Читать книгу "Голландская республика. Ее подъем, величие и падение. 1477-1806. Том 1 - Джонатан И. Израэль"

Однако к концу 1530-х гг. Франция была фактически вытеснена из Италии, и Франциск I стал искать способ расширить область конфликта и бросить более успешный вызов габсбургскому господству. Когда он начал перебрасывать войска и ресурсы к нидерландской границе и строить здесь цепь новых, возводившихся в традициях итальянского фортификационного искусства крепостей, способных выдержать артиллерийские обстрелы и представлявших собой стратегическую угрозу для Фландрии и валлонских провинций, Карл V не имел особого выбора, кроме как последовать его примеру. Была возведена сеть крупных новых крепостей, таких, как в Монсе и Гравелине. Габсбургское правительство в Брюсселе начало все в больших объемах требовать у Нидерландов деньги, людей и припасы.

По мере того, как укрепление обеих сторон франко-нидерландской границы продолжалось, стало ясно, что смещение центра тяжести соперничества Габсбургов и Валуа в Европе было более выгодно Габсбургам, чем Франции. В 1540-х гг., и еще большее 1550-х, не вызывало сомнений, что Нидерланды были, во многих аспектах, идеальной стратегической базой для габсбургского владычества в Европе. В Нидерландах не только существовала более удобная и эффективная система транспортировки и логистики, чем в Италии, здесь не только было проще кормить и снабжать войска и в кратчайшие сроки получать денежные средства, но и география Нидерландов была исключительно благоприятной для военных действий того времени. В то время, как Франциску было трудно построить достаточное количество крепостей, чтобы надежно обезопасить Францию от вторжения, и местность с французской стороны границы лежала гостеприимно открытая перед врагом, густая сеть крепостей, укрепленных городов, дамб, каналов и рек с нидерландской стороны превратила Габсбургские Нидерланды в фактически неуязвимый оборонительный редут. Более того, сам Париж находился недалеко от тогдашней нидерландской границы. Достаточно было просто пересечь границу сильной армии, чтобы вызвать панику во Франции. Таким образом, можно было более эффективно оказывать давление на Францию со стороны Нидерландов, чем из Италии или Испании — Карл V убедился на собственном опыте, насколько безрезультатным было вторжение с этих направлений в южную или восточную Францию. Таким образом, вооруженные и укрепленные, Нидерланды были стратегической базой Европы par excellence (в высшей степени). В случае, если бы Испания утвердила здесь свою военную мощь, она получала постоянное преимущество, будучи способна атаковать Францию и прорваться вглубь ее территории почти в любом месте, тогда как Франция мало чего могла добиться против Нидерландов. Таким образом, Нидерланды стали, как выражались впоследствии испанские министры, «уздой» для Франции.

Но для того, чтобы Нидерланды выполняли свою роль «узды» для Франции, нужны были немалые средства, и Карлу пришлось убеждать семнадцать провинций сотрудничать или, по крайней мере, молчаливо соглашаться с его требованиями. Это неизбежно должно было вызвать определенное противодействие, но вначале казалось, что справиться с ним будет несложно. Только Гент напрямую сопротивлялся требованиям императора, подняв восстание против его регентши, Марии Венгерской, в 1539–40 гг. Карл лично прибыл подавить восстание и жестоко наказал город, отменив его привилегии — эта мера должна была также послужить предупреждением для других городов, что их ждет в случае неповиновения. В 1540-х гг. габсбургские власти, по-видимому, достигли всех своих стратегических, фискальных, административных и политических целей в Нидерландах. В 1542–1544 гг. провинции удовлетворили требования Короны, введя прямые налоги на имущество и целый ряд акцизов, особенно на пиво, вино, соль и сельдь, которые стали известны под названием «nieuwe middelen» — или «новых мер». Брюссельский режим добился существенного успеха, уговорив провинциальные Штаты принять метод (с которым в прошлом экспериментировали другие города) выпуска долговых обязательств с ежегодным процентным доходом или облигаций, известных как рента (renten). В Голландии, где Штаты готовы были сотрудничать с властями, пока война была направлена против Гелдерланда, передача контроля за сбором налогов центральному правительству на основе долгосрочного государственного займа под обеспечение в виде облигаций, которыми управляли сами Штаты, произошла именно во время завоевания Гелдерланда в 1542–43 гг.

Посредством этих приносящих процентный доход рент, которые мог купить любой состоятельный человек, можно было собрать большую сумму денег для покрытия военных расходов центрального правительства за счет провинциальных Штатов, которые обладали связями на местном уровне и статусом, необходимым для того, чтобы внушить доверие к регулярным выплатам процентов. Хотя вначале определенная часть этих облигаций была принудительно навязана разного рода городским и церковным коллегиям, с самого начала к ним возник также неподдельный интерес со стороны общества. Ренты Штатов Голландии часто приобретали в качестве выгодного объекта инвестиций чиновники и в особенности городские магистраты и регенты самой Голландии.

Поначалу новая, переложенная на плечи провинций система покрытия военных издержек правительства оказалась эффективным средством справиться с этим бременем, и смягчить разрушительный эффект повышения фискального давления. Но с течением времени и отсутствием всяких послаблений в требованиях правительства, стало очевидно, что император попросту использует Нидерланды в качестве своего главного стратегического бастиона и источника ресурсов, преследуя цели, которые были жизненно важны для него, но имели мало общего с интересами Нидерландов. Это чувство было особенно сильно к северу от рек; Штаты Голландии традиционно придерживались точки зрения, что конфликт с Францией никоим образом их не касается. С самого начала войны Габсбургов и Валуа 1552–59 гг. недовольство быстро нарастало. Размах военных операций был теперь намного шире, чем в 1540-х гг., как и рост требований денег, людей и припасов у провинций. Военные расходы в Нидерландах во время войны вдвое превысили уровень 1542–44 гг., когда правительственные траты уже достигли беспрецедентного масштаба. Более того, на этот раз чрезвычайная ситуация продлилась гораздо дольше. Кроме повышения акцизов, провинциям приходилось часто облагать налогом имущество частных лиц. Когда государственный долг стал запредельным, возник необеспеченный дефицит, который к 1557 г. в семь раз превысил уровень 1544 г.

Различные провинции отреагировали на финансовый кризис по-разному. Многие просто поддались нажиму правительства и выпустили беспрецедентное количество облигаций, приносящих процентный доход. Использовав этот вариант действий до предела, некоторые провинции и городские власти оплатили период сравнительного спокойствия ценой тяжелого финансового положения впоследствии. До 1562 г. Лилль, например, был в состоянии выплачивать проценты по огромному количеству долговых обязательств, выпущенных городом в 1550-х гг., но затем столкнулся с хроническими финансовыми трудностями. Пока система нормально функционировала, самые состоятельные слои общества были достаточно рады сотрудничать с Брюсселем. Проценты по облигациям посредством косвенного налогообложения оплачивало население, поэтому долговые обязательства выглядели все более привлекательным объектом инвестирования капитала для богатых и состоятельных людей. После 1550 г. у Штатов больше не было необходимости принуждать кого-либо к их приобретению. В Голландии главная проблема заключалась в том, что правительство в конце концов стало требовать с провинции такие суммы, которые было невозможно собрать за счет продажи облигаций, в результате чего местным властям пришлось вводить дополнительные налоги.