Читать книгу "Пастухи вечности - Виталий Сертаков"

— А почему нет? И не смотри на меня с таким ужасом; я в курсе, что выгляжу, как восставшая мумия… Подоплека явления, конечно, в политике, в социальных проблемах, биология тут не при чем. Причины разные, Сема, но характер процессов идентичен. Пусть кому-то кажется, что последнюю революцию запланировали, пусть кивают на Горбачева, но это не миграция белок, черт возьми! Движутся огромные пласты, меняется идеология, сами формы существования общества. Процесс болезненный, но вполне естественный, как замена хвощей лиственными породами. Как гибель динозавров. А то, что делают… Не знаю, как их правильно назвать, атланты? Звучит неестественно… То, что они делают, это слишком… рационально, понимаешь?

— Понимаю. А вдруг это новая ступень Божественного, или далее дарвиновского отбора?

— Нет, Семен. Они пытаются спасти ту самую отставшую от стада антилопу. Того хилого зайца, который должен был достаться коршуну! Я говорил тебе о десяти тысячах реанимаций, а теперь примем другое допущение. Сегодня они спасут гниющего заживо Харченко, потому что у Эхусов упала продуктивность. Потому что их интересуют мои работы по молекулярному кодированию. Прекрасно! А Шпеер служит им много лет… Не перебивай, у меня и так сил нет. Допустим, завтра им понадобятся деньги, или земля, или лобби в каком-то парламенте. Тогда Коллегия бодро проголосует за оживление олигарха? За продление жизни партийному бонзе? Я тебя спрашиваю, где граница этичного и рационального?

— Им не нужны деньги, и земли достаточно…

— Сема, не глупи. Это вчерашний день. Я же не спрашиваю, кто дал им право решать? Тут все понятно: у друзей Маркуса в руках уникальная технология. Но она не вечно останется достоянием Коллегии, ты сам это прекрасно понимаешь. При современных методах разведки это лишь вопрос времени. Тебе не кажется страшным, что мы получим средство, нарушающее главные законы эволюции? — Харченко закашлялся, хватаясь за грудь.

— Сема, — совсем другим, глухим голосом спросил он. — Это больно?

— Нет. Больно будет потом, когда ты встанешь здоровый, с новыми зубами. Тут подойду я и пару штук выбью. Чтоб не выпендривался.

Профессор натянуто рассмеялся, показывая, что оценил шутку. После этого они больше не спорили, а Шпеер занялся своими непосредственными обязанностями — проверил повязку, велел Анке распаковать свежий шприц, померил раненому давление. Было заметно, что он с профессором не согласен и ему очень хочется настоять на своем, но врачебные обязанности перевесили. Харченко на глазах делалось хуже, дыхание стало прерывистым, всем телом колотился, скидывал одеяло. Шпеер пытался влить ему что-то в рот, зубы профессора лязгали, лекарство лилось на грудь. Наконец Анку послали за Марией, Она бежала по пружинящим теплым полам и думала про зайцев и антилоп. Зайцы и антилопы были естественные, сказал Харченко, а люди — нет.

Получается, что люди были самыми страшными.

Глава 24

АНКА И ДОБРЫЕ СОСЕДИ

Спать Младшей окончательно расхотелось. Накинула куртку и помчалась на верхнюю палубу. Великанша, как всегда, бодрствовала, и непонятно было, когда она вообще отдыхает. Рубка почти не освещалась, на стенах вспыхивали голубоватые значки, но на сей раз это была не карта мира, а что-то другое. Один ряд значков, заключенный в узкую полоску от пола до потолка, стоял почти недвижно, по слева и справа от него символы непрерывно перемещались сверху вниз и наоборот. Это походило на голографическое изображение барабанов в огромном игральном автомате, только ничего подобного вишенкам или семеркам не возникало. Периодически три полосы замирали и совместившаяся горизонталь вспыхивала зеленым. Но хозяйка Тхола внимания на стену почти не обращала.

Прямо из пола, розно в центре помещения вырастал розовый пористый гриб, в точности молодой шампиньон, достигал уже сантиметров семьдесят в высоту и продолжал расти. «Шляпка » гриба слегка пульсировала и распространяла вокруг себя плотное сияние. Мария сидела, скрестив, как йог, ноги, погрузив ладони в свет, губы ее тихонько шевелились, по лицу пробегали голубоватые переливы. Анка подошла ближе, люк позади стянулся с привычным чмоканьем, но сидящая женщина словно не заметила ее присутствия.

Вблизи Анка еще кое-что разглядела. Просто, чтоб это увидеть, нужно было подойти совсем близко и встать под определенным углом. «Шляпка» не просто светилась, она поддерживала вокруг себя шарообразное пульсирующее облако…

Младшая вспомнила: она видела похожую игрушку в универмаге, когда с матерью в Архангельск ездили. Светильник там такой стоял — маленький, в виде сферы на ножке, и внутри, когда включишь, точно молнии пробегали. Только здесь не молнии бегали… По внутренней вогнутой поверхности сферы проносились сложные картины, иногда появлялись лица людей, то по одному, то сразу множество. Голова женщины находилась практически в центре, и видно ей оттуда наверняка было лучше.

— Почему не спишь? — спросила вдруг Мария.

— Харченко плохо… Доктор говорит, не протянет больше месяца.

Мария оторвала взгляд от своих видений:

— Ты очень спокойно об этом говоришь. Мне казалось, ты не настолько… черствая девушка.

— Я и не черствая. Устала я. Зачем вам Харченко?

— Лично мне он не нужен. Он опередил в своих разработках лучших генетиков планеты. По крайней мере в теоретических разработках. Ты знаешь, что такое генетика?

Анка полола плечами.

— Это то, что мы потеряли, — Мария поднялась, по-кошачьи выгнулась назад, достав затылком до пола. — То, что мы давно потеряли… И только сейчас люди дошли. Начинают понимать, что это самое главное.

— Вы его вылечите?

— Если найдем Лукаса. Он похитил единственный свободный Эхус, остальные в процессе реанимации. Я и так иду на неоправданный риск, — Мария села на шпагат, опять откинулась назад.

— А вдруг, мы его не найдем? — рискнула предположить Анка.

Женщина вернулась в позу лотоса, протянула открытый пакет сока:

— Тхол уже ищет.

— Тетя Мария — осмелилась Анка и замолчала, подыскивая слова. Под впечатлением сказанного профессором ей казалось, что мыслит она очень складно, а когда дело дошло до разговора, запал пропал.

— Ну, что такое? Тебе нехорошо? — Командирша присела, рассматривая Анкины зрачки.

— Нет, мне нормально… Я вот хотела спросить. А почему вы решаете, кого вылечить или кому жить подольше? Ну, именно вы с Маркусом, а не президенты или там академики?..

— Боюсь, что мой ответ тебя не устроит, — Мария помедлила. — Но ты задала два вопроса. Дело в том, что до той цивилизации, что нас окружает, были другие. Понимаешь? До сегодняшних стран и полетов в космос, и до всех учебников истории, и всего, что люди придумали на планете, жили совсем другие люди. У них было множество вещей, которые сегодняшние ученые еще не изобрели. Это как наследство. Представь, что у тебя умерла богатая бабушка в Австралии и завещала тебе, своей внучке, волшебный порошок, которым можно вылечить болезни? Но этого порошка мало, и секрет его изготовления утерян. Ты разве пойдешь его раздавать кому попало? Или отправишь в посылке в Москву, чтобы пользовалось правительство?.. — Мария помолчала, пригладила Анке растрепавшиеся волосы. — А по поводу президентов… Пока политики твоей страны не насытились, им рано доверять такие решения.