Читать книгу "Останний день - Андрей Васильев"

— Ну да, первая ассоциация — «Мастер и Маргарита» — я помолчал — Правда небольшое несовпадение, получается, есть. Булгаков писал о том, что Тофана была худа и жила в Палермо. А еще указывал, что ее в тюрьме удавили.

— Так Михаил Афанасьевич и не документальную повесть создавал — резонно возразила мне Воронецкая — Он в этом образе сразу нескольких представительниц фамилии свел, вот и все. Та же Туфания, о которой я тебе говорила, как раз в Палермо обитала, за это ручаюсь. Правда, ее сожгли, а не удавили, но тем не менее.

— Как-то не задалась долгая жизнь у дам этой фамилии — заметил я — Хотя Джулии повезло больше, обезглавливание менее мучительная смерть.

— Так Туфания из наших, потому и сожгли.

— В смысле — из ваших?

— Ведьма она была — пояснила Стелла — Вероятнее всего — природная. А инквизиторы в Италии были ребята хваткие и знающие, потому до истины, скорее всего докопались быстро. Они это умели. Вот, кстати, и еще одно подтверждение. «Испанский сапожок» — это как раз из их пьесы декорация, равно как «утиный стул» или поиски «ведьминого соска».

— Поиски чего? — совсем уж озадачился я.

— Да неважно — просопела в трубку девушка — Не забивай себе голову.

— Слушай, а Джулия, выходит, тоже из ваших была?

— Вряд ли — подумав, ответила Воронецкая — Иначе где-где, а в храме она бы прятаться не стала. Да и загнать себя в угол вот так глупо не дала бы. Ну, или как минимум, всяко улизнула из казематов, не дожидаясь казни.

— Разумно — согласился с ней я — И дочь спасла бы.

— А это вопрос спорный — возразила мне Стелла — Как оно было на самом деле неизвестно, но я слышала, что дочь эта самая, которую звали Джиролама, матушку на следствии сдавала дознавателям только в путь. Все выложила, что знала и что не знала. Надеялась, что за сговорчивость ей казнь пожизненным заменят.

— Не заменили — хмыкнул я — Зря старалась.

— Но вообще Джулия Тофана была очень крута — с уважением произнесла Стелла — Ну да, она убийца, но, когда речь идет о настоящем таланте, пусть даже таком, надо отдать ему должное.

— У меня на этот счет свое мнение — заметил я — Уж извини.

— Ну да, ну да, мужская солидарность, понимаю — съязвила Воронецкая — Слушай, когда найдешь перстень и сделаешь с ним все нужное, то подаришь его мне, а? Пожаааалуйста!

— Хорошо — согласился я — Осталась ерунда — заполучить его.

И усмирить. Судя по тому, что я сначала увидел, а потом услышал, Джулия Тофана при жизни особо тихой и покорной дамой не являлась, представляю себе, что с ней сейчас стало. Легко мне точно не будет.

Одно хорошо — не наследить этот перстень не мог. Надо искать громкие и резонансные дела об отравлениях, глядишь, и найдется к нему дорожка.

Короткие сигналы в трубке сообщили мне, что кто-то пытается прорваться на вторую линию. И это оказался Шлюндт.

— Августыч звонит — сообщил я Стелле — Повиси на линии, отвечу.

— Не спится ему, черту старому — проворчала та — Ждать не стану, лучше пойду, кофе себе сварю. А ты перезвони потом, расскажи, как второй раз за день этого гада обломал. Эх, жалко я рожу его не увижу!

Между этими двумя и раньше любви не водилось, а теперь что-то Стелла совсем на антиквара взъелась. Может, потому что он ее расквашенный нос видел?

— Валерий, знаю, что час для звонка не слишком подходящий, но все же решил тебя набрать — как всегда в таких случаях, размеренно и с ноткой таинственности сообщил мне Шлюндт — Рассудил, что если ты высылал рисунок, то ко сну еще не отошел.

Хм. Он же вроде говорил, что с компьютером на «вы». Или секретарь в его квартире проживает круглосуточно? Если да, то это наводит на печальные мысли. Фу-фу-фу!

— Хорошая новость — продолжил он — Я могу тебе рассказать, что это за вещичка. Да-да!

— А где она лежит, знаете? — сразу уточнил я.

— Всему свое время, мой мальчик! — Карл Августович причмокнул — В данный момент мы говорим лишь о том, кто некогда владел данным перстнем.

— А, ну это мне и так известно — расстроенно вздохнул я — Тоже мне бином Ньютона. И не «том», а «той». Джулия Тофана им владела.

— Тааак — протянул антиквар — Экая осведомленность. И кто же это меня опередил?

— Вообще-то, Карл Августович, я и сам на что-то гожусь. Как-никак историко-архивный заканчивал, причем сам, без чьей-либо помощи. Ну да, диплом не красный, но все же лекции и семинары я не прогуливал. Вернее — прогуливал, но не каждый же день? Так что сразу смекнул что к чему.

— И в мыслях не имел тебя обидеть — моментально сменил тон Шлюндт — Просто история рода Тофаний дело очень давнее, обросшее слухами и небылицами, вот я и рассудил, что ты можешь не отыскать зерно истины в ворохе лжи.

— Отыскал — успокоил его я — Куда оно денется, то зерно. Теперь бы перстенек еще найти, и совсем всё хорошо станет. Но вы же знаете, где он?

— С этим сложнее — погрустнел голос антиквара — Увы, но пока нет. Но если он в столице, то никуда не денется, даже не сомневайся.

— Что радует меня невероятно — мне даже не пришлось что-либо изображать, я на самом деле так считал. Да, Шлюндт чем дальше, тем больше мне не нравился, но очень уж хотелось завершить задание Полоза как можно быстрее. Опять же — что-то мне подсказывает, что Павла Никитична не станет тянуть с воздаянием за давнюю смерть коллеги, потому должок за помощь, возможно, и не придется отдавать — Так что звоните в любое время, кого-кого, а вас я рад слышать всегда.

— Отрадно! — вроде как даже всхлипнул старичок, а после, не прощаясь, повесил трубку.

Говорят, когда крокодил человека кушает заживо, то он плачет. Раньше я думал, что это все страшная сказка, а теперь, обеими ногами оказавшись в настоящей страшной сказке, начинаю думать, что те рассказы про крокодильи слезы это самая что ни на есть правда. Тот же Шлюндт пострашнее любого аллигатора будет, и сожрав меня, он непременно всплакнет по утраченным возможностям.

Смартфон, который я так и держал в руке, дернулся и весело заверещал. Я, было, решил, что это нетерпеливой Стелле не терпится в деталях узнать о том, как я позабавился над антикваром, но ошибся.

— Арвид? — не скрывая удивления, ответил я звонящему — Вот уж не ждал.

— Час не ранний, но я рассудил, что если приходит сообщение, то ты не спишь — как всегда негромко и немного меланхолично сообщил мне вурдалак — А почему ты смеешься?

— Ты третий, кто мне это говорит за последние десять минут — пояснил я.

— Вот как? — озадачился мой собеседник — Стало быть, контракт закрыт? Признаюсь честно — удивлен.

— Контракт открыт — смеяться мне сразу расхотелось, зато появилось то ощущение, которое хорошо знакомо истовым коллекционерам, страстным охотникам и рыбакам. Даже не ощущение, а предчувствие того, что вот-вот крупная добыча перед моим носом, и только от меня зависит, захапаю я ее в свои лапы или нет — Речь шла о другом. О бывшей владелице перстня.