Читать книгу "Нечаянный поцелуй - Сара Беннет"

– И вы знаете, миледи, кто этот человек?

– Нет. – Рона подозрительно прищурилась. – Ты очень любопытен, Рейнард. Я думала, ты работаешь на меня, а не наоборот.

Он нежно провел пальцем по ее шелковистой бледной щеке:

– Я готов сослужить вам хорошую службу, миледи, и получить обещанную награду.

Одного его взгляда и нескольких слов хватило, чтобы у Роны перехватило дыхание. От темного блеска его глаз она почувствовала, как слабеет и плавится ее тело, изнывая по его объятиям. Она, а не он, должна держать ситуацию под контролем.

– Я спросил по другой причине, – ответил он. – Лорд Генрих – человек недоверчивый. Он ни за что не поверит, что ваш отец действительно что-то знает о его тайне, пока не получит доказательства. Поэтому вы должны назвать ему имя того человека.

Рейнард говорил убедительно, его слова имели смысл. Доказательства? Значит, ей снова придется поговорить с отцом и постараться выведать у него имя. Эта перспектива ей явно не улыбалась. Однако она кивнула и порывисто встала. От ее движения языки пламени задрожали.

– Хорошо, Рейнард, я узнаю. В следующий раз мы встретимся здесь?

– Нет. В «Черном псе» в Ганлингорнской гавани. Там поуютнее и менее опасно. Дайте мне знать, миледи, как только будете готовы к встрече.

Ей показалось, или он в самом деле имел в виду не только ее готовность обсудить новые сведения? Нет, игра воображения здесь ни при чем. Она снова уловила этот блеск в его глазах. Но притворилась, будто не заметила.

– «Черный пес». Очень хорошо.

Рейнард улыбнулся, поймав ее взгляд.

– Помните, – вкрадчиво произнес он, – я хочу, чтобы вы наслаждались мной в такой же мере, в какой я буду наслаждаться вами.

Он повернулся и двинулся к выходу. Рона, растерянная и злая, последовала за ним. Похолодало. Ожидая, пока Рейнард приведет ее лошадь, Рона старалась унять дрожь. Едва она приготовилась поставить ногу в стремя, как Рейнард подхватил ее за талию и, не дав ей опомниться, посадил в седло.

Усевшись поудобнее, Рона взяла поводья и повернулась к нему. Ее щеки пылали, сердце гулко стучало. Он не должен знать, какое оказывает на нее действие. Не должен догадываться, как близка она к признанию. Что нет ничего лучше, чем лежать в объятиях простолюдина, наслаждаясь его поцелуями.

– Прощай, Рейнард.

– Adieu[2], миледи.

Он поклонился, но она еще успела заметить этот его темный блеск в глазах и насмешливую улыбку.

Он знал.

Чтоб ему провалиться! Разрази его гром! Рона пустила лошадь галопом, уносясь прочь от башни Адера. Ярость не даст ей замерзнуть. Но к тому времени, когда она достигла подножия холма, ее дурное настроение улетучилось, и она уже предвкушала следующую встречу.

Рейнард задумчиво возвращался к башне Адера. Леди Рона проявила восхитительную прямоту; совершенно очевидно, что для нее жизненно важно, чтобы лорд Генрих уехал из Ганлингорна. Рона и через нее Болдессар хотят, чтобы леди Дженова осталась одна, беззащитная и уязвимая. Рейнард нахмурился. Гнев, который он всячески сдерживал, разгорелся с новой силой. Он догадывался, что задумал этот монстр, и эта догадка пугала.

Но уедет ли Генри? Бросит ли беззащитную женщину на произвол судьбы ради спасения собственной шкуры? К тому же ему необходимо узнать имя своего врага, так называемого друга, о котором упоминал Болдессар. Рона обещала узнать, но он видел страх в глубине ее глаз и с отвращением подумал, что даже родная дочь боится Болдессара.

Может, ее можно сделать сообщницей? Перетянуть на сторону Дженовы и Генри?

Рейнард не верил, что у нее злое сердце. Она гордая, но жизнь у нее тяжелая. И если хотя бы половина того, что о ней болтают, правда, она обладает изрядной решимостью, и под внешней холодностью прячется живая женщина из плоти и крови. Он держал ее в объятиях, чувствовал ее дрожь, видел смятение на ее прекрасном лице.

Леди Рона подвергала себя серьезной опасности.

Но по силам ли Рейнарду спасти ее от самой себя?

Глава 15

Далеко за крепостью грозно билось о скалы море. Подхваченные ветром белые брызги орошали пристань Ганлингорнской гавани. Погода за ночь ухудшилась, однако Генриха это не беспокоило. С Дженовой в объятиях ему было тепло под меховыми одеялами. Но рано утром в замок пришло сообщение, что на мель наскочило еще одно судно, торговое, искавшее укрытие от шторма.

– Я волнуюсь, – сказала Дженова, остановив на Генрихе взгляд своих зеленых глаз. – Не за моряков, слава Богу, они все целы и невредимы. Я боюсь, что мою гавань затянет илом и она перестанет существовать. Я строила такие планы, Генри!

Страх ее имел под собой основания. Во многих процветающих портах побережья образовались песчаные банки или косы, мешавшие проходу кораблей, а глубокие каналы местами затянуло илом. Там, где сотни лет назад стояли деревни, море обмелело и отступило.

– Хочешь, чтобы я взглянул, милая?

Дженова очень гордилась своей ролью хозяйки, и Генрих соблюдал особую осторожность, чтобы не взять на себя больше, чем она предлагала. Но на этот раз она буквально убита горем и нуждалась в помощи. Не удержавшись, он ласково провел ладонью по ее щеке и зарылся пальцами в длинные вьющиеся волосы.

Доверчиво прильнув к нему, Дженова уткнулась носом в его ладонь. Точь-в-точь как Раф. У Генри защемило сердце, и ему стало горько от сознания, что он недостоин такой прекрасной благородной женщины.

– Как это великодушно с твоей стороны, Генри! Я знаю… я знаю, что ты давно хотел бы оказаться дома, в Лондоне.

Ее темные ресницы опустились, спрятав глаза, и она прикусила губу. Генрих затаил дыхание. Ему захотелось заключить ее в объятия и не отпускать, вдыхать ее запах, ощущать податливость ее тела. Хотелось сказать, что останется в Ганлингорне навсегда, если она позволит.

Но ничего этого он не сказал, не осмелился.

Ведь он не знал, что именно известно Болдессару. Может, у Генриха не будет возможности остаться. Может, завтра ему придется бросить все и без оглядки мчаться на север. Бросить Дженову. И все же…

– Я готов для тебя на все! – Слова эти шли из самой глубины сердца.

На губах Дженовы заиграла улыбка.

– На все? – Голос ее дрогнул от волнения.

Генрих заставил себя непринужденно улыбнуться и насмешливо произнес:

– Почти на все. Я отказываюсь снова выносить горшок за Рафом.

Дженова зажала рот ладонью, в то время как ее глаза заискрились смехом.

– О, Генри, неужели он обращался к тебе с подобной просьбой?

Генрих вздохнул:

– Обращался. Он не хотел, чтобы Агета считала его малышом, которому требуется вставать ночью, чтобы облегчиться. Мне пришлось сделать вид, будто это я помочился.