Читать книгу "Правила игры - Владимир Аренев"

– Как будет угодно Пресветлому.

ДЕНЬ ШЕСТОЙ

Мы помолчали.

– Не ожидал такого от старэгха, – заметил из своего кресла Данкэн. – Какой-то он мягкотелый, вам не кажется?

– Это все Тэсса, – сказал я, больше для того, чтобы не давать молчанию опять разлиться в комнатке. – Ее появление было для Армахога слишком неожиданным.

Генерал в отставке зевнул:

– Мне кажется, это мало его оправдывает. Знаете, однажды в моей практике…

Я мысленно воздел очи к небесам в немом укоре: «За что?!.» Небеса, в отличие от генерала, безмолвствовали.

Наконец наш «повествователь» завершил рассказ из серии «Неопубликованные (и ненаписанные) мемуары», и все мы с заметным оживлением встали, направляясь к выходу. Как говорится, от греха подальше.

В «Башне», как и в древнем Гардгэне, уже наступила полночь. Вялые и сонные, но с урчащими желудками, мы поднялись в Большой зал. Стол там был накрыт, и свежие, еще дымящиеся блюда несколько развеяли нашу сонливость – но не надолго.

Пожелав всем спокойной ночи (с учетом последних событий – в прямом смысле этого слова), я поплелся к себе в комнату, где и уснул. Без сновидений.

ДЕНЬ СЕДЬМОЙ

Удивительно, но меня никто не разбудил. Не успели.

За семь дней я привык вставать в одно и то же время, так что теперь совершил над собой сей маленький акт вандализма без особого напряга. Лучше так, чем слышать стук в дверь и бесстрастный голос: «Вставайте, господин!» – когда вставать ну совсем не хочется. И чем настойчивее тебя будят, тем больше не хочется – просто какая-то прямо пропорциональная зависимость. А когда сам себя заставляешь покинуть теплую уютную постель, то и винить некого. Кроме себя.

Я успел одеться, посетить ванную комнату и прочие утренние места, вернулся в номер, а за мной так никто и не пришел.

Несколько обиженный подобным невниманием со стороны слуг, я отправился в Большой зал, попутно размышляя над тем, что же такого исключительного могло произойти. Может, приехали-таки спасатели и отволакивают в сторону ту глыбу у входа? Да нет, пожалуй, это бы происходило шумно и сенсационно, с восхищенными комментариями господина журналиста, со вспышками и непременно с фотографированием на фоне работающих спасателей. Я бы обязательно проснулся.

Что тогда?..

Прямо не гостиница, а вместилище загадок!

В Большом зале я и впрямь обнаружил неплохой шанс прояснить ситуацию. У дальнего края стола одиноко сидел Данкэн и сражался с каким-то салатом – героически, надо отметить, сражался, – и потихоньку побеждал.

– Доброе утро! – Я поприветствовал его, но журналист лишь на секунду оторвался от блюда, чтобы небрежно кивнуть. – Понимаю, вы заняты, но, может быть, все-таки уделите минутку внимания? – ядовито поинтересовался я.

– Насчет того, что никто вас не будил? – хмыкнул Данкэн.

– С чего бы такая проницательность?

– Просто вы очень скучный и предсказуемый человек, Нулкэр, – лениво протянул журналист. – Ваши вопросы написаны на ваших губах еще до того, как вы успеваете их открыть. Губы, разумеется.

– Сомнительный комплимент.

– Точно, – согласился Данкэн. – Что же касается вашей «покинутости» и «забытости», то все просто. Сегодня не будет повествований.

– По какой причине? – удивленно спросил я.

– Карна плохо себя чувствует и просила, чтобы денек повременили – дали ей прийти в себя. Мугид согласился.

– Но еще вчера в точно таком же случае господин повествователь не «временил». А юноша в очках ведь не внимал ему, так что…

– Что мне в вас нравится, так это ваши умозаключения, – заметил журналист. – Я тоже подумал о чем-то подобном и решил даже навестить «очкарика», дабы уточнить кое-какие детали.

– Ну и каковы результаты?

– Никаких, – развел руками Данкэн. И разумеется, замолчал, давая мне возможность спросить. Я спросил.

– Почему?

– Потому что еще не ходил к нему, – объяснил журналист. – Позавтракаю – пойду.

– С собой не приглашаете? – Мне почему-то казалось, что ответ я и так знаю.

– Нет. – Тон Данкэна стал серьезнее. – Потому как мне одному мальчик, может быть, и расскажет, что с ним случилось, а нам обоим – вряд ли. – Он развел руками: – Не обессудьте…

– Ничего, найду чем заняться, – отмахнулся я. – Завтраком, например.

– Достойное занятие, – согласился журналист. – Ну что же, приятного аппетита, а я побегу.

– Удачи.

Он благодарно кивнул и ушел. Я остался один. Итак, сегодня у меня есть в распоряжении целый день. Остается только решить, на что его потратить. Я задумался.

Разумеется, можно было бы начать претворять в жизнь тот план, который родился у меня после внезапного отъезда толстухи. И случай вроде бы подходящий, и обстановка располагает. Только уйти – никак. Летать я пока не научился, так что остается лишь ожидать своей очереди и уповать, чтобы, когда она наступит, я получил подобную способность.

Кстати, об очередях… Вчера, как мне кажется, был очкарик, но кто сегодня? Вернее – со вчера до нынешнего, еще не наступившего вечера. Но – кто? Явно не Карна – ее черед еще не наступил (если, конечно, я прав и таланты у нас появляются по очереди). Значит, остаются четверо: Чрагэн, генерал в отставке или кто-то из Валхирров. Поскольку таланты – по моим предположениям – могут появляться лишь у тех, кто внимает, слуги и сам Мугид в расчет не принимаются. Хотя что касается Мугида… У него и так талантов предостаточно.

Итак, кто же?

Да, а ведь совсем не обязательно, чтобы талант проявился. Если, скажем, господин Валхирр получит на сутки возможность исцелять, это еще не значит, что он тут же обнаружит в себе сей дар. Пресветлые вон иногда долго искали свою сверхспособность, а ведь они знали о ее существовании. Никто же из четверых внимающих не знает. Так что…

Начать, что ли, с библиотеки? Почитаю «Феномен Пресветлых», а в крайнем случае – если в библиотеке обнаружится господин Чрагэн – осторожно прощупаю почву и исключу одного «подозреваемого». Или убежусь (убедюсъ?) в его «вине».

Решено!

В Большой зал вошла чета Валхирров. Выглядели они как-то непривычно, но в чем дело, я понял лишь спустя долгую тягостную минуту. Зато когда понял…

Необъяснимым, невозможным образом господин и госпожа Валхирр стали походить друг на друга больше, чем двое близнецов. Нет, разумеется, то, что называется внешними половыми признаками… с этим было все в порядке, особенно у госпожи; но вот лица – тут да!… Одинаковые чувства отражались в них, как в двух зеркалах, обращенных друг к другу.

Кажется, я догадываюсь, кто в очередной раз стал «счастливым обладателем» дара ашэдгунских Богов.