

1

Уединившись с Мышкевичем в кабинете, Мирослав Корчиньский в который уже раз просмотрел видеоролик, проливающий свет на тайну крушения польского «Ту-154». Обмениваясь короткими репликами, состоящими в основном из междометий и восклицаний, они смотрели, как безобидные внешне машины выдувают дым. Ветер разносил его по округе, придавая ему вид тумана. Еще более реалистичным и густым он делался от разбрасываемых вокруг дымовых шашек.

Люди, швыряющие шашки и управляющие генераторами тумана, были одеты по-военному, а их лица надежно укрывали матерчатые маски с прорезями для глаз и ртов. Когда в молочном тумане появилось размытое изображение самолета, злоумышленники одновременно подняли головы, проводили его взглядами и перекинулись фразами, не оставляющими сомнений в преступности их намерений.

Съемки велись из кустов, отчего в кадр то и дело попадали расплывчатые ветки и листья. Неизвестный оператор комментировал происходящее по ходу дела, но, разумеется, комментарии его были отрывочны и лишены какой-либо конкретики. Сколько Корчиньский ни прислушивался, сколько ни листал русско-польский словарь, разобрать ему удалось лишь четыре реплики:

«Вот они… кажется, их пятеро… меня не замечают… рассеивают дым»…

Ловя снижающийся самолет в кадр, оператор неожиданно выругался и побежал прочь, с хрустом ломая ветки. Потом изображение пропало.

– Как считаешь, его поймали? – осведомился Мышкевич, отрывая взгляд от монитора.

– Вряд ли, – ответил Корчиньский. – В противном случае у меня в руках никогда бы не оказалась эта видеозапись.

– Ею мог воспользоваться кто-то из спецслужб…

– Знаешь, Марек, плевать мне, кто снимал ролик и кто передал его Шахашвили. – Тут Корчиньский хотел добавить, что ему плевать также на потраченные двадцать миллионов, но у него язык не повернулся произнести такое. – Главное, что теперь у меня в руках несомненное доказательство злого умысла россиян. Фактически они убили моего брата под Смоленском. Вместе с десятками других поляков.

Мышкевич встал, заложил руки за спину и подошел к открытому окну, за которым открывался вид на узкую, зеленую варшавскую улицу. Было совершенно непонятно, чем пахнет сильнее – первым майским цветением или бензином и выхлопными газами. Втянув воздух ноздрями, Мышкевич зажмурился, постоял немного в напряженной позе и вдруг чихнул, да так оглушительно, что Корчиньский обмер в своем кресле.

– Будь здоров, Марек, – сказал он не слишком дружелюбным тоном.

– Спасибо, Мирек… – Мышкевич деликатно высморкался. – Это все весенние сквозняки. Закрыть окно?

– Нет, – ответил бледный, как поганка, Корчиньский. – Я и так почти не дышу свежим воздухом, а ведь президенту необходимо иметь железное здоровье…

Он не сказал «будущему». После встречи с посланником Михаила Шахашвили сомнения в собственном успехе почти исчезли.

К сожалению, не совсем, а почти. О, это коротенькое слово, мешающее насладиться почти достигнутым успехом, почти одержанной победой, почти сбывшимися мечтами!