Читать книгу "Мама, я Великан - Евгения Сергиенко"

Вместо ответа я только обвожу взглядом сияющее пространство, заполненное нарядными людьми.

– Расходимся? – спрашиваю, нежно чмокнув Степана в шею. Для него светские рауты – привычная часть работы, может, встретит знакомых, найдёт темы для будущих статей. – И так сутками вместе.

– Встречаемся в туалете, когда праздник начнётся, – шепчет он, наклонившись к моему уху.

– Нет уж! – засмеявшись, выкручиваюсь из его рук. – Когда праздник начнётся, встречаемся у сцены – я хочу все видеть.

Впервые в жизни я на таком грандиозном событии, и, к собственному удивлению, мне не хочется убежать или забиться в угол. Наоборот – хочется рассматривать людей, пить шампанское из красивых фужеров, и даже как минимум пару раз пройтись из одного конца зала в другой, плавно покачивая бёдрами.

Вижу своё отражение в зеркальной колонне – короткие волосы красиво уложены закрученными лепестками, густо подведённые глаза смотрят пронзительно, серое корсетное платье, украшенное серебристыми нитями вышивки, переливается в ярком свете, строгие туфли-лодочки делают ноги длинными и стройными.

Все это облачение я купила вчера, когда поняла, что мне совершенно нечего надеть на день рождения издательства.

Рассматриваю себя как какое-то новое воплощение старого существа и не могу оторвать взгляд.

Как все это неожиданно и прекрасно! Оказывается, у меня есть ноги! Оказывается, серый цвет может быть не только сдержанно-трикотажным. Оказывается, у меня стройная фигура, красивая шея, большие живые глаза!

Беру со столика фужер и делаю глоток искрящегося и праздничного напитка – такого же, как я.

Улыбнувшись, шагаю вперёд – сейчас я пройдусь по залу, буду ловить своё отражение в зеркалах и пить шампанское, – но тут же отшатываюсь обратно.

С другой стороны колонны стоит Ия с каким-то хмырем. Он – улыбается зло и ехидно, она – чуть не плачет.

Но кто это с ней и почему доводит Ию до слез!

Как он вообще… смеет!

Растерянность сменяется злостью.

Теперь, когда я чувствую и вижу все по-другому, когда я слышу себя, а не демонов – все встаёт на свои места и в нужном порядке. Открываются истины, которые раньше прятались за пеленой моего состояния, близкого к сумасшествию.

Сейчас я знаю наверняка – Ия добрый, светлый, талантливый человек. Она работает как никто, она всегда готова прийти на помощь, она настоящий профессионал и истинный Великан! Возможно, она даже не была заносчива во время повышения, и я выдумала это от злости, возможно, она даже не спит с главредом, а относится к нему как и мы, по-родственному. Да и вообще, настроения и личная жизнь – только ее дело.

Но одно ясно как день – она не заслуживает плохого отношения.

Прислушиваюсь…

Интонации разговора не оставляют сомнений, этот неизвестный втаптывает Ию в грязь.

Злость обжигает.

Мне хочется вмешаться, поставить выскочку на место… Но я не уверена в своих силах, не знаю, в чем суть происходящего, и продолжаю молча стоять.

Где Василий Палыч, почему он не заступится за протеже? И где ее парень, почему она его не пригласила?!

Затаив дыхание, я прислоняюсь спиной к своей стороне колонны, пытаясь уловить смысл их разговора.

«Ты не посмеешь заявить о том, что я Великан, ты лучше, чем строишь из себя сейчас, ты порядочней…» – голос Ии тихий, слабый, он еле слышен сквозь голоса гостей и музыку.

Я вздрагиваю – как кто-то не из нашего издательства мог узнать о Великане?

«…до чего же вы – девки – одинаковые!» – парень говорит громко, надменно. «Больше скажу – я бы тебя трахнул».

У меня замирает сердце.

Что он несёт!

Кто он, черт возьми, такой, и какое право имеет так говорить!

Ия вылетает из-за колонны и быстро ныряет в толпу людей, у неё ужасный вид, слезы на глазах, почти белое лицо.

Парень тоже появляется из-за колонны и презрительно смотрит ей вслед, остановившись прямо напротив меня.

Что за придурок? Несет чушь, доводит девушку до слез, ещё и вырядился на такое событие в джинсы и льняную рубаху, зачесал волосы в идиотскую прическу и на руку надел браслет из деревяшек.

Несколько секунд он сверлит спину Ии глазами, а потом, повернув голову, замечает меня и проходится по моему только распустившемуся женскому телу липким взглядом.

– Принцесса скучает? Я не видел тебя до этого. Рад представиться – Глеб. – Придурок в рубахе протягивает мне руку и выкатывает скользкую зубастую улыбку.

Я тоже прохожусь по нему взглядом и останавливаюсь на руке.

– Фу, – говорю вместо тактичного «не знакомлюсь» или «извините, мне пора».

Лицо хмыря молниеносно вытягивается, и он возмущённо шипит: – Ч–ч–что?!

Это «фу» вырвалось само, но оно правдиво, и извиняться я не собираюсь.

Бросаю взгляд в толпу, не желая потерять из вида Ию – кажется, программа начинается, и она уже идёт к сцене вместе с Василий Палычем.

– Девушка, вы больше ничего не скажете? – нервно спрашивает придурок в рубахе.

Вместо ответа вкладываю в его руку свой пустой фужер и тоже ныряю в толпу.

Мне нужно догнать Ию. Нужно поговорить с ней, и это единственно важно сейчас. Пока я не представляю, что скажу и как спрошу о том, что могло вскрыть ее тайну, но сделать это нужно.

Чем быстрее, тем лучше.

Я чувствую.

Глава 58

Великан

Никогда не любила большие праздники, светские мероприятия и многолюдные сборища.

На таких события видно всех – и никого.

Одиночество в толпе ещё сильнее.

Желание ощутить близкого рядом – острее.

В детстве мама несколько раз брала меня с собой на мероприятия, которые освещала. Хотела показать мне мир красоты и тогда только шагнувшего в нашу страну глянца, а на деле – показала, как почти незнакомые люди врут, что рады видеть друг друга, хвастаются успехами и выбирают для обсуждения легкие и поверхностные темы.

Сейчас эти детские воспоминания оживают во мне и начинают колоть маленькими иголками, нашептывая: «Ия, что ты здесь делаешь? Ия, уйди. Ия, зачем ты здесь?»

Мамин голос проносится в мыслях: «…постарайся заниматься только тем, что действительно любишь».

Ведь я пообещала ей! Так что же, выходит, я не могу даже сдержать свое собственное слово?

И что я делаю здесь?!

Жду позора?

Жду, когда рука с деревянным браслетом сломает мою карьеру и жизнь?

Мы стремительно приближаемся к сцене.