Читать книгу "Принц Николас - Эмма Чейз"

– Разумеется, позабочусь, – с раздражением отвечает Николас, берет меня за руку и выводит за дверь.

Слезы все еще текут, когда я сажусь в лимузин, где нас ждет Генри.

– О нет, она плачет. Я ненавижу, когда девушки плачут. Что ты сделал, Николас? – Генри поднимает свой бокал с янтарной жидкостью и льдом. – Не плачь, Олив. Выпей!

Николас притягивает меня поближе к себе.

– Ты в порядке, милая?

– Да, в полном. Я просто очень эмоциональная. – Я вытираю слезы под глазами. – И я боюсь самолетов.

Николас улыбается, сверкая своими ямочками.

– Тогда все время держись за мой штурвал.

Я хихикаю, а Генри шокированно охает.

– Это сексуальный намек? Черт побери, это будет отвратительное лето.

* * *

У большого, страшного самолета нас приветствует Бриджит – персональный секретарь Николаса. Она напоминает мне любимую тетушку – в веселом сиреневом костюме и с игривым и деловым отношением ко всему.

– О Боже, – заикается она, когда Николас представляет меня. – Я не знала, что вы привезете гостей, Ваша Светлость. Королева будет… удивлена.

Затем дружелюбно пожимает мне руку.

– Рада с вами познакомиться, мисс Хэммонд. Если вам что-нибудь понадобится во время вашего визита, пожалуйста, обращайтесь ко мне.

У меня такое ощущение, что мой первый полет на частном самолете навсегда изменит мою жизнь. Это напоминает мне о старой Розе из «Титаника», когда она говорила: «Посуда, которой никто так и не воспользовался. Постель, на которой так и не поспали…»

Интерьер самолета Royal-1 воистину королевский: кремовый кожаный салон и сияющая, отполированная древесина. В задней части две полностью обустроенные спальни, и это не просто какие-то кровати, это достойное королевы ложе. В буквальном смысле. Также есть две мраморные ванные с душем. В главной части фюзеляжа стоит стол из темного дерева с компьютером и телефонами, длинный кожаный диван и четыре откидных сиденья вокруг блестящего деревянного столика.

Две стюардессы в форме готовы выполнить любые наши просьбы. Они похожи на супермоделей – обе высокие блондинки с маленькими синими шапочками на головах. Пилот кланяется Николасу, прежде чем войти в кабину.

Я сразу замечаю перемены в поведении Николаса – или, может, это просто реакция на то, как персонал относится к нему – как к главе государства. Уважение, граничащее с поклонением. Он ведет… а все остальные с радостью следуют.

Взлет самолета… это просто ужасно.

Я держу глаза закрытыми и с трудом сдерживаюсь от желания блевать. Хорошо, что я держу руку Николаса, а не его «штурвал», потому что моя хватка настолько сильна, что я просто бы раздавила его.

А это одна из моих любимых частей его тела.

В воздухе, после горячих полотенец и коктейлей, Николас спрашивает Бриджит о делах. Политических делах. Она скользит по мне и по Генри взглядом, потому что, думаю, это секретная информация.

Но все же докладывает Николасу:

– Королева с удвоенными усилиями пытается убедить парламент принять торговый закон и рабочие программы, но переговоры идут… ожесточенно. Им нужны уступки.

Генри включается в разговор, сидя вразвалку на диване и бренча на гитаре. Николас как-то обмолвился, что Генри вообразил себя королевской рок-звездой.

– Какого рода уступки? – спрашивает младший принц.

– Уступки от королевы, – неуверенно говорит Бриджит. – И от королевской семьи.

– Два года – долгий срок, Генри, – объясняет Николас. – Многое изменилось после твоего отъезда.

– Парламент всегда был наполнен кучкой бесполезных задротов, – насмехается он.

Николас наклоняет голову.

– Теперь все еще хуже.

Чуть позже Бриджит инструктирует меня по поводу протокола. Как приветствовать и вести себя в присутствии королевы… и наследников.

– Вы должны помнить о своих отношениях, когда находитесь на публике. Принцы – особые персоны, поэтому вы будете под постоянным наблюдением. И мы консервативная страна. Поэтому никаких публичных проявлений чувств, как вы, молодежь, выражаетесь.

Хм. Звучит весело.

– Мы не настолько консервативны, – возражает Генри. – Тебе и Николасу просто нужно будет найти укромный уголок, чтобы спрятаться от публики. Или, если тебе действительно понадобится засунуть свой язык кому-то в рот, я всегда готов в этом помочь.

Николас гневно смотрит на своего брата, который невинно пожимает плечами.

– Просто выражаю свою поддержку, – затем он шепчет: – Никого не волнует, что делаю я.

– Конечно, волнует! – утешает его Бриджит.

– Тебе просто плевать, что им не все равно, – сухо бросает Николас.

А Генри играет «Stairway to Haven» Led Zeppelin на гитаре.

– Одно из преимуществ рождения вторым.

* * *

Незадолго до заката самолет приземляется в Весско. Теплый океанский бриз заполняет кабину, когда открываются двери самолета. Возле трапа расстелен фиолетовый ковер – цвет королей. Солдаты в парадной форме (красные мундиры с блестящими золотыми пуговицами и черные сапоги, сверкающие в уходящем солнечном свете) сопровождают нас до здания аэропорта.

Николас выходит первым – я слышу глубокий ревущий призыв к вниманию от офицера внизу и щелканье тяжелых каблуков о каменную мостовую, когда солдаты отдают честь.

На минуту замираю, прежде чем выйти за ним следом, наблюдая и впитывая все происходящее, чтобы потом вспоминать. Но когда мы подходим ближе к двери аэропорта, раздается другой звук, более зловещий. Нервные крики исходят от толпы людей за ограждением. Некоторые из них держат плакаты, но все смотрят на нас со злобой. Они кричат и проклинают нас.

То, что начинается как неразборчивый рев презрения, обретает форму, когда мы приближаемся.

– У меня нет работы, а ты летаешь на чертовом частном самолете! Ублюдок!

– В жопу тебя! В жопу монархию!

Я держусь позади Николаса. Он протягивает мне руку, не поворачиваясь. Когда я беру его ладонь, он сжимает мою.

– Засунь ее себе в задницу, мальчик, и своей бабушке тоже!

Спина Николаса напрягается, но он продолжает идти.

У Генри, напротив, совсем другая реакция.

Хотя охранники пытаются держать его подальше от ограждения, он с важным видом идет прямо на крикунов и подзывает одного из мужчин выйти вперед взмахом руки.

После он отходит назад… и плюет в него.

Мир взрывается.

Люди кричат, ограждение трещит, солдаты окружают нас, толкая в сторону дверей. Николас притягивает меня ближе, когда нас практически вносят в здание.