Читать книгу "Клуб знаменитых убийц - Шарлин Харрис"

Явившись на работу, я узнала, что сегодня утром Бенджамин Грир провел пресс-конференцию, на которой сделал сенсационное заявление. Коммунистическая партия выдвигала нового кандидата на пост мэра города Лоренсетона, и этим кандидатом являлся не кто иной, как сам Бенджамин. По всей вероятности, он был единственным коммунистом, проживающим в нашем городе. Я ни минуты не сомневалась в том, что хоть сколько-нибудь четкие политические взгляды у Бенджамина отсутствуют. Он жаждал одного: быть на виду — и теперь грелся в лучах славы. Пожалуй, после того как выборы останутся позади, бедняге Бенджамину угрожает глубокая депрессия, решила я. Возврат на скромную стезю продавца мясного отдела покажется ему мучительным.

О стремительном взлете политической карьеры Бенджамина Грира мне сообщила Лилиан, когда мы, по обыкновению, расставляли книги на полках. Обо всех прочих сенсациях она умолчала, словно и не догадывалась, что мне довелось принять в них непосредственное участие. Я хотела выведать, в чем причина подобной сдержанности, но сформулировать вопрос так, чтобы не задеть ее чувства, мне никак не удавалось. Нельзя же было спросить в лоб: с какой стати ты стала такой тактичной, Лилиан, ведь раньше ты не отличалась ни тактом, ни деликатностью? Какая муха тебя укусила?

Я уже собиралась на обед, когда Лилиан неожиданно заявила:

— Можешь быть уверена, Аврора, я-то знаю, ты ни в чем не виновата. И мне ужасно жаль, что ты оказалась втянутой во всю эту заваруху. Когда полисмен принялся расспрашивать меня, правда ли мы с тобой все утро подклеивали книги, я едва не рассмеялась ему в лицо. Знала бы ты, как мне хотелось ему сказать: «Похоже, вы там, в полиции, вместо того чтобы ловить преступников, занимаетесь ерундой!»

— Спасибо, — пробормотала я, впервые в жизни почувствовав к Лилиан искреннюю симпатию.

По пути домой я немного пришла в себя. Дорога заняла у меня больше времени, чем обычно, так как я сделала крюк, не желая проезжать мимо дома супругов Бакли. Дома я первым делом включила телевизор и стала свидетельницей того, как Бенджамин упивается выпавшими на его долю мгновениями торжества.

Возвращаться в библиотеку после обеда не было необходимости, так как мне предстояло работать сегодня вечером, и до шести часов я была свободна. Я люблю свою работу, что не мешает мне наслаждаться выходными. Однако сегодняшний день стали исключением. Переодевшись в домашние брюки и свободную блузу, я поняла, что изнываю от одиночества и абсолютно не представляю, чем себя занять. Я загрузила вещи в стиральную машину, попробовала читать, но вскоре отложила книгу и решила испробовать новый фен, красиво уложив волосы. Результат моих манипуляций оказался таким плачевным, что я с отвращением вырвала фен из розетки принялась водить щеткой по волосам, испускающим электрическое потрескивание, как антенны на голове у инопланетянки.

Приведя себя в относительно пристойный вид, я позвонила в больницу и спросила, нельзя ли навестить Лизанну Бакли. Медсестра ответила мне, что в ближайшее время Лизанну могут посещать только родственники. Я вспомнила о том, что необходимо заказать цветы для похорон и, кстати, выяснить, когда они состоятся. Салли Эллисон известно все на свете, решила я и набрала ее служебный номер. Секретарша «Сентинел», прежде чем позвать Салли, спросила, кто ее спрашивает. Раньше такого не случалось. Салли, несомненно, находилась на гребне славы.

— Чем могу служить, Ро? — суховато осведомилась она.

Я догадалась: Салли тратит свое драгоценное время на разговор со мной лишь потому, что я могу служить источником новостей. Точнее, все еще могу служить, ведь горячие новости, как известно, быстро остывают. Мне это обстоятельство играло только на руку. В отличие от Салли, я не жаждала популярности.

— Мне бы хотелось узнать, когда состоятся похороны родителей Лизанны, — поспешно сообщила я цель своего звонка.

— Тела направлены на судебно-медицинскую экспертизу, и никому не известно, когда она завершится, — сказала Салли. — В данный момент назначить день похорон невозможно. Так, по крайней мере, мне сказала тетя Лизанны.

— Понятно…

— Послушайте, Ро, раз уж вы позвонили… Один из копов сказал мне, что вчера вы были на месте преступления и видели своими глазами…

Приплетать какого-то копа Салли было совершенно ни к чему. Разумеется, она, как и все прочие жители города, видела мою фотографию в вечерней газете. Но похоже, журналисты врут без малейшей надобности.

— Может, вы расскажете мне, что там произошло? — В голосе Салли послышались откровенно заискивающие нотки. — Это правда, что Арни Бакли разрубили на куски?

Я молчала намного дольше, чем это позволяли правила приличия. Мысли вихрем проносились в моей голове.

— Не думаю, что мне стоит обсуждать случившееся с вами, Салли, — отчеканила я наконец.

Салли издала какой-то сдавленный звук, судя по всему, выражавший величайшую степень недоумения. Когда белая и пушистая овечка внезапно начинает лягаться, это не может не поразить.

— В конце концов, вы член клуба, а значит, вероятность того, что преступник вовлечет вас в свои игры, достаточно велика, — продолжала я. — Подобная угроза нависла над всеми нами.

Салли находилась в особенно уязвимом положении, но об этом я предпочла умолчать. У нее имелся сын, тоже являвшийся членом клуба «Знаменитые убийства». Сын, психическое здоровье которого оставляло желать лучшего.

— Тем не менее я по-прежнему способна сохранять объективный взгляд на вещи, — холодно произнесла Салли. — И, в отличие от вас, я вовсе не уверена, что над членами клуба висит угроза.

К моей великой радости, вопросов она больше не задавала. Так или иначе, я сумела настоять на своем. Тут в дверь позвонили.

— Ко мне пришли, Салли. Всего вам наилучшего, — мягко пропела я и повесила трубку.

По пути к двери я испытала легкий приступ стыда: Салли всего лишь делала свою работу. Разумеется, она была неприятно изумлена, поняв, что белая пушистая овечка не так безобидна, как кажется. Но я только ответила ударом на удар. Знала бы Салли, как трудно мне было смириться с тем, что женщина, которую я привыкла считать своим другом, на глазах превратилась в газетного борзописца. И почему я вечно боюсь задеть чьи-то чувства, а на мои чувства всем наплевать, с горечью спрашивала я себя.

Прежде чем открыть дверь, я заглянула в глазок. Раньше я всегда пренебрегала подобной мерой предосторожности. На пороге стоял Артур. Вид у него был до крайности изнуренный. Под глазами темнели круги, от носа ко рту залегли глубокие складки, состарившие его лет на десять.

— Давно ты ел в последний раз? — полюбопытствовала я.

— Не помню, — пожал плечами Артур. — Часов с пяти утра не ел точно, — добавил он после недолгого размышления. — С тех пор как встал и отправился на работу.

Я пододвинула ему стул, и Артур тяжело на него плюхнулся.

Настало время сыграть роль милой и заботливой хозяюшки, поняла я. Без предварительной подготовки это оказалось довольно трудно. В моем распоряжении была лишь микроволновка, немного сыра и ветчины, пакет картофельных чипсов, два помидора и букетик увядшей зелени. Плоды моих поспешных усилий, сэндвич и жалкого вида салат, никоим образом не заслуживали названия кулинарных шедевров. Но Артур был рад и этому. Он набросился на еду с завидным аппетитом.