Читать книгу "Кайкен - Жан-Кристоф Гранже"

— Могу попросить другую команду.

— Ладно, не заводись, приятель. — Она улыбнулась. — Ради тебя все, что угодно.

43

Через полчаса прибыл Супер-Марио.

На гражданке инженер был специалистом по системам домашнего кино. В Восемнадцатом округе он торговал всем необходимым, чтобы превратить гостиную в кинозал хай-тек. Кроме того, из-под прилавка он поставлял оборудование для прослушки, камеры видеонаблюдения, датчики движения и навороченные жучки — словом, миниатюрные чудо-технологии для вуайеристов, ревнивых мужей и живущих на отшибе параноиков.

Во времена, когда Пассан работал в Центральном комиссариате Десятого округа на улице Луи-Блан, инженер проходил по делу о вуайеризме: кто-то выкладывал в Интернете видео, снятое в примерочных кабинках, женских туалетах, раздевалках бассейнов… Подозреваемый, чье настоящее имя было Мишель Жирар, уверял, что невиновен, — он только поставлял оборудование. Пассан проверил и убедился, что это правда. Он убрал его имя из дела, за что получил право звонить в любое время дня и ночи для срочной установки абсолютно незаметной даровой прослушки.

— Я прихватил полный комплект, — сказал инженер, держа в каждой руке по чемодану. — Чего тебе надо?

— Заходи. Сейчас объясню.

Его прозвали Супер-Марио, потому что в спецслужбах всех, кто устанавливает прослушку, называют водопроводчиками. К тому же Жирар, всегда в красной фуражке и с черными усами, старательно подчеркивал свое сходство с героем компьютерной игры. Впрочем, это был Марио первого поколения: лет шестидесяти, морщинистый, с мешками под глазами и носом картошкой, пористым, как пемза.

Они уселись на кухне, где криминалисты уже закончили брать пробы. Пассан закрыл дверь, налил кофе и ввел Супер-Марио в курс дела, не вдаваясь в подробности.

— Я хочу все видеть и слышать двадцать четыре часа в сутки.

— Считай, улажено.

— Понатыкай их повсюду, кроме сральников и ванных.

— В ванных точно не ставить? — Супер-Марио игриво подмигнул.

— Заткнись. Ты у меня дома.

— Куда поставим контрольный терминал? — Жирар обиженно сморщился.

— На столик в гостиной.

— Все мониторы?

— Все.

Зазвонил мобильный — это оказался Фифи. Пассан кивком предложил «водопроводчику» приступать и через заднюю дверь вышел в сад.

— Что у тебя? — спросил он, не здороваясь.

— Я не приеду.

— Как это?

— Здесь полно работы.

— Где — здесь?

— В доме тридцать шесть. Мы вернулись. Вчера я тебе уже говорил. У нас два убийства в Десятом округе. Реза на нас давит.

— А я, значит, уже не давлю?

— Олив, я все понимаю, но…

— А как насчет того, о чем я тебя просил?

— Я отправил тебе мейл на айфон. Все, что мне удалось нарыть на родителей Гийара.

— А насчет капуцинов?

— В процессе. Но неясно, будет ли у меня время…

— Поджоги?

— Это я поручил Сершо. Он вкалывал всю ночь. Жду от него вестей. Черт возьми, Олив, ты что думаешь, за два часа мы тебе перероем весь юг Франции?

Пассан успокоился. Без постановлений, без средств, без полномочий да еще с новым начальником — чудо, что Фифи так сильно продвинулся.

— Есть новости от Леви?

— Какое там.

— А от следственного судьи?

— Ни фига. Хочешь узнать новости, лучше купи газету.

— Все-таки постарайся раскопать побольше.

— Сделаю все, что смогу.

Пассан отсоединился и проверил мейлы. Фифи прислал кучу страниц, и задним числом ему стало стыдно, что наорал на приятеля. Он сходил за своим ноутом и расположился в машине.

Мари-Клод всю жизнь проработала парикмахершей — сначала по найму, потом в собственном салоне в Ливри-Гарган. Трижды выходила замуж и разводилась, родила двух детей от разных браков — двух мальчиков, не считая Гийара, рожденного вне брака. Один ее ребенок жил в Каркасоне, второй — в Ивелине, но с ними и сейчас все было в порядке. Очевидно, им пироман мстить не стал.

Парикмахерша всегда вела достаточно свободный, богемный образ жизни. За два года до смерти сошлась с португальцем на двадцать лет младше, нелегально работавшим на стройках, к тому же судимым за торговлю наркотиками.

Всех этих людей предстоит опросить. Хотя на самом деле Пассан уже списал их со счетов.

Отдельными файлами Фифи прислал фотографии Мари-Клод, снятые в двухтысячном году, незадолго до смерти. Бабенка некрупная, но в теле, с ярко-рыжими, коротко стриженными волосами, в майках с глубоким вырезом, мини-юбках, едва прикрывающих причинное место, или в блестящих ветровках «Адидас». В шестьдесят лет она красовалась с тату в виде скорпиона между грудями. Отпад.

Марк Кампанес имел столь же блестящий послужной список, разве что был полицейским. Ни разу не участвовал в перестрелке, ни разу не получал оценки выше средней — одни выговоры за пьянку. Его карьера в Ла-Курнёв и Сен-Дени завершилась так же бесцветно, как и началась. В пятьдесят два года он вышел на пенсию в звании лейтенанта и поселился в Сете.

Выдающихся успехов он добился только в охоте на женщин. Соблазнитель из Девяносто третьего департамента, Роберт Редфорд жилых массивов Ла-Курнёв — такую репутацию он заработал в те времена. Фифи удалось разузнать, что плейбой был женат только один раз, спустя двадцать лет развелся, в браке обзавелся тремя законными детьми, хотя наверняка были и незаконные.

На фотографиях у Кампанеса была внешность сутенера: короткие курчавые волосы, загорелая кожа, рубашка распахнута на волосатой груди, украшенной крестильным образком. Этот дамский угодник приводил других мужчин в замешательство: как такой мужик может нравиться женщинам?

Вряд ли Гийар сильно сожалел о разлуке с такими родителями. Наоборот, он наверняка убивал их с наслаждением — оттого, что уничтожает посредственность, позволившую себе отвергнуть его.

Пассан закрыл ноут. Как ни странно, все увиденное только укрепило его уверенность, что незваным гостем был именно Гийар, задумавший спалить его дом, его семью, его жизнь.

От этой мысли снова скрутило желудок, заныло под ложечкой. Сейчас бы ему здорово помог лексомил — он знал, где Наоко его держит. Но он лишь раз в жизни нарушил собственное правило — никакой наркоты, и то когда впал в беспросветную депрессию.

Действие — вот спасение от всех недугов.

44

Внутри автосалона в Обервилье не было заметно ни малейшего движения.

Хотя, вообще-то, Пассан ничего и не мог разглядеть — слепящие отблески солнца делали стеклянные витрины совершенно непроницаемыми. Подняв стекла и на полную мощность врубив кондиционер, он припарковался на стоянке напротив автосалона, на другой стороне авеню Виктора Гюго.