Читать книгу "Ртуть - Калли Харт"

родилась в самом начале десятого века. Я живу уже тысячу четыреста восемьдесят шесть лет.

— Тысячу…? — Я едва не проглотила язык. Эверлейн было почти полторы тысячи лет. Я не могла заставить свой разум осмыслить это. Она выглядела так молодо. Осмелюсь ли я задать свой следующий вопрос? Тот, что горел на кончике моего языка? Я не должна была даже хотеть знать, но ничего не могла с собой поделать. — А Кингфишер? Сколько ему лет?

Эверлейн посмотрела на меня, и на ее губах заиграла легкая улыбка. Она долго не отвечала, и я внутренне ругала себя за то, что поддалась своему адскому любопытству, но потом произнесла:

— Я бы сказала, что тебе нужно спросить у него. Не мне делиться подобной информацией. Часто мы даже не знаем, сколько лет другим членам нашего двора. Но я знаю, сколько лет Кингфишеру, и говорить тебе, что ты должна спросить его напрямую, просто жестоко. Он никогда не скажет, да еще и будет насмехаться над тем, что ты спрашиваешь. Кингфишер родился в конце девятого века. Это поможет тебе определить его возраст?

— Я не знаю. Я не уверена. На вид ему около тридцати. Так что, возможно, я бы сказала, что ему… — Боги, просто невозможно было произнести это число. Это было чистое безумие.

— Продолжай, — попросила Эверлейн.

— Ну, не знаю, восемнадцать сотен лет?

— Неплохо. Ему тысяча семьсот тридцать лет.

— Тысяча семьсот тридцать три, — раздался глубокий голос. Адреналин взорвался в моих венах, так сильно шокировав мой организм, что я чуть не свалилась со стула. Я обернулась — Кингфишер стоял в углубленной нише для чтения, погруженный в тень. Половина его тела была скрыта темнотой, совершенно неуместной в хорошо освещенной библиотеке. Он изучал свои ногти, металлическая пектораль с волчьим оскалом поблескивала на его шее. — Что такое три года для членов семьи? — сказал он, отталкиваясь от стены и выходя на свет. — Уверен, трудно следить за временем, когда тебя так отвлекает суета придворной жизни. — Он одарил ее натянутой улыбкой. — Рад видеть, что ты наконец-то делишься некоторыми истинами со своим новым питомцем, Лейн. Должен сказать, что я немного опечален, узнав, что они касаются меня.

— Ты бы ничего не узнал, если бы не подслушивал.

— Простите меня. Мне было скучно. Я все-таки решил зайти за человеком, а вы двое, похоже, так мило болтали.

Эверлейн закатила глаза. Она положила руку мне на предплечье.

— Не обращай на него внимания. Отвечая на твой вопрос, скажу, что технически феи, оказавшиеся в ловушке, когда ртуть застыла, могут быть еще живы, да. Но королевства, в которых они находились, были нестабильными и опасными. Маловероятно, что старость убила кого-то из них. А вот местные кланы, вполне могли.

— В следующий раз, когда захочешь узнать что-то обо мне, не стесняйся спросить напрямую, — сказал Кингфишер, прикладывая руку к новенькой двери кузницы. Он впервые заговорил с тех пор, как мы покинули библиотеку, предпочитая идти по Зимнему дворцу в гробовом молчании.

Дверь распахнулась, и он вошел внутрь.

Я топталась на пороге, пытаясь решить, войти ли мне вслед за ним или бежать в противоположном направлении, обратно в свою комнату, где он не сможет меня расстроить. Дворец представлял собой кошмарное переплетение коридоров, лестниц и закутков, но мне казалось, что я смогу найти дорогу, если очень постараюсь.

Я еле заставила себя шагнуть вперед и вошла за ним в кузницу.

— Если бы я спросила тебя о чем-то, ты бы мне не ответил. А если бы и ответил, то это была бы неправда.

— Неверно. Если бы ты спросила меня о чем-то, достойном ответа, я бы ответил. И если бы я ответил, то это была бы правда. — Как и вчера, он начал снимать с себя доспехи, снова начав с меча. На этот раз я была готова и не вздрогнула, когда он достал оружие.

— Да. Конечно. — Люди и феи во многом отличались друг от друга, но сарказм был универсален.

Его руки ловко справились с ремнем, который тянулся по его боку, и отстегнули нагрудную пластину.

— Испытай меня, человек.

— Хорошо. Ладно. — Благодаря тому, что Кингфишер вчера вечером навел порядок, сегодня кузница выглядела безупречно. Верстак был свободен от мусора, пол чист. Все инструменты были как новенькие и висели на крюках на стене напротив печи. Я обогнула верстак, оставив между нами самую большую и тяжелую преграду, какую только могла, пока он продолжал снимать доспехи — на случай, если ему не понравятся мои расспросы и он набросится на меня. Потому что я планировала разозлить его. Вывести его из себя. Раздразнить его так же, как он поступал со мной, постоянно обзывая Ошей и открыто насмехаясь.

К черту его.

Кингфишер уронил на пол свой нагрудник.

Я прислонилась к верстаку и сказала:

— Элрой клянется, что мужчина будет врать о размере своего члена каждый раз, когда женщина его спросит.

Кингфишер замер.

— Ты спрашиваешь меня, какого размера мой член, Оша?

— Мне не важно, насколько он велик. Мне важно, что ты ответишь.

Медленная, пугающая ухмылка расползлась по его лицу.

— Он достаточно большой, чтобы заставить тебя кричать, а потом еще немного.

— Вот видишь. — Я ткнула в него пальцем. — Ты не собираешься быть честным.

Он оглядел кузницу, выглядя растерянным.

— Прости, но я не уверен, что понимаю, что ты имеешь в виду.

— Спроси мужчину, какой у него член, и он покажет тебе, что он полон дерьма.

— Может быть. Но я не мужчина. Я принадлежу роду фей. — Он сделал паузу. — И может быть, я просто хорошо оснащен.

— А может, ты просто тратишь мое время, и нам лучше заняться тем, чему ты собираешься меня здесь учить, — огрызнулась я.

Руки Кингфишера переместились на шею. Ему потребовалось всего четыре секунды, чтобы снять серебряную пектораль.

— Может быть, дело в том, что ты задала мне вопрос о моем члене, как маленькая голодная сучка во время течки, а не спросила о чем-то важном?

Боги,