Читать книгу "Хэнтон и Лоуренс. Империя - Марина Рябченкова"

— Мне приятно думать, что ты беспокоишься о нас, — уходит от ответа, подступив ближе ко мне. Коснувшись моего лица, заводит локон мне за ухо. — Я рад, что в эту ночь ты с нами.

Взгляд у Дилана пронзительный. Улыбка манящая. В какой-то момент мне даже показалось, что он приблизится ко мне для поцелуя, но благоразумно отступил.

Мой взгляд метнулся в сторону. Некоторые ревнивые взгляды были устремлены на нас.

Он дурачил их! Дурачил меня.

Через ревность и мнимую вседозволенность привязывал к себе каждую.

— Расскажи о себе, — попросил Дилан. Сел на одно из плетеных кресел и поднес к губам кружку.

Я тоже поднесла свою к губам…

Глава 17

Я проснулась посреди ночи с непонятным туманом в голове. Полный бардак! Мысли то собирались в кучу, то разлетались по самым дальним уголкам сознания. И очень хотелось пить.

С кровати сползла к полу. Поднялась на ноги, осмысливая, где именно находилась.

Коммуна… Это я помнила.

Дом.

Второй этаж.

Пол холодный, а ноги босые. На мне бирюзовое платье. Волосы спускались по плечам… Где заколка? К черту заколку!

Позади меня возня.

Обернулась.

На кровати двое, парень и девушка. В одежде. Спали, обняв друг друга.

Вроде бы ничего ужасного не случилось, но меня все равно бросило в дрожь. Заколотило. Впрочем, в том мог быть виноват и холод.

В доме действительно было очень холодно…

Посмотрела в окно. Ночь. Луна и звезды. Во дворе догорал костер, рядом с которым оставались безнадежно пьяные люди.

Я вышла из комнаты в коридор. Пошла к восточному крылу, к лестнице, на одной из коридорных развилок услышав что-то…

Голова кругом. Сперва подумала, что мне просто мерещилось то, что я видела в комнате без двери, но нет, мои глаза действительно видели групповую любовь с участием Дилана и еще двух особ. Трех…

Я стояла. При этом меня не шокировало то, что я видела и даже не потрясло. В том состоянии, в котором я была — с туманом в голове и с беспорядком в мыслях — мне в принципе было трудно удивляться чему-то.

Я просто стояла…

Я просто смотрела на то, чего мои глаза прежде никогда раньше не видели.

Должно быть, я стояла так слишком долго и одна из девушек заметила меня. Но даже это меня не смутило, хотя при обычных обстоятельствах должно было бы. Черноволосая смуглянка улыбнулась мне, в приглашающем жесте махнув рукой, после чего меня заметил Дилан.

Я не осознала то, что именно он мне сказал, но подступила к той комнате. Белокурая девушка тоже смотрела на меня, но на ее лице я не видела улыбки. Третью никак не могла разглядеть.

Еще шаг…

Я не слышала своих мыслей, только чувствовала во всем происходящем что-то неправильное. Остановилась. Вакханалия на моих глазах продолжалась. И я сосредоточилась на другом своем желании, которое нестерпимо хотелось утолить — жажда воды. И отступила.

Не самой устойчивой походкой спустилась на первый этаж и прошла в кухню. Руки дрожали, когда я наливала себе в стакан воды. Меня всю затрясло, когда все без остатка проглотила.

Села на стул в кухне, рассеянно прикрыв ладонями лицо; слух будто бы обострился и я услышала пение с улицы. Хотела подойти к окну, чтобы посмотреть, но не смогла себя заставить подняться со стула. Вскоре голоса, доносящиеся с улицы стихли… И как вдруг что-то звонко стукнулось о пол! Вздрогнула. Испугалась. Удивилась. То была кружка, что выпала из моих рук и не разбилась. С удивлением обратила взгляд к желтому рассвету за окном.

Рассвет?

Опять растерялась.

Поднялась со стула, прошла через маленькую кухню и вышла на веранду.

Солнце поднималось в небо. Костер затух, но серый дым продолжал подниматься вверх. На земле спали люди.

В мысли ворвались воспоминания о групповой любви там, наверху. То мне приснилось или было на самом деле?

А что насчет того, что было непосредственно со мной?

Смотрела на столы у затухшего огня. А именно на кастрюли…

Припомнив то, как минувшим вечером темноволосая девушка осадила Сару Слеперс за подаренный Дилану венок, ее поступок этой ночью казался более чем странным. Куда делась ее ревность этой ночью и куда делся мой здравый смысл?

Все из-за напитка?

Это он вынудил мое сознание перестать генерировать мысли и взбудоражил первобытные инстинкты, которым я едва не поддалась?

Вернулась в кухню. Умылась, и стало как-то легче дышать; мысли стали чище.

Задумалась…

В том, что в коммуне не стоило задерживаться, было ясно с самого начала, но после сегодняшней ночи, ощутив то, как я теряла контроль над собой, причин сделать это поскорее стало больше.

Они надели на меня платье…

Они сделали меня частью своего праздника…

Они едва не сделали меня частью себя.

И все это за одну ночь.

— Проклятие…

Потерла глаза и встала со стула. Поднялась на второй этаж, подступив к той самой комнате. На матрасе в куче разного тряпья обнаженный Дилан, блондинка и брюнетка. Третья? Третья либо мне померещилась этой ночью, либо она уже ушла.

Впрочем, понятно было главное: этой ночью мне ничего не показалось.

Я вернулась в ту комнату, в которой провела первую часть ночи. Там, на кровати продолжали спать двое. По-прежнему в одежде. По-прежнему обняв друг друга. Мило, особенно по сравнению с тем, что я видела только что.

Нашла свою обувь. Вышла в коридор и пошла в ту комнату, в которой Катрин вручила это самое бирюзовое платье. Как и во всех прочих, в этой комнате не было двери. Повсюду лежали наряды и украшения, но нигде не было моей одежды.

Я осмотрела буквально все: от шкафа до чемоданов; под кроватью и даже в дальних углах! Моей одежды нигде не было.

Спустилась в гостиную. Здесь как попало спали люди. С улицы уже доносились голоса.

Поднявшись с кресла, я вышла на веранду, сразу ощутив то, насколько теплее было на улице, чем в доме. Подошла к Катрин, что наводила порядок на столах.

— Доброе утро! — не дав женщине ответить мне похожим приветствием, сразу спросила: — Я не нашла свою одежду. Где она?

Снисходительно улыбнувшись, Катрин показала на белый пепел костра, а я растерялась.

— Вы сожгли мою одежду? — с очевидной претензией в голосе протянула я. В карманах в конце концов были еще и деньги.

— Она тебе больше не нужна! — положила мне ладони на плечи, доверительно заглядывая в глаза. — Зачем она тебе, если ты здесь, с нами.