Читать книгу "Время «Ч» - Сергей Соболев"

Но этим его планам не суждено было сбыться, во всяком случае – не сразу.

Едва Рейндж вырулил с площадки возле роддома, как запиликал один из двух имеющихся в его распоряжении сотовых телефонов.

Он сверился с экранчиком: там высветились два слова – «охрана» и «квартира», – и только после этого ответил на вызов.

– Мокрушин Владимир Алексеевич? – послышался в трубке незнакомый мужской голос.

– Вы кто такой? – поинтересовался Рейндж.

– УВД Южного округа, дежурный по пульту охранной сигнализации капитан милиции Тищенко.

– Слушаю вас внимательно, капитан.

– У вас квартира по адресу… улица… дом..?

– Верно, а что случилось?

– Ваш адрес – на обслуживании нашего подразделения. Нам позвонили из вашего дома: охранник и сотрудник вашего ЖЭУ. У вас авария, прорвало трубу, говорят, вода хлещет из квартиры на пятом этаже, вроде бы из вашего «адреса». У вас там что, никого сейчас нет?

– Никого…

– Вы не могли бы подъехать туда, Владимир Алексеевич? Там какая-то техническая проблема, не могут воду перекрыть! А у вас двойная металлическая дверь…

– Понятно, капитан, – перебил его Мокрушин. – Я или сам туда подъеду, или пришлю кого-нибудь с ключами от входной двери!

Чертыхаясь про себя, он припарковал машину возле базарчика, расположенного неподалеку от станции метро «Планерная». «Гелентваген», все время следовавший за ним, тотчас же свернул к обочине, приткнувшись рядом с «иксом».

Агенты одновременно выбрались наружу из своих тачек.

– Что случилось, Влад? – спросила Анна.

– Только что мне позвонили с охранного пульта. У меня квартира на сигнализации, там случилось какое-то ЧП, прорвало трубу, а у меня хата на пятом этаже! Оттуда позвонили и просят, чтобы хозяин подъехал, то бишь – я.

– Может, позвоним дежурному, чтобы послал к вам кого-нибудь из свободных сотрудников?

– А ключи? – Рейндж похлопал себя по карману. – У меня там дверь двойная, бронированная и замки… о-го-го! Черт, как-то все это очень некстати!.. Строители хреновы! Год, как дом в эксплуатацию сдали, а у них… то есть у жильцов, уже трубы лопаются!

– Ну что ж, надо ехать к вам.

– Вот что, Анна… Езжай-ка ты на Старую площадь одна! Узнай, какие появились новостишки, и про пленки узнай, которые я просил распечатать! Опять же этого чертова вайнаха придется уже этим вечером за жабры брать, раз он добровольно не хочет сотрудничать! Шувалов обещал на такой вот случай выделить людей, на случай силового захвата, но нам надо самим подсуетиться по этому поводу. У Юрьича, как я понимаю, и без нас сейчас забот хватает! Ну а я быстренько смотаюсь к себе, на Братиславскую, посмотрю, что там и как… и сразу обратно, в контору!

Измайлова отрицательно покачала головой:

– Нет, Влад, так не пойдет. Мне поручено не отходить от тебя ни на шаг!

– Я тебе уже сто раз говорил, что не нуждаюсь в охране! – процедил Рейндж. – Я не олигарх, не губернатор и не какой-нибудь министр! Кому я на хрен нужен?! Поэтому, так думаю, гадюка ты медная, что тебя приставили ко мне для другой цели: чтобы ты стучала на меня, докладывала наверх о каждом моем шаге и слове, потому что у начальства, и я это и без тебя знаю, ко мне накопилась целая туча вопросов!

– Думайте обо мне что хотите, – перейдя на официальный тон, сказала Измайлова, – а я буду выполнять то, что мне поручено!

– Ну и фиг с тобой! – пробормотал Мокрушин. – У тебя в адресе, Змеюкина, мы уже были. Поехали теперь наведаемся в мою холостяцкую обитель.

Из-за чертовых пробок на дорогу ушел едва ли не целый час. Рейндж по ходу попытался еще несколько раз дозвониться своему чечену, но тот по-прежнему не подавал никаких признаков жизни. Ему на сотовый еще раз позвонил капитан милиции Тищенко, сказал, что опять звонили из «адреса», интересуются, когда наконец подъедет хозяин аварийной квартиры («Я уже в пути», – обнадежил его Рейндж). Потом Мокрушин, воспользовавшись другой, служебной мобилой, позвонил в свою контору. Новостей для него пока не было. Дежурный сказал, что Третьего – по списку руководства это позывной Шувалова – в совбезовском здании нет, уехал к «смежникам» на Лубянку и должен вернуться оттуда не ранее четырех пополудни…

«Икс» и идущий за ним в корме массивный «Гелентваген» миновали метро «Братиславская», обогнули площадь, на которой разбит небольшой сквер в память о безвременно ушедшем из жизни журналисте Артеме Боровике, после чего свернули на улицу, пересекающую один из недавно возведенных здесь жилых микрорайонов…

«У тебя в запасе сорок восемь часов, а может, и меньше, – подумалось вдруг ему. – Хрен с ним, с персональным делом, не впервой, да и есть кому заступиться, замолвить словечко… Паршиво, что нет пока никакой ясности с судьбой курчалоевского амира. Через двое суток главкому на заседании Совбеза будет доложено – кем именно из «силовиков»? – о разгроме банды курчалоевского джамаата. И о ликвидации ее главаря Ахмеда Исмаилова, который, наряду с Басаевым и некими «теневыми заказчиками», является главным виновником трагедии в Беслане, не говоря уже о других дерзких акциях, которые числятся за ним… У тебя, Рейндж, даже не спросят, что лично ты думаешь по этому поводу. Доложат, и все! Потом, если все сойдется в пучок и паззлы все состыкуются, то тебе дадут очередной орден, премию в конверте и присвоят – наконец-то – полковничий чин. А если нет… то на твоей и без того не самой безупречной репутации останется такое большущее и грязное пятно, которое ты потом не соскребешь за всю оставшуюся жизнь…»

Мокрушин въехал во двор своего дома: два здания, двенадцатиэтажка, где он, собственно, и имеет собственность в виде двухкомнатной квартиры, и прилипший к нему под прямым углом десятиэтажный дом; позади, в тылу, через двор с детской площадкой, торчит, загораживая белый свет, «монолит» этажей эдак за двадцать…

Мокрушин припарковал «икс» на свободном пятачке, чуть наискосок от своего подъезда. Вышел из машины, щелкнув брелком, поставил джип на сигнализацию. Массивный «Гелентваген» с трудом втиснулся в прогал между выстроенными в ряд легковушками местных жильцов. Рейндж решил не дожидаться агентессу – он все еще был сердит на нее – и сразу двинул к своему подъезду.

Но тут его ожидал небольшой сюрприз. Нет, не аварийная машина с ремонтниками, как следовало бы ожидать. И не толпа рассерженных жильцов, поджидающих владельца аварийной квартиры, чтобы сразу предъявить тому счет за понесенные убытки. И даже не сантехник из местного ДЭЗа или ЖЭУ… Нет. Все мимо. Потому что со скамейки у подъезда навстречу Мокрушину тяжело, опираясь на костыли, поднялся какой-то совершенно незнакомый ему с виду парень лет двадцати пяти: лицо бледное, одутловатое, щетина на щеках, одет в выношенный армейский бушлат со споротыми знаками отличия, правая нога у него обрезана по самое некуда, на груди болтается медаль, кажется, «За отвагу».

– Мокрушин?! – с какой-то почти неестественной радостью в голосе выкрикнул инвалид. – Ты ли это… Алексеич?! Ну?! Ты чё? Не узнал, командир? Мы ж с тобой пересекались года три назад! Гусев моя фамилия, прапорщик, я ж тоже из гэрэушного спецназа! В двадцать втором спецотряде служил… у майора Климова!.. Водку вместе пьянствовали в Ханкале, ну чё, вспомнил?!