Читать книгу "Упасть в облака - Светлана Слижен"

– А она и не хотела рассказывать, – заступилась за бабушку Маша.

– Но ведь рассказала же…

– Она не специально. Мы шли с ней по рынку, и к ней подошла какая-то Зина Михайловна и спросила, не надумала ли ее дочь забрать заявление о разводе.

– Зоя Михайловна, – поправила Вера.

– Может, и Зоя. Какая разница?

– Ты права, уже никакой. А ты не хочешь узнать, почему мы подали на развод?

Задавая этот вопрос, Вера хотела продемонстрировать дочке готовность доверить ей что-то очень сокровенное, но тут же ужаснулась: а вдруг она согласится и как тогда выкручиваться?

Но выкручиваться не пришлось. Ее скрутило физически от слов дочери, которая заявила:

– Да уж теперь ясно! Кто захочет жить с бревном? Бедный папа!

Маша вышла из квартиры и захлопнула за собой дверь. Верин скрюченный силуэт впечатался в стену коридора и превратился в тень.

Через пятнадцать минут у Татьяны Александровны зазвонил телефон:

– Мама, Маша едет к тебе, мы поругались. Наверное, захочет пока у тебя пожить.

Голос дочери звучал слишком потусторонне, и в ответ не последовало привычных нравоучений.

– Конечно, пусть живет, сколько надо. У меня все комнаты свободны. В школу далековато только ей будет ездить.

– Это не самое страшное, – сказала Вера.

– Это да. Ты ей про развод сказала? – не удержалась, чтобы не осведомиться, Татьяна Александровна.

– Мам, а разве не ты?

– Я не нарочно!

– Я знаю. Это теперь не важно. Попробуй не проболтаться про обвинение Андрея в домогательствах. Больше вроде не было ни новых видео, ни репортажей. Будем надеяться, что пронесет.

– Дай бог. Вера, все наладится. Вот увидишь. За Машу не переживай, я прослежу.

– Спасибо, мам.

Следующую неделю Вера провела в полном одиночестве. О Маше она узнавала от матери, созваниваясь с ней утром, когда дочка уходила в школу, и вечером, тайно обмениваясь эсэмэсками, понимая, что Татьяне Александровне неудобно говорить при внучке. С подругами почти не общалась, опасаясь, что они опять, как сороки на хвосте, притащат новости о скандале с обвинениями. Андрей раз в несколько дней по телефону осведомлялся у жены о ее делах и здоровье, с Машей он общался через Интернет. Сама Вера не писала и не звонила мужу. Честно сказать, вычеркнув его из своей жизни, она чувствовала себя значительно лучше. Расстраивала только ситуация с дочерью. Интересно, она доложила отцу об их ссоре и своем побеге к бабушке?

Ох… Как же все это вышло… Вера ужасно ругала себя за то, что прочитала переписку дочери с подругой. Если бы не это, то наверняка не произошел бы и ответный случай с розовой тетрадкой с пальмами. Землицына верила, что все в мире всегда возвращается – и добро, и зло. Вопрос в другом – можно ли назвать злом сработавший в тот день ее материнский инстинкт? Это ведь он подтолкнул к поступку, который она считала недопустимым. В итоге Маша в свои четырнадцать узнала о том, что ей знать было не нужно совершенно, или, выражалась языком Алексы, Вера засунула нос в трусы дочери, дочь – в ее. Какой кошмар!

Аноргазмия – слово, которое Землицына-старшая до сих пор боялась произносить вслух. Проблема была настолько для нее болезненной, что даже с самыми близкими подругами она никогда не обсуждала ее открыто, позволяя себе лишь изредка задавать им обтекаемые вопросы, будто бы не о себе.

Впервые всерьез данную проблему Вера осознала лет около двадцати семи, когда ее либидо наконец проснулось и стало требовать свое. До этого она не придавала особого значения сексу вообще: партнер у нее был всего один, сравнить было не с чем, через два месяца после начала половой жизни она забеременела, потом на первый план вышли заботы о ребенке… Да и не сказать, чтобы Андрей как-то сильно приставал к жене, видимо, для него это тоже не было предметом первой необходимости.

Когда же Вера дозрела и почувствовала в себе женщину, Андрей уже разменял третий десяток, долго лечился после переломов ног, хандрил, чуть не потерял работу. Это было не самое подходящее время для активизации интимной жизни. Как понимающая супруга Вера сочувствовала ему и окружала заботой со всех сторон, всеми силами подавляя в себе так некстати пробудившееся желание.

Через год-полтора Андрей восстановился и рванул догонять упущенное по работе, он брался за все, что ему предлагали, поэтому дома практически не бывал. Вера тем временем, подогреваемая рассказами подруг и собственными фантазиями, пробовала разные соло-варианты решения проблемы, и к своему ужасу обнаружила, что тело ее не слушается. Нет, на этапе возникновения возбуждения и его нарастания все было отлично, но что бы Вера ни делала потом, преодолевая собственную стыдливость, получить разрядку у нее не получалось. Было ощущение, что вот-вот все близко, но… удовольствие ускользало, как горизонт, до которого добежать невозможно. Разве что уставали руки и ноги от перенапряжения, и еще более расстроенная и обессиленная, она выползала из своего укрытия.

Тогда она впервые всерьез обратила внимание на это неприятное слово «аноргазмия» и узнала о том, что существует небольшой процент женщин (кажется, два или четыре), которые в принципе ни при каких условиях не могут испытывать полное удовлетворение от стимуляции своих интимных зон. Однако, как писали в большинстве источников, отсутствие оргазма – явление многоликое и чаще всего речь идет о том, что женщина терпит фиаско лишь в присутствии партнера, а в одиночку до победного конца доходят практически все. Это была печальная новость, потому что лишала Веру последней надежды.

Конечно, она никому не озвучивала, что поиск решения в этом деликатном вопросе стал для нее одной из причин увлечения психологией, потому что неоднократные посещения врачей разных специальностей не выявили у нее никаких физиологических отклонений, которые могли бы объяснить ее «недуг». Значит, все дело в психике, как это чаще всего и бывает с данной проблемой, и Вера попробовала обратиться к профессиональному сексопатологу.

Таких в городе нашлось всего несколько человек, двое работали в частных клиниках, где отказались принимать клиентку анонимно, ссылаясь на необходимость составить с ней официальный договор об оказании медицинских услуг с указанием реальных паспортных данных, а поход в третье учреждение поставил жирную точку в поисках подобной помощи.

Дело в том, что Вера записалась на прием по телефону, и, обнадеженная возможностью проконсультироваться инкогнито, прибыла ровно за пятнадцать минут до назначенного времени, но и этого хватило, чтобы столкнуться на ресепшн с соседкой своей матери, самой языкастой в округе. Хорошо это случилось до того, как медсестра громко, на весь коридор, спросила у Землицыной, к кому та записана. Пришлось сказать, что еще ни к кому, и, бросив взгляд на табло со списком специалистов клиники, ляпнуть первое попавшееся имя. Доктор оказался свободен и следующие два часа Вера провела в кабинете у кардиолога, описывая несуществующие проблемы и подвергаясь всевозможным исследованиям. Абсолютно здоровое сердце чуть не остановилось только при оплате предоставленных услуг.