Читать книгу "Атлас счастья. Уникальные рецепты счастья со всего света - Хелен Расселл"

Рейчел из Флориды согласна: «Это общественное мероприятие. Мама ходит на занятия квилтингом. Все эти старушки собираются раз в месяц, шьют, болтают, делятся историями. Мне нравится, что у нее есть знакомые». Рейчел из Калифорнии заявляет, что американские женщины всегда собирались вместе, чтобы создавать что-то новое. И они могли сшить форму для офицеров – или подготовить акцию протеста. Поэтому хоуминес – очень женская штука.

Бекка вспоминает, как спала под тяжелым лоскутным одеялом и чувствовала любовь, вложенную в каждый лоскуток и стежок. Стеф замечает, что, если вам подарили самодельное одеяло, вас любят. Ведь этот человек потратил на работу более двенадцати часов своей жизни! «Глядя на свой дом, я чувствую любовь, вложенную в каждую из этих вещей», – говорит Рейчел. Хоуминес – воплощение любви и счастья. По крайней мере, люди в США стараются быть счастливыми. Так что занимайтесь рукоделием. Обустройте дом, обзаведитесь уютным хобби и соберите вокруг себя друзей. Все будет отлично, обещаю.

КАК СТАТЬ ХОУМИ

1. Сделайте что-то: печенье, салфетки, лоскутное одеяло, свяжите свитер, нарисуйте картину, сварите пиво. Просто творите.

2. Найдите людей, создайте сообщество, собирайтесь как можно чаще, чтобы творить вместе.

3. Делитесь с миром. Подарите любимому человеку нужную вещь, сделанную собственными руками.

4. Берегите подарки. Цените труд, который в них вложен. Осознайте, что много значите для этого человека.

5. Сдайтесь на милость беспорядка. Отставьте в сторону принципы скандинавского минимализма (и я тоже постараюсь это сделать!) и понаблюдайте за эффектом от хоуминес. Если вам понравится, избавьтесь от хрома и обставьтесь хэндмейдом.

УЭЛЬС

Хойл

Hwyl (хойл) означает сильные эмоции, энтузиазм, рвение, без которых трудно представить валлийский характер. Происходит от валлийского слова hwylio (плавание на корабле), первоначально обозначало надутый ветром парус. Хойл переводится как «делать что-то со вкусом», «веселье», также используется в качестве прощания, пожелания удачи или всего наилучшего (pob hwyl!).

Моя подруга Сьюзи выходит замуж за отличного парня из Порткоула. Я сижу на своем месте, слушаю их клятвы, потихоньку плачу (это нормально) – и тут вступает мужской хор. Внезапно я начинаю рыдать, растроганная до предела, и чувствую, что сейчас меня хватит удар. Я не одинока: наша подруга Бекки тоже плачет, да и мой муж говорит, что ему что-то в глаза попало. Собираетесь в Уэльс? Пакуйте носовые платки.

«Мы испытываем хойл повсюду. На регби, во время пьяного пения в баре, на проповеди в церкви и, конечно, при выступлении наших мужских хоров», – рассказывает мой друг Бен из Блэнавона. Эта часть валлийской культуры пропитана хойл. Музыка очень важна для них, и даже неодушевленные предметы могут иметь хойл. Особенно духовые и тромбон. «Мы любим все большое. Нам нравится выражать эмоции – не в укор нашим соседям англосаксам – и говорить про это». Если у валлийца хорошо идут дела, вы точно об этом узнаете, и наоборот. «Мы не прячем эмоций. У нас два состояния: все прекрасно и все ужасно, – говорит Бен. – Нам нравятся крайности. Нас мотает то вверх, то вниз». Он произносит эту фразу нараспев, сильно интонируя, чтобы выразить свою мысль. Говорю ему об этом – не страшно, мы дружим уже двадцать лет. «Да, валлийцы такие, и я не исключение». Бен – успешный актер, он сведущ в акцентах, так что понимает, о чем говорит. Он рассказывает мне, что интонацию стараются подстроить под рельеф местности, чтобы голос было слышно. «В низинах, например, все гласные плоские, а вот в долинах наоборот». Рельеф и интонация имеют пики и нижние точки – подобно им хойл состоит из горячечных взлетов и драматичных падений.

«Хойл не связан с уютом или теплом. Он протяжен и меланхоличен», – объясняет Диана. Она преподавала валлийский моему другу Хайвелу из Уэлшпула (он квинтэссенция валлийскости). «Валлийцы очень взрывные», – предупреждает Диана. Самый известный поэт Уэльса Дилан Томас своим стилем обязан священнику Дэвиду Ризу, мужу его тети Доузи. Молитвы Риза были полны страсти, и Дилан стал размышлять над мощью слова и валлийским концептом хойл, который позднее отразил в стихотворении «Персики». Сегодня хойл – светский термин, в нем нет нравственного подтекста. А вот страсть к театральности и эффектности остается. «Валлиец в годах сразу пролистывает газету до некрологов и спрашивает: «Кто умер?» – объясняет Диана. – Это наша особенность, нам нравится легкая меланхолия, мы любим драму».

Валлийцы обожают искусство. С XII века в Уэльсе проводятся литературно-музыкальные фестивали под названием «эйстетвод». Каждый ребенок принимает участие в школьных эйстетводах. Еще есть юношеские эйстетводы, деревенские, региональные, национальные и даже международные. Во время эйстетвода можно наблюдать очень мощный хойл, как говорит Диана. Эти фестивали весьма престижны. Участники сражаются за «трон и корону». Ее слова наводят на мысль об «Игре престолов». Только открываю рот, чтобы сказать об этом, как Диана заявляет, что валлийцы очень ценят ум и интеллектуалов. Решаю промолчать… Валлийцы настолько умны, что до недавнего времени первая страница одной еженедельной газеты была посвящена техникам стихосложения. Больше такого вы в Соединенном Королевстве не встретите.

Учеба всегда ценилась в Уэльсе. Всем хотелось избавить своих детей от необходимости работать в шахте. Во времена Промышленной революции уголь заменил дерево. В Уэльсе находилось большое месторождение. Профессия шахтера считалась очень опасной: на шахтах случались обвалы и несчастные случаи, рабочие страдали заболеваниями дыхательной и опорно-двигательной систем. Когда на смену углю пришла нефть, многие шахты были закрыты, а забастовки шахтеров подавлены Маргарет Тэтчер.

«Их уважали повсеместно. Когда шахты были закрыты, распалось множество сообществ, а вместе с ними – целые социальные структуры. Это была трагедия. Но сами шахтеры думали об образовании детей и желали им лучшей жизни». Валлийцы пережили много трудностей и никогда не забывали о большом соседе с колониальными замашками. Именно поэтому в Уэльсе всегда был силен дух сообщества и чувство солидарности. Там есть профсоюзы и общедоступная медицина, а еще там голосуют за лейбористов. Под руководством валлийки Эньюрин Бивен эта система стала национальной. «Мы нонконформисты и кровожадны до ужаса», – говорит Хайвел. Черт, обожаю валлийцев.