Читать книгу "Божественный яд - Антон Чиж"

Подпись: полковника. В. Герасимов, 4 января 1905 года».

Значит, Охранное отделение со всем своим штатом осведомителей и филеров, включая силы жандармского управления, не смогло найти одного сбежавшего агента. А Ванзаров — должен. Потому что он имел несчастье связаться с профессором Серебряковым. И ко всему прочему, теперь оказался между двух огней.

Коллежский советник прекрасно знал, что Особый отдел и Охранное отделение ненавидят друг друга.

На узкой поляне борьбы с революцией двум спецслужбам было тесно. Ручеек бюджетных денег тек еле-еле. А на свою долю претендовал еще и корпус жандармов. Поэтому на вопрос, кто лучше выполнит «госзаказ», имелся простой ответ: кто победит, тот получит все!

А проигравший скорее всего повторит участь знаменитого Третьего отделения, сотрудники которого в миг были изгнаны со службы даже без пенсий. Так что Охранное отделение и Особый отдел тратили на взаимные интриги не меньше сил, чем на борьбу с «супостатами».

До сегодняшнего утра сыск благополучно не имел никакого отношения к этой битве титанов. Но все резко изменилось. Во всяком случае, лично для Ванзарова. Теперь при любом результате он неизбежно окажется врагом либо «охранки», либо особистов. Как вести себя с ведомством Макарова, сыщик представлял. Однако, если в него вцепится еще и Герасимов, придется проявлять чудеса ловкости, чтобы сохранить шкуру.

Но почему именно Ванзаров удостоился такой чести?

А потому, что нельзя выделяться! Родион Георгиевич сразу понял: свалившаяся на него беда — результат его успехов. Заработал в Департаменте полиции репутацию самого результативного сыщика, вот и допрыгался!

Почтальон «охранки» терпеливо ждал.

Ванзаров сложил листок и протянул маскарадному торговцу.

— Вы знаете, что с этим делать?

Мужичок с приклеенной бородой молча скомкал письмо, положил его в пепельницу, которая пылилась на письменном столе сыщика, и достал серные спички.

Добротная бумага сгорела быстро. Над пепельницей заструился белый дымок Пришедший вытащил из кармана заготовленный газетный кулек и вытряс в него весь пепел. Кулек был спрятан за пазуху. Затем посыльный протянул Ванзарову еще один конверт с сургучной печатью, прихватил связку тапок и короб с перчатками и, не прощаясь, толкнул дверь.

Глафира оказалась поблизости.

— Дым, что ли? — засопела она, принюхиваясь.

Оставшись в кабинете, Родион Георгиевич раскрыл конверт и вытряхнул маленькую фотографию.

От неожиданности сыщик охнул. Ему даже не надо было смотреть на другой снимок. Ванзаров готов был признаться, что давно не испытывал такого потрясения. А лицо, которое улыбалось ему с карточки, будто дразнило: «Ну что, голубчик, получил по усам!»

Судя по надписи на обратной стороне, агента «Озириса» звали Ольга Сергеевна Ланская.

Дэнису Брауну она представилась Еленой Савской.

А как ее называл Серебряков?

Значит, профессора посещал не только агент Особого отдела по кличке Диана, то есть Надежда Уварова, но еще и секретный сотрудник Охранного отделения по кличке Озирис.

А Ванзаров еще удивлялся, почему барышни так ловко ушли от филеров Курочкина! Какая наивность! Если они сумели провести вокруг пальца Макарова и Герасимова, значит, могут практически все. Сомнений нет, именно эти мадемуазели убрали Марию Ланге, чем-то мешавшую им, и разделались с профессором.

Обе — молодые, красивые женщины, странно похожие друг на друга. И обе узнали что-то, что толкнуло их на предательство и преступление.

В ту же секунду сыщик понял, что истина все это время была перед ним, а он как упрямый осел упорно от нее отбивался. Просто истина была уж больно странной!

Профессор Серебряков называл ее сомой.

А что, если это действительно эликсир жизни? Или страшный и бесследный яд? Или древний демон, которого разбудил любознательный Фауст? И почему сомой интересуется политическая полиция?

Как бы там ни было, дело принимало скверный оборот.

Спрятав в ящик опасный портрет, Ванзаров попробовал собраться духом для разговора с Софьей Петровной. Жене и детям категорически нельзя выходить из дому хотя бы до конца недели. Как объяснить супруге, не напугав ее до смерти, всю сложность положения, Родион Георгиевич не представлял. Подумав, он решил свалить все на рабочие забастовки.

Сыщик машинально провел пальцем по дну пепельницы. Приставший след пепла показался ему черной меткой.

6

Это был самый счастливый день в жизни Курочкина. Он сделал предложение со всеми романтическими условностями, дарением кольца на коленях и счастливым поцелуем от Настеньки после ее робкого «да!».

Родители тут же благословили молодых.

Уладив все дела с будущими родственниками, Филимон телефонировал в Управление. Узнав, что дамы обещают быть только вечером, Джуранский приказал филеру немедленно возвращаться в «Сан-Ремо», пообещав примчаться с подмогой. Курочкин троекратно расцеловался с будущим тестем и тещей, нежно чмокнул ручку невесты и со всех ног кинулся на Невский.

Он успел раньше Джуранского и еще минут пять ходил по улице, остывая от бега. Несмотря на радость помолвки, Курочкин, сам не зная почему, все больше ощущал смутное беспокойство.

Джуранский с агентами в штатском прибыл на пролетке, изрядно просевшей под весом трех крупных мужчин.

Портье «Сан-Ремо» мирно жаловался коридорным на тяготы жизни. Увидев страшного Курочкина, который появился в окружении суровых господ, Макар ощутил слабость в коленях. Коридорных как ветром сдуло.

— Где чемоданы? — сразу спросил ротмистр.

Пичугин мелко трясся осиновым листом и не мог выдавить ни звука. Курочкину пришлось поддерживать за локоть ослабевшего парня.

— Да хватит дрожать, ничего тебе не сделаем, — Филимон легонько толкнул портье в бок. — Неси чемоданы, кому сказано.

Макар совершенно безумными глазами посмотрел на филера.

— Так нету их! — выдавил он.

— Как нету? — с едва сдержанной угрозой спросил Джуранский. А по спине Курочкина пробежали холодные мурашки.

— Так это… — запинаясь, промямлил Макар. — В полицию забрали.

— Что значит «в полицию»? — стараясь держать себя в руках, угрожающе проговорил ротмистр.

От ужаса Макар громко икнул.

— Вот как господин этот ушли-с, — портье кивнул на Курочкина, — минут через пять приходит дама и спрашивает: «Сыскная полиция была»? Я говорю: «Вот как, разминулись». Они-с и говорят: «У меня срочный приказ доставить чемоданы начальнику сыскной полиции». Я, конечно, удивился, порядок понимаю, говорю: «А нельзя ли какой документик?» Она говорит: «Можно» — и вытаскивает гербовую бумагу. Ну, я, признаться, читать не стал, вижу — все официально, правильно. Да и дама вызывает уважение…