Читать книгу "Прошедшее время несовершенного вида… и не только - Гриша Брускин"

class="p1">В 1996 году я приехал в Россию.

В московском метро новорожденная реклама предлагала пассажирам «сервисное обслуживание» и «фитинги резьбовые».

На улице шла бойкая торговля с лотка. Продавались «картофель ранняя» и «хлеб отрубя».

В аптеке народ вовсю брал «оральный презерватив», который на поверку оказался противозачаточными таблетками.

В Петербурге стрелка-рука, указывая в сомнительную подворотню, сулила гражданам «авангардные интим-прически».

А на Курском вокзале в толпе раздавался голос:

«Продаю яды!»

Симпатичные узбеки

В 1965 году я познакомился с Клаудио, симпатичным итальянским коммунистом.

Парень блестяще говорил по-русски. Оказался смышленым и живым собеседником.

Наши политические убеждения были разными.

Тем не менее мы стали друзьями.

Клаудио представил мне своего приятеля Франко.

Я пригласил новых знакомых домой.

Мой отец на службе имел так называемый «допуск». Контакты с иностранцами были нежелательны.

Чтобы не пугать родителей, я надел на иностранцев тюбетейки и выдал за узбеков.

Чисто одетые немногословные «узбеки» очень понравились моей маме.

Учились итальянцы в учреждении без названия.

На здании не было никаких опознавательных знаков.

По всей видимости, студентов инструктировали, как брать власть у себя на родине, в капиталистической Италии.

Стукнуло, скрипнуло, пошевелилось

В тот вечер мы собрались в гостях у общей знакомой.

Заговорили о политике. Приятели поспорили.

Франко предложил вызвать дух Троцкого, чтобы тот рассудил, кто прав.

Сели за стол. Нарисовали спиритическую таблицу. Отметили на нагретом блюдце стрелку. Сомкнули цепочку из пальцев.

И стали ждать.

Через несколько долгих мгновений в комнате что-то стукнуло, скрипнуло, пошевелилось. И блюдце ожило.

Напуганная хозяйка квартиры, прижав к груди икону, бросилась прочь из комнаты.

Сначала с итальянцами долго и подробно беседовал дух Троцкого.

Затем, по очереди, духи: Ленина, Сталина, Бухарина, Каменева, Зиновьева, Рыкова, Кирова, Тухачевского, Якира…

Пришельцы проясняли темные места революционной истории, раскрывали тайны, наставляли итальянцев на путь истинный в современной классовой борьбе.

Дух не подвел

Наступил мой черед.

Я вызвал дух Леонардо да Винчи. И спросил его:

«Кто из русских художников будет самым знаменитым в 20-м веке?»

Дух отметил три буквы: УВС.

Я переспросил дважды. Дух дважды подтвердил загадочное УВС.

Я пытался примерить УВС к именам всех известных мне русских художников. Включая моих приятелей.

Ничего не получалось.

Шли годы.

Время от времени я вспоминал загадочные буквы. Ошибка была очевидна.

И я совсем было перестал верить в духов.

Наконец, через тридцать пять лет, в наступившем уже 21-м веке в разговоре с Соломоном Волковым я вспомнил давний спиритический сеанс.

И странную аббревиатуру.

Соломон, задумавшись на несколько мгновений, воскликнул: «УНОВИС!»

Дух не ошибся. Не подвел!

Глава движения УНОВИС – Казимир Малевич – в конце 20-го века, бесспорно, стал самым известным русским художником столетия.

В 1965-м ничто этого не предвещало.

Никогда

После окончания учебы Клаудио время от времени приезжал в Советский Союз.

Всегда приходил.

Рассказывал, что живет в Венеции.

Преподает в университете. Женился. Родил дочку.

Снимает большую квартиру в городе.

Сожалел, что я невыездной и не могу к нему приехать погостить.

Времена изменились.

И, о чудо! Я добрался до города Тициана и Каналетто.

Вспомнил, что у меня тут есть старинный друг.

Стал разыскивать Клаудио.

Обратился в городское справочное бюро и в университет.

Оказалось, что человек с таким именем и фамилией никогда не проживал в Венеции и не преподавал в университете.

Русская народная сказка

2004.

Московское метро.

Милиционер тащит пьяницу.

Пьяница что есть мочи кричит:

– Несет меня Лиса за темные леса, за быстрые реки, за высокие горы! Кот и Дрозд, спасите меня!

Милиционер с тревогой оглядывается по сторонам.

Совет профессионала

Работаю над книгой «Подробности письмом». Звоню приятельнице, замечательному профессиональному редактору, и спрашиваю:

– Аллочка, как правильно: «гондон» или «гандон»? Я встречал оба варианта.

– Видишь ли, Гриша, правильно, конечно, «гондон». В настоящей литературе это слово пишется через «о». Тем не менее в последнее время появилась неприятная тенденция писать «гандон», что, безусловно, является дурным тоном. «Гандон» пришел к нам от низких слоев общества: блатных, люмпе-нов… Ты – интеллектуал, в твоем случае я рекомендую использовать исключительно «гондон».

Не верит

Покупаем с приятелем на Даниловском рынке домашний сулугуни. Спрашиваю продавщицу: «Из каких краев?»

Оказалось, грузинка из Абхазии.

Абхазы дом сожгли, мужа избили. Угрожали вырезать всю семью. Пришлось бежать.

Живут на чужбине. Под Москвой.

Рассказывает и плачет.

Говорю, что люблю Грузию. Очень сочувствую грузинам. И возмущен позорной антигрузинской кампанией в России.

– А вы сами какой национальности?

– Еврей!

– Вот поэтому вы нас любите и понимаете.

– Да нет же. Вот приятель – абсолютно русский – тоже любит, понимает, сочувствует и возмущен.

Приятель горячо подтверждает свою любовь, сочувствие и возмущение.

Грузинка подозрительно смотрит на него. Ничего не говорит. И не верит…

Протрите глаза и посмотрите

Прихожу на вернисаж выставки Шагала в Еврейском музее в Нью-Йорке. Встречаю коллекционера Феликса Чудновского.

– Феликс, – говорю, – почему вы не дали на выставку картину из своей коллекции?

– Это чрезвычайно опасно, – отвечает Феликс – протрите глаза и посмотрите, кто вокруг: жулики… бандиты… проходимцы… воры…

Я огляделся.

Вокруг стояли и ходили уважаемые директора музеев… знаменитые кураторы… известные галеристы… маститые коллекционеры…

Я подумал: «Бедный парень, жизнь в страхе при советской власти оставила неизгладимую психологическую травму в душе».

Через несколько дней из музея при загадочных обстоятельствах исчезла одна из картин.

Добро пожаловать

В 1993 году Алекс Меерович, известный галерист из Сан-Франциско, приехал в Москву.

После 25 лет жизни в эмиграции перемены на Родине вызывали у него удивление и восторг.

Встретившись, мы отправились пообедать в ресторан «Славянский базар».

– Добро пожаловать, гости дорогие! – низко поклонился у двери швейцар, на вид – полковник в отставке.

Желая быть демократичным и сказать что-нибудь приятное служивому человеку, Алекс начал:

– Ну как настроение? Боевое?

– Мы мирные люди, – неожиданно расправил грудь швейцар, – но, если надо будет, сумеем дать вам отпор! Покажем, где раки зимуют!

Товарищ!

В Венеции живeт известный коллекционер, коммунист, бывший журналист Альберто.

В 1959 году Альберто пребывал в Москве в качестве корреспондента газеты «Унита».

Под Новый год в Москву приехал секретарь коммунистической партии Италии. Альберто встретил его в аэропорту, и итальянцы направились к общим друзьям в гости.

Засиделись. Во втором часу ночи вышли на улицу, чтобы ехать в гостиницу.

На дворе стоял тридцатиградусный мороз. Город как будто вымер.

В