Читать книгу "Маг-новобранец - Людмила Горбенко"

От сырости свечи отчаянно трещали и брызгали воском. С наступлением ночи холод проник в Башню, пробираясь под тонкие мантии, и худосочный Филипп моментально продрог. Хендрик, не обращая внимания на мелко дрожащего слугу, заслонил хилый огонек своей свечи ладонью, чтобы не погас от сквозняка, и спустился еще на два уровня.

Если на их ярусе вечерами кипела жизнь, то здесь было пусто и тихо, как в склепе: ни единой двери, ни одного, хотя бы маленького, окна.

– Непонятно, зачем надо было вообще тянуть сюда такой длинный коридор,– пробурчал Хендрик и позвал: – Филипп! Эй! Ты что-нибудь видишь?

Тишина.

– Филипп! Ты почему не отвечаешь?

– Сухарь жую.

– Опять жрешь? Ты должен отвечать на мои вопросы!

– Сэр Хендрик, я кивнул.

– Балда! Думаешь, в темноте видно, как ты мотаешь головой? Вычеркни на плане этот этаж. Глухо.

Следующий ярус тоже ничем не порадовал. Коридор без единой двери заканчивался слепым окошком, затянутым решеткой. Еще один поворот – лампы по-прежнему отсутствуют, теперь налево – окно во всю стену с решеткой, каждый прут которой вдвое толще их рук.

Хендрик растопырил пальцы и измерил ширину подоконника.

– Да… плохи наши дела… даже в обычных условиях пришлось бы долбить не меньше месяца. Кладка вроде новая, но камни какие-то…

– Их специально привозили из старой каменоломни, что под городом! – пояснил Филипп.– Там самая твердая порода.

– Тогда понятно. Может, все-таки через решетку?

– Внизу колья,– грустно напомнил Филипп.

– Ах, да… Пошли вниз.

Подвальные ярусы разочаровали Хендрика окончательно. Делать подкоп было невозможно – до середины стены стояла вода.

– Может, нырнуть и проплыть под землей? – с надеждой спросил Филипп.– Там наверняка труба, из которой все течет в речку.

– Нет там никакой трубы. И выхода нет. Даже не пытайтесь,– отчетливо сказали в темном углу. «…Тесь… тесь… есь… сь…» – разнеслось под потолком гулкое эхо.

– Кто тут? – взвизгнул Филипп и, неловко взмахнув свечой, подпалил собственную рыжую шевелюру.– Ай! Ай!

Сзади хлюпнуло, и на голову слуги выплеснулась порция затхлой воды.

– Ну ты и нервный,– уважительно сказали сзади.– …Ный… ный… ый…

– Вы к-к-кто? – пролепетал Филипп, ощупывая мокрые волосы.

– А ты подними свечу и посмотри… и… и…

– Лягушка,– доложил Хендрик, освещая громадное существо, расположившееся на каменном островке посреди воды.– Вот это да! Неужели тоже продукт колдовства? Это тебе не мелочь какая-нибудь. Впечатляет.

– Пожрать не будет? – дружелюбно спросила лягушка, поглаживая лапой обвисший живот.

– Эхо пропало,– зачарованно доложил слуга, озираясь по сторонам.

– Да просто надоело мне,– пояснила собеседница.– Ну, так как насчет съестного? Комары уже поперек горла встают, сил нет.

– У Филиппа были сухари,– сказал Хендрик.– Филька, угости даму сухарем.

– Не могу,– прошамкал слуга.– Кончились.

– А что жуешь?

– Это последний.

Получив отказ, лягушка явно пригорюнилась. Хендрику даже показалось, что из-под прикрытого века выкатилась вполне человеческая слезинка. Но спустя несколько минут собеседница вновь оживилась – надула зоб и выпучила глаза.

– А не хотел бы ты, Филипп, встретить сейчас красивую девушку? – вкрадчиво поинтересовалась она.– Могу устроить.

– Красивую девушку и я встретить не отказался бы,– смеясь, сказал Хендрик.– Только нет здесь дам. Одни седьмые сыновья и охранники, чтоб их…

– Поцелуй меня – и я превращусь в сказочной красо…

– Вот этого не надо.

– Не веришь?

– Ни единому слову. Весь мой жизненный опыт учит: сколько ни целуй девушку, красивей она не становится.

– А зря. За последние три дня уровень магии в Башне повысился раз в десять. Слышали про новые стаи наколдованных животных? Так вот – из всех концов города они медленно перемещаются к Башне. Если так пойдет дальше, волшебные книги в библиотеке проснутся, и старые заклинания начнут действовать. Мог бы и поцеловать.

– Правда, что ли? – удивился Хендрик.– А нам говорят, что магические уродцы наоборот – расползаются из Башни. Ей-богу, не врешь? Филька, целуй ее. Для эксперимента.

– Не буду,– уперся слуга, крепко сжимая губы.

– Кому сказал – целуй!

– Хоть в щечку… – застенчиво попросила лягушка.

– И ты еще ждешь? – возмутился Хендрик.– Чего тебе стоит?

Филипп брезгливо скривился и приблизил лицо к лягушке, приготовившись чмокнуть ее в лоб, но хитрая тварь извернулась и выстрелила своим длинным языком прямо ему в губы. Рот слуги распахнулся как треснувший орех, и остаток сухаря бесследно исчез в зеленой пасти. Лягушка довольно заквакала, наблюдая за перекосившимся от отвращения Филиппом.

– Эксперимент провалился,– ехидно сказал Хендрик, подмигивая жующей собеседнице.– Наверное, уровень магии еще низкий.

– Обманщица и воровка! – возмущенно орал слуга, отплевываясь и вытирая губы ладонью.

– Зато сухариком побаловалась,– заметила лягушка, блаженно закатывая глаза.– Да ты не пугайся, я не заразная. Вы, ребята, на нижние ярусы время не переводите. Мы с девочками тут все облазали – нет выхода, хоть плачь. А в левый коридор вообще лучше носа не казать. Говорят, там одичалые рабочие бродят. Ищут еду.

– А выше по лестнице? – деловито спросил Хендрик, доставая план и помечая нижние ярусы жирными крестами.

– Выше не знаю. Лапы не приспособлены,– с сожалением сказала лягушка и продемонстрировала короткие перепончатые ножки, почти сросшиеся с туловищем.– Вот если через трубу в ров – это можно, вы пролезете. Только плыть придется долго. И не дыша. Сможете?

– А кто его знает,– сказал Хендрик и подтолкнул слугу вперед.– Приступай, Филя.

Нельзя сказать, что слуга заторопился выполнять приказ.

– Он трусит,– ядовито сообщила лягушка.– Вот умора! Маг называется!

– Почему опять я? Вода холодная! – буркнул Филипп.

– Лезь, говорю! Не позорь меня перед дамой!

– Я плаваю плохо! Может, лучше вы, сэр Хендрик?

– Могу и я,– с подозрительной легкостью согласился Хендрик.– Только ты пожалеешь.

– Да не пожалею я, лезьте!

– Пожалеешь, пожалеешь. Знаешь, как трудно приходится в жизни слугам, которые не выполняли приказы своих хозяев и были уволены? Во-первых, душевные терзания мучают, во-вторых, хромому на обе ноги вообще в жизни нелегко приходится. Его каждый обидеть может.

– Ладно,– буркнул Филипп, обреченно опуская руку в воду.