Читать книгу "Дитя фортуны - Элис Хоффман"

Снаружи раздавалось шарканье граблей: Джейсон Грей чистил подъездную дорожку. Лайла сидела совершенно неподвижно, и, хотя в голове ее вертелась одна и та же мысль: «Эта женщина лжет», она понимала, что Дженет говорит правду. Она не могла лгать, Лайла это кожей чувствовала. Внезапно осознав, что ошиблась в своем предсказании — беда грозила не ребенку Рей, с ним-то все было в порядке, а ее собственному, — Лайла едва не вскрикнула. Это своего ребенка она увидела на дне чашки. Это был знак ее злой судьбы.

— Мне кажется, все эти годы я ждала вас, — тихо сказала Дженет Росс. — Ждала, что вы придете за своим ребенком. Не нужно говорить мне, что я оказалась плохой матерью. Поверьте, я и сама это знаю.

Тот август казался Лайле лучшим периодом в ее жизни. Солнце светило так ярко, что можно было разглядеть удивительные вещи: тонкое золотое обручальное кольцо, упругие стебли оранжевых лилий возле двери, очертание плеча Ричарда, когда он повернулся к ней в постели.

Дженет Росс положила на столик альбом с фотографиями:

— Возьмите, я привезла это вам.

«Нет, ненужно, — хотела сказать Лайла. — Моя дочь жива. Ей двадцать семь лет. Сегодня ее день рождения. Она живет где-то здесь, в этом городе. У нее свои дети. Она ждет меня. Каждое утро открывает заднюю дверь, и смотрит на лужайку, и ждет, не появлюсь ли я».

Лайла хотела все это сказать — и не смогла. Вместо этого она протянула руку и машинально взяла альбом. И сразу увидела своего ребенка. Девочка сидела на коленях у Дженет под высокой мимозой и, словно живая, смотрела на Лайлу. Сердце пронзила острая боль. Девочка была очаровательна, но Лайла уже решила — это не ее дочь.

— Мне кажется, она на меня совсем не похожа, — заявила Лайла, сразу почувствовав, как эти слова превратились в холодные гладкие камни, сорвавшиеся с языка.

— А еще я привезла вот это. — Дженет достала из кармана крошечный белый свитерок, который аккуратно разложила на столике. — Ей шло все, и светлое, и в полоску, абсолютно все.

Джейсон Грей никогда не пользовался лампочками больше шестидесяти ватт. К тому же свет в гостиной закрывали густые ветви сосен. Но даже к полумраке было видно, что Дженет Росс плачет. Закрыв альбом, Лайла подошла к Дженет и села рядом с ней на диван. Дженет вытерла слезы рукой и рассмеялась.

— Если мой муж спустится в кладовку раньше меня, то подумает, что нас обокрали. И правда: ну кому в здравом уме придет в голову копаться и старых картонных коробках?!

Все это время Лайла не отводила глаз от Дженет и думала:

«Значит, вот как это бывает».

Чувство утраты охватило Дженет целиком, все ее существо. Это было видно по тому, как она застегивала пуговицы на пальто, по поникшей голове. Сравнив свою бесчувственность с горем Дженет, Лайла даже не ощутила своей вины — лишь полную никчемность. За окном было теплее, чем зимой в Лос-Анджелесе. Земля начала испускать пар, выделяя влагу короткими вздохами. И Лайла окончательно поняла: она не собирается терять свою дочь.

Когда Лайла положила альбом на колени Дженет Росс, та смутилась.

— Я привезла его вам, — сказала она.

Вероятно, ей следовало быть благодарной: перед ней сидела женщина, которая не спала ночами, готовя детскую смесь, укачивая ребенка, не смея лечь в постель, даже когда девочка дышала ровно и спокойно. И все же Лайла ничего не чувствовала, пусть даже впервые в жизни она и собиралась сделать что-то не для себя.

— Возьмите его. Она была вашей дочерью.

В тот вечер Лайла и Джейсон Грей, сидя на кухне, выпили по чашке кофе и съели несколько сэндвичей. Похолодало, значит, скоро пойдет снег.

Весь вечер Джейсон не сводил с нее глаз. Наконец он осторожно произнес:

— А мне понравилась твоя гостья. Приятная дама.

И Лайла впервые поняла, как холодно в доме.

— Думаю, мне пора возвращаться в Калифорнию, — заявила она.

— Говорят, в феврале будет ужас что твориться. Снегом все завалит, — кивнул Джейсон.

— Не понимаю, как вы это выносите! — воскликнула Лайла, и они оба поняли, что она имеет в виду не снег.

— Я тебе скажу, что самое трудное, — ответил Джейсон Грей. — Не то, что Хелен нет рядом. Нет, она всегда со мной. Самое трудное — это дать ей уйти. Знаешь, это, конечно, чистый эгоизм — держать ее здесь, со мной, в этом доме. Поэтому я частенько напоминаю себе: нужно дать ей уйти.

В тот вечер, перед тем как отправиться спать, Лайла обошла весь дом и выключила везде свет. Свекор уже спал на диванчике в гостиной. Когда Лайла подошла к нему, чтобы выключить свет, то заметила аккуратно сложенный крошечный белый свитерок, оставленный Дженет Росс на кофейном столике. Лайла замешкалась, но затем взяла его в руки: свитер был теплый, словно его только что сняли.

Лайла поднялась к себе, причесала волосы и разделась. Забравшись в постель, она прижала свитер к груди. Керосиновый обогреватель отбрасывал тусклый оранжевый свет, в небе над соснами светила луна в легкой дымке — верный признак того, что скоро пойдет снег. Сжавшись в комок, Лайла принялась раскачиваться взад-вперед. Ей казалось, что она укачивает своего ребенка. Девочка была такой же, какой родилась, ни на минуту старше. Лайла закрыла глаза и, укачивая свое дитя, думала о том, что Джейсон Грей может делать что угодно. Но девочка, о которой говорила Дженет Росс, не была ее, Лайлы, ребенком. Свою дочь она никому не отдаст.

Наутро снег толстым слоем покрыл землю. Возле двери намело небольшой сугроб, и, чтобы добраться до аэропорта, Джейсону и Лайле пришлось откапывать машину целых два часа. Последним Лайла уложила белый свитерок. Когда Джейсон завел машину, Лайла держала чемодан со свитером у себя на коленях. Они выехали на шоссе, и Лайла внезапно почувствовала острый приступ жалости к Дженет Росс. А потом быстро о ней забыла. В сущности, она ведь нашла свою дочь. Всю дорогу до аэропорта Лайла держала руку на чемодане и могла поклясться, что чувствует биение маленького сердца, словно в чемодане был спрятан такой чудесный крошечный ребенок, что никто не должен был его видеть. Дитя, которое по ночам нужно брать на руки и баюкать, баюкать…

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

Они сидели на полу в гостиной и были так увлечены дыхательными упражнениями, что не заметили, как она вошла. Лайла стояла в дверях, чувствуя, как внутри все холодеет. Рей лежала на подушках, согнув ноги и закрыв глаза, и дышала мелко и часто. Ричард стоял возле нее, вслух отсчитывая секунды. Из магнитофона на кофейном столике звучала не музыка, а вой ветра, резкого и холодного. Этот звук пронизывал насквозь, навевая тоску и мысли об одиночестве.

Насмотревшись на это зрелище и решив, что с нее достаточно, Лайла отпустила ручку чемодана, и тот с глухим стуком шлепнулся на пол. Ричард и Рей, подскочив от неожиданности, разом повернулись к двери. Стояла такая тишина, что, казалось, можно было услышать, как по комнате ходят потоки воздуха. Сквозь занавески лился матовый свет, в комнате царил полумрак, и нужно было прищуриться, чтобы хоть что-то разглядеть. Разглядеть, чтобы увидеть, но к Лайле это не относилось. Всю дорогу от Нью-Йорка до Лос-Анджелеса она думала о том, как войдет в свой дом и вернется к прежней жизни. Теперь стало ясно, что это невозможно.