Читать книгу "Лабиринт грешников - Анна Блэр"

неделю назад. Также многочисленные показания за весь прошедший год.

– Эмоциональные качели – характерный инструмент абьюзеров. – Женщина покачала головой.

– Какая разница? Мы здесь не для того, чтобы обсуждать отношения двух юнцов, агент Дж…

– Погоди… Сделай громче, – вдруг встрепенулась она, перебивая напарника. – Еще…

– Это максимум.

– Прислушайся…

– Рейчел сказала, что знает, где убийца прячет яд? – не веря своим ушам, произнес он.

– Да… – Джонсон чувствовала себя преданной, хоть и не могла понять, чем это обусловлено.

– Надо на нее нажать. Нам нужна эта информация. – Агент беспокойно поднялся и хотел было выйти из помещения, но его окликнула Медлин:

– Нет… Это бесполезно. Нам нужно за ней проследить.

– Агент Джонсон… Ничто не помешает нам исполнить оба этих пункта. Если она обладает важной информацией, мы должны выяснить все как можно скорее, чтобы предотвратить новые жертвы. Сами знаете алгоритм действий.

– Иногда алгоритмы не подходят к конкретным ситуациям. Мы должны быть осторожны и расчетливы. Одно наше неверное движение может стоить кому-то жизни или репутации.

– Печетесь о чьей-то репутации? – с явным ядом в голосе спросил агент Хоупкинс. – Лучше бы побеспокоились о своей. Начальство недовольно. В суд уже поступило два иска конкретно на ваше имя. На это у нас нет времени, – угрюмо бросил мужчина и уверенно зашагал по коридору. Медлин так и осталась растерянно стоять в кабинете. Это был не первый раз, когда она конфликтовала с Хоупкинсом из-за методов расследования. Поэтому их и поставили в пару. Он олицетворял уверенность и силу, а Джонсон прекрасно манипулировала и убеждала. И сейчас Бюро поддерживает стратегию Хоупкинса.

* * *

Рейчел назвала место. Это был не точный адрес, а целый район складов. Джонсон не раз спрашивала, откуда у нее такая уверенность, но Симмонс всегда уклонялась от ответа. Студентка покинула больничное крыло, подписав документ о том, что она ознакомлена с перечнем возможных последствий и в полном объеме берет на себя ответственность за свою жизнь и здоровье. По этому поводу мама Рейчел высказала своему чаду пару нелестных слов, ведь после случившегося она и так с ума сходила от беспокойства. Обрывала горячую линию агентства, потому что дочь была пока не в состоянии отвечать на звонки. Впрочем, приехать к университету, чтобы повидать Рейчел, женщина так и не собралась, хоть агенты и дали официальное разрешение.

Девушка провела целый день в комнате с Оливией. Та была вне себя от счастья, но все же старалась не беспокоить подругу. Исходя из этих же соображений, она навещала Рейчел в больнице, но не задерживалась дольше чем на пять минут, зато исправно осведомлялась о ее здоровье у медсестры. Женщина с иронией в голосе рассказывала своей подопечной про «взбалмошную девчонку, которая боится зайти в палату, но так и трется у дверей».

Шон сорвался с места, как только получил сообщение от Рейчел. Он увидел, что количество агентов и полиции за окном чуть уменьшилось. Парень встревоженно нахмурился. На небе собирались тучи, а лес угрожающе шумел, заглушая мерное шипение динамиков и раций служащих. Идя по коридору, парень чувствовал на себе цепкий взгляд камеры. Она словно была насмешкой, болезненным напоминанием о бесполезности отрядов полиции и агентов. Внутри все сжималось от нетерпения и иррационального страха. Ему Беннет был даже рад – это ведь лучше опаляющей ненависти. Шон все еще не мог поверить, что согласился убить кого-то. Мысль об этом не давала ему уснуть последние сутки, когда он лежал в постели, рассматривая неизменно белоснежный и скучный потолок. Парень не соизволил даже поднять телефон, чтобы прочитать очередное сообщение, наполненное лживым сочувствием. Именно такими СМС атаковали родственники и знакомые. Однокурсники же шли дальше. Они вывели специальный хештег, под которым собирали памятные фотографии с Джеймсом, ставя рядом нелепые #МолимсяЗаЛейксайд.

Молитвы не помогают, черт возьми. Шон пробовал. Темной ночью, заходясь от отчаяния, он взывал к Богу, чтобы этот кошмар скорее кончился. Вот только Бог давно оставил их. Или умер. По правде говоря, Беннет склонялся к тому, что его вообще не существовало, но вот только кого интересует мнение сына политика? Во время предвыборной кампании отца Шон с семьей цинично посещал церкви и позировал со священниками для журналистов. Отец считал, что вера – лучший способ контроля.

В «Фейсбуке»[19] местные активисты успели создать группу, в которой публиковались последние новости о локдауне и следствии. В комментариях студенты и просто заинтересованные люди спорили, обсуждая стратегию спецслужб. Кто-то выплескивал свою злость на вполне конкретных людей: Ричарда, директрису, «ту повернутую криминалистку». Шон фыркнул, прочитав, как назвали Рейчел.

Студенты пытались справиться с произошедшим как умели – залить побольше контента в социальные сети. Страницы в «Инстаграме»[20] учащихся были как никогда активны, а в снэпчате и дня не проходило без публичных историй. Студенты-журналисты вовсю практиковались, обозревая сложившуюся ситуацию. Конечно, каждый стремился выложить «эксклюзивные» факты, но за правдивыми никто не гнался.

Но самое худшее – активно пополнявшаяся фанбаза лейксайдского отравителя. Сотни ненормальных, сидящих с фейковых аккаунтов, писали оды убийце. Они неизменно выражали свое восхищение и почтение человеку, «осмелившемуся пойти против системы и показать этим проклятым мажорам настоящую жизнь». Видя их комментарии, Шон трясся от злости. Агрессия захлестывала его с головой.

Время шло, а в парне все больше копилась жгучая ненависть. Беннет выплескивал ее на всех: на агентов, студентов, правительство, систему, химиков, Бога, себя в конце концов. Ему нужно было определить виноватого и покарать его. Тогда Шон думал, что станет легче, но потом понимал, что это не поможет, ведь Джеймса уже не вернуть.

Он думал, сможет ли выстрелить, если перед ним окажется человек, убивший его друга? Одно простое движение пальца. Краткий миг. Шон нервно оправил толстовку, под которой скрывался пистолет, который парень купил, еще когда жил с отцом. Собственно, это и была причина покупки. Втайне он мечтал о том, как застрелит отца, когда тот вновь поднимет руку на маму. Но раз за разом боялся. Мысленно Беннет благодарил Вторую поправку[21] и отцов-основателей[22] за это право прикоснуться к насилию, ощутить в руках вес смерти. 5 грамм. Именно столько весил самый обычный патрон для «Глок-19». Парабеллум[23]. Хочешь мира, готовься к войне. И Шон был готов. Впервые за всю свою жизнь он действительно ощутил способность убить, желание отнять жизнь своими собственными руками.

Как во сне Шон постучал в дверь Рейчел. Полицейский, стоявший дальше по коридору, заметно напрягся.

– Все в порядке, – громко заявил Беннет. – Я навещаю подругу после больницы.

Рейчел открыла дверь и быстрым движением затянула парня внутрь.

– Оливия ушла в… душ, – быстро сказала