Читать книгу "Охотники за курганами - Владимир Николаевич Дегтярев"

первой половины похода. А там — как Бог даст! Или — война план покажет!

Ибо может выйти такая оказия, что русский отряд копателей приказом ученого авантюриста почнет вести продвижение мимо Байкала, в сторону океана, к устью Амура, али повернет на Китай. Что много вернее любых верительных грамот и льстивых словес Полоччио. Понеже, по-всякому выходило, что он и есть тот прохиндей Колонелло, о коем предупреждала Артема Владимирыча Императрица Российская.

А ежелив так, то Полоччио поставил себе в планы одно — подло и безотчетно перед Императрицей присвоить себе земляные богатства Сиберии. И без чести и совести удрать из России в восточную сторону.

Однако на этот счет — «присвоить себе» — Артем Владимирыч многажды и сильно сумлевался. Ни ученый посланник, ни тем паче, опытный вор авантюрного складу цельное государство в одиночку обмишулить не поднимется. Кровавую грыжу токось заработает на месте головы. А значит, идет по Сиберии Дзузеппе Полоччио не един, да идет не к единомышленникам, а к цельному государству. Коим считать надобно Китай. Другого сильного государства противу России на его пути нет. Что, во-первых, подтвердила неведомо чья карта, специальным образом доставленная Полоччио, а во-вторых, — чуял Артем Владимирыч во всех хитростях Полоччио особую нутряную уверенность. Такая уверенность бывает видна в больших генеральских чинах, когда они стотысячным войском противустоят одному вражескому баталиону. Сей факт, полагал Артем Владимирыч, значил одно: что где-то на пути следования русского каравана ученого посланника Джузеппе Полоччио обязательно ждут. И ждут силы большие, чуть ли не равные русским, государственным. Как ни барахтайся.

И вот как раз те неведомые силы надобно хитростью обвести ему, ссыльному майору Гарусову. Хоть пальцем обводи. Но — надо! Иначе генералом, хоть уже и рескриптом Императрицы помеченным, не бывать!

Потому, исключительно на сей случай, князь Артем отложил немалую сумму денег в серебре. На предмет — чего купить али от чего откупиться. Зарасть в том, что незнаемо — чего и от чего!

Ибо уже все срослось и по всему выходило, что ученый-то он ученый, да ядрен как перец толченый. И ежели обратный путь ученый посланник не велел майору Гарусову рассчитывать, то значит, подлым Колонеллой определено майору с его малой армией солдат-копальщиков идти в один конец. И все головы там, за уже обжитыми Русью сибирскими пределами, оставить. Собственную, значит, княжью голову и прочие.

А так — не бывает!

Егер, увидев, как князь двигает столбики серебряных монет, не выдержал и спросил:

— Куда это такую прорву?

Князь сказал.

Егер сел на пол и стал хохотать. До того парня распарило, что и лег на пол. Князь швырнул в него пустой кожаной кисой из-под денег.

Егер прокашлялся и, подымаясь с пола, заявил:

— Я тебе в тех краях и безденежно найду что поесть. И попить. И бойцов справных. Токо не мешайся.

— Интересно, как? На коленях станешь ползать да милостить?

— Угадал, Артем Владимирыч! На коленях. Пока пушку наведу…

— Брысь! — прикрикнул князь, ища на столе тяжесть.

Тяжести не оказалось под рукой, пришлось метнуть в Егера кожаным кошлем, полным серебра.

Тот ухватил кошель левой рукой, быстро расшевелил шнурок и вынул серебряный рубль. А вынув, кинул кошель на стол, и тот точно приземлился среди дюжины подобных.

— На стремянную рюмочку! — пояснил Егер займ рубля и шмыгнул в сени.

— На рубль тех стремянных придется пить до Нового году! — запоздало крикнул укор вослед Егеру Артем Владимирыч, да крикнул зря. Утек молодец.

Егер теперь состоял командиром при отряде рекрутов и до соплей и слез вгонял в парней солдатчину в самолично устроенном лагере на берегу Томи, в трех верстах от городских посадов.

***

Купец Бредов, взявши на время у князя Гарусова пять забайкальских казаков, под их приглядом гнобил работой двадцать воров, что сохранили себе жизнь сдачей в полон при ночном грабеже города. Воры пилили на доски круглый лес, а из тех досок колотили дощаники. Время торопило, потому Артем Владимирыч отсыпал Бредову за десять дощаных барж по три рубля за каждую, да на прокорм воров и забайкальцев положил серебра прилично.

Мало того, уступая напористому купцу, Артем Владимирыч именем Императрицы запросил у губернатора Соймонова право купцу Бредову на вырубку в тайге, на кабинетных землях Ее Императорского Величества, полутысячи десятин красного леса. Соймонов возопил благим, но жестоким якутским матом, подписывая бумагу при сияющем от прелести прибыли купчине. Тем лесом, с тех десятин, можно было выстроить еще один Тобольск!

Так купец Бредов, волею князя, окупил вдвое потери при грабеже своего дома и за три года мог еще раз удвоить доход.

Но и потрудиться за сию протекцию купчине пришлось с жаром. Соймонов, хитро прищуря муромские свои глаза, другой бумагой обязал купчину Бредова быть поставщиком отряда князя Гарусова. Вот тут взвыл уже купчина.

Это в России прибыльно быть государевым поставщиком. А в Сибири, пока пуд хлеба укупишь без разору личного кармана, семь потов спустишь.

Получили свое от денег Императрицы и жители Тобольска. Одни спехом шили для солдат зимние запашные азямы на три роста, другие тачали кожаные солдатские сапоги указанными размерами. Валяльщики шерсти тоже не сидели на печи. Они в печи добывали себе поживу — били валенки.

Мелочей не имелось в хозяйстве князя Артема. Беспокоило то, что пороху для пушечного боя имелось в треть от нужды, пушек да ружей — одно название — ворон пугать. Когда еще Соймоновский посланец стакнется с Демидовым на предмет оружия, и стакнется ли? Урвет, ухорез, в Китай — ищи его! С десятью тысячами рублев серебром можно и без пушек жить, хучь и в Китае.

Шагнув к кадушке с ледяной водой, князь Гарусов зачерпнул ковш воды и вылил студеную воду на голову. Встряхнулся. Мить твой Мить! И чего он закручинился, яко красна девица? Не будет демидовских пушек, найдутся вражьи орудия. Явно не найдутся — поищем! Вот так! На тот случай Императрица ему личный указ подписала!

Повеселел князь, да тут же снова осунулся. Острой занозой засели в голову джунгары.

Они, бесовские отродья, почуяв теплую весну на приречной пойме, стали беситься, яко волки в степи. Начали малыми отрядами растекаться в поисках дичи, верст, бывало, на пятьдесят от места оговоренной стоянки.

Десять молодцов Калистрата Хлынова на крепких русских жеребцах военного строя было гонялись за ними. Но на третий день отстали от непривычного дела и осели в ставке Белого Мурзы, иногда считая, не сбежал ли кто из кощиев.

Сии вольности джунгарским всадникам Артем Владимирыч, подумавши,