Читать книгу "Арибелла. Последняя из рода Страут - Любовь Огненная"

был здесь – я это чувствовала нутром.

Купив темно-синий тонкий плащ с глубоким капюшоном у первой попавшейся торговки, я сначала хотела воспользоваться тем самым ходом, каким отец тайно выходил в город, но еще не успела даже дойти до старенького дома, как заметила у здания напротив слишком приметного бродягу.

Он сидел прямо на крыльце, скрыв лицо за широкополой черной шляпой, а тело за черным плащом. И вот все бы ничего. Я бы, может, и не обратила на него внимания. Но он действительно был слишком приметным.

И шляпа, и плащ были чистыми, новыми, из дорогой качественной ткани, а сапоги и вовсе оказались из кожи василиска – это было видно по характерному переливу. Только на их стоимость можно было купить весь этот квартал вместе с лавками и товарами.

Мимо дома я прошла в том же темпе, что и другие горожане. На этих улицах я не ориентировалась от слова вообще, но если раньше мне никогда и в голову не пришло бы спросить у кого-то дорогу, то сейчас я нисколько не стеснялась останавливать прохожих и пользоваться услугами обычных извозчиков.

У высокого каменного забора под хмурым серым небом я стояла уже через час.

Сомневалась. Как такового надежного обдуманного плана у меня не имелось в принципе, но я знала, что мне нужно было сделать обязательно: для начала сходить на разведку.

Мне требовалось оценить не только противника, но и место его дислокации. В том, что особняк графа и графини Эредит за время моего отсутствия герцог изменил под себя, я не сомневалась, а потому предварительная разведка была просто необходима.

Я должна была понять, много ли в особняке гвардейцев.

Проникнуть в сад, минуя забор, особого труда не составило. Тайные лазы и тропы в нем я знала, как никто другой. Вместе с детьми слуг мы нередко тайно убегали на речку, но если раньше через дыру у земли я пролазила легко, то спустя годы мне пришлось постараться, чтобы оказаться на той стороне.

Тут уж вспомнились и все пирожки, приготовленные Ричем. И вкусный хлеб, который он пек каждое утро. И простые каши, жизнь без которых я уже просто не представляла.

Сад был ухожен. Слезы выступили на глазах, едва я увидела клумбы, которыми мама занималась лично. Розами, гаэлтами, пурпанами и другими цветами всегда занимался только садовник вместе со своими помощниками, но к этим двум клумбам прикасаться кому бы то ни было запрещено было строго-настрого.

Здесь росли во всем своем многообразии невероятной красоты пионы. Пионы, которые каждое утро мама лично ставила в расписную вазу в моей комнате. Пионы, ароматом которых были насквозь пропитаны все мои платья.

Ноги едва держали меня. Миновав клумбы, фактически сбежав из сада, остановилась я только у старого мощного дуба, который рос прямо под окном отцовского кабинета.

В детстве на это дерево я залезала ни единожды, когда отец надолго уходил в работу и мне не хватало его внимания. Видя меня через окно второго этажа, он немедленно все бросал и выбегал на улицу, чтобы скорее спустить меня на землю, а я неизменно делала пристыженный вид, пока мне читали нотации о недопустимости подобного поведения.

О Древние! Я бы сейчас все отдала, чтобы услышать эти нотации хотя бы еще один раз.

Залезать по мощным веткам и выступам оказалось не так просто, как в детстве, но это был лучший способ попасть в особняк незамеченной. Как я и предполагала, гвардия герцога его не оставила – мужчины в синих плащах делали обход территории каждые десять минут, прогуливаясь и под окнами кабинета в том числе.

Однако им и в голову не могло прийти, что смотреть нужно было не прямо, а наверх. Именно там через приоткрытое окно я проникала внутрь особняка.

Кабинет пустовал. Накрепко стиснув зубы, почти до боли, я сжала пальцы в кулаки и прошла мимо шкафа, который разделил мою жизнь на до и после. За ним находился вход в тайные тоннели, где погибла моя служанка, а здесь даже пахло тем самым табаком, какой отец периодически поджигал, предварительно забив им трубку.

Его стол, его кресло, его книги за стеклянными дверцами. Ковер, на который я пролила чернила. Портьеры, которые я однажды подожгла.

Это был мой дом. Мой дом, который оказался захвачен самым настоящим Зверем. Дом, который мне больше не принадлежал.

Меня интересовал другой, соседний шкаф, что был целиком и полностью утоплен в стене. В нем отец хранил самые разные книги, часть из которых являлась обманкой и запускала особый механизм.

Выдвинув в определенном порядке четыре темно-зеленых томика, я сделала шаг назад, позволяя правой стороне шкафа беспрепятственно проехать мимо меня.

Шагнув в темное нутро, я подождала, пока шкаф встанет на место. Глаза за это время привыкли к мраку, а я взяла себя в руки, насколько это было возможно.

Этот темный пыльный коридор к большому подземному лабиринту не имел никакого отношения, но при этом позволял спокойно передвигаться внутри особняка. Выходов из него имелось несколько, и при необходимости я могла даже попасть в спальню родителей или свои комнаты, но, честно говоря, где искать герцога, просто не представляла.

Впрочем, он и не прятался. Услышав голоса через стену, я остановилась и сдвинула в сторону широкую прямоугольную дощечку, на которой были изображены глаза какого-то выдающегося ученого из рода Эредит. Все остальные части тела были успешно нарисованы художником на полотне, в котором имелись прорези как раз на месте глаз.

Само полотно в золоченой раме украшало собой бальный зал.

Бальный зал, который за время моего отсутствия переделали в тронный.

Казалось, здесь готовились к какому-то торжеству. Легкие и нежные бежевые шторы поменяли на белый тюль и тяжелые бордовые и золотые портьеры. Бордовой тканью был обит двойной постамент, на котором располагался массивный золотой трон. Правее и чуть дальше от него стояли два кресла в цвет, а левее – большой квадратный пустой стол, скрытый за блестящей скатертью.

Правда, предметы интерьера меня волновали мало. Все вокруг мгновенно застлала ненависть, всколыхнувшаяся в моей груди, потому что прямо на троне расслабленно и со скучающим видом сидел сам герцог Рейнар ар Риграф.

Страх всех северных земель. Беспощадный зверь в человеческом обличье.

От короткого меча в сердце его отделяла только стена.

– Пусть войдет, – приказал он кому-то из слуг, коих в зале набралось слишком много.

Его сильный тяжелый голос немедленно вызвал у меня дрожь. Во сне. Каждый раз во сне я слышала именно его.

Оторваться от его лица было почти невозможно, но я все же пересилила себя и посмотрела туда, где копошились слуги. Это были наши слуги. Слуги моих родителей, что сейчас занимались подготовкой зала к какому-то мероприятию.

Увидев среди служанок, расставляющих вазы с цветами, живую и здоровую Пейди, я едва удержалась от крика. Пришлось даже зажать рот ладонью, чтобы не издать ни звука. Слезы брызнули из глаз и побежали ручьями, потому что это уже было слишком.

Себя. Все это время я винила себя в смерти Пейди, винила в том, что оставила ее умирать в грязном темном тоннеле, а выходит, ей все же успели помочь. Ее нашли и…

Не наказали за то, что она помогла мне сбежать.

А потом даже мысли о Пейди перестали существовать в моей голове. Потому что в зал по приказу герцога впустили мужчину в сопровождении охраны.

Этим мужчиной оказался капитан.

Вот тебе и скупщик. Да, Арс наверняка не соврал – это было не в его правилах, но и всей правды не сказал. Он не рассказал главного: что намеревается встретиться с моим врагом.

– Чего тебе? – небрежно осведомился герцог, глядя на пирата в упор.

Сердце мое стучало быстро-быстро. Создавалось ощущение, что я сейчас просто упаду в обморок, но такой роскоши себе позволить не могла. Я должна была слышать все, знать все.

– На каком основании ваши люди хотят досмотреть мой корабль? – вопросом на вопрос ответил господин Айверс, а я поняла, что очень вовремя покинула судно.

Меня искали, что