Читать книгу "Тебе, с любовью... - Бриджит Кеммерер"

Я так зла! Даже огрызнулась на учителя, велевшего мне убрать мобильный. Теперь мне точно влепят наказание.

Поверить не могу, что твои родители поставили тебя в такое положение.

Поверить не могу, что твоя мама спускала все это с рук твоему отцу.

Поверить не могу, что не знаю, кто ты. Сейчас мне хочется только одного – обойти в школе все коридоры, чтобы найти тебя, схватить, встряхнуть и сказать: «Ты ни в чем не виноват!» Слышишь? Ты ни в чем не виноват!

Об этом хоть кто-нибудь еще знает?

Ты знаешь, кто я. Найди меня. Схвати меня. Встряхни меня. Пожалуйста.

Мучительно хочется напечатать эти слова. Меня колотит. Даже Рэв не знает всей правды, а теперь я вывалил ее на девушку, которая, быть может, все еще считает реального меня полным ничтожеством. Чуть не выдал себя сегодня утром, но рад, что не сделал этого. Переживала бы Джульетта так за меня, знай она, кто я?

Ее боль за мое второе «я» прямо сочится с экрана, и мою грудь теснит от чувств. Не помню, когда в последний раз кто-то помимо Рэва вставал на мою защиту. От эмоций туманится сознание, от сдерживаемых слез жжет глаза.

Нужно перестать мучить себя. Я закрываю приложение и засовываю мобильный глубоко в карман. И тут же хочу достать его обратно и снова перечитать письмо.

Я знаю, что родители были неправы, позволяя мне садиться за руль. Я это знаю, но у меня тоже был выбор. Я мог кому-то рассказать обо всем. Мог в тот самый первый раз вызвать такси. Я вообще не должен был предлагать сесть за руль.

Я мог бы вести машину в тот день, когда погибла Керри. Я мог все это прекратить, но был эгоистичным и глупым. В прошлом мае я тоже повел себя эгоистично и глупо, когда специально въехал на отцовском пикапе в здание. Этого меня тоже никто делать не заставлял. Что бы Джульетта почувствовала, объедини она эти два происшествия?

– Деклан, будь добр, прочитай нам первые две строчки.

В воздухе чувствуется напряженное ожидание. Подняв взгляд, я вижу, что все сидят с ручками на изготовку, открытыми тетрадями и учебниками. Мой учебник закрыт, и не видать ни ручки, ни тетради.

На меня смотрит миссис Хиллард.

– Страница семьдесят четыре. Первые две строки, – ничуть не изменившимся, без тени нетерпения голосом говорит она.

Я мог бы тяжело вздохнуть, закатить глаза, скорчить недовольную мину, будто для меня ее просьба хуже наказания, но она не придирается ко мне, поэтому не остаюсь в долгу: раскрываю учебник, пролистываю его до нужной страницы и читаю, не вдумываясь в слова. Мой разум еще занят письмом Джульетты и ее страстным негодованием из-за несправедливости по отношению ко мне.

– «Какая радость заменит былое светлых чар, когда восторг былой истлел и отпылал пожар?»[13]

В голове что-то щелкает, будто сознание только и ждало этих слов. За спиной раздается шелест бумаги, но, не считая этого, в классе царит тишина.

– Как ты думаешь, что это значит? – спрашивает меня миссис Хиллард.

Слова стихотворения эхом отдаются в ушах снова и снова, переходя в воспоминание. Я уже слышал эти строки. В памяти звенит голос мамы, читающий это же стихотворение.

Миссис Хиллард внимательно глядит на меня, ожидая ответа.

– Прочитай еще раз про себя, – предлагает она. – Пусть все прочитают еще раз эти строки. Не спешите. Подумайте над ними.

Я снова пробегаю взглядом по первым строчкам стихотворения, которые притягивают меня будто магнитом.

Время замерло. Разум опутан мыслями о смерти, а душа – чувством вины, и я не могу прочитать больше ни слова. Сердце готово взорваться, а может быть – голова. В ушах оглушительно пульсирует кровь.

Я захлопываю учебник и кидаю его в рюкзак. Никогда раньше не сбегал из класса посреди урока.

– Деклан! – выходит за мной в коридор миссис Хиллард.

– Я в канцелярию. – Мой голос срывается, и плевать мне на это.

– Подожди. Скажи, что случилось.

– Как же мне все надоело! – взбешенно кричу я. – Оставьте меня в покое!

Она не обращает внимания на мою злость и не пытается меня успокоить.

– Почему?

Дальше по коридору открывается дверь в другом классе, и из-за нее высовывается голова учителя. Увидев меня – со сжатыми кулаками и напряженными плечами, – учитель переводит взгляд на миссис Хиллард.

– Позвать охрану? – спрашивает он.

Ну естественно!

– Нет. Охрана не нужна.

Миссис Хиллард подходит ко мне. Тот учитель продолжает напряженно смотреть на нас, но она не обращает на него внимания.

– Иди в канцелярию, – разрешает она мне. – Подождешь меня там?

Я готов развалиться на куски, и мешает мне лишь боль от впившихся в ладони ногтей, но я усилием воли заставляю себя кивнуть.

– Хорошо, – говорит она. – Я приду туда после урока.

* * *

Школа Гамильтон построена больше тридцати лет назад, и ее возраст особенно заметен в тех частях здания, где ремонта как такового и не было. Приемная канцелярии – одно из таких мест. Столы тут ярко-оранжевого цвета, с пятнами облупившейся краски, а обшитые панелями стены столько раз перекрашивались в глянцевый белый цвет, что они до сих пор кажутся влажными. Администрация постаралась сделать это помещение удобным для учеников, обустроив им уголок с круглым столиком, мягкими креслами и стеллажами с брошюрами из колледжей и методичками.

Проходя в главные двери, я подумываю о том, чтобы отпроситься в медицинский кабинет, однако решаю, что хуже ожидания учительницы может быть только ожидание мамы. На меня поднимает взгляд одна из дежурных администраторов. Ее зовут Беверли Сандерс. В этом году она выбелила себе волосы и воспылала любовью к кофточкам в цветочек.

Да, я тут частый посетитель. Сегодня утром здесь страшно дует из кондиционера, и я замерзаю. Такое ощущение, что от холода скоро скукожусь. Все вокруг кажется огромным. Собственное дыхание оглушает. Мисс Сандерс не отрывается от экрана компьютера, продолжая печатать.

– Я сообщу мистеру Дивильо о твоем приходе.

Мистер Дивильо – замдиректора школы. Он разбирается с проблемными учениками. Мы с ним большие друзья. Ну, вы поняли, что я скорее кулаком вмажу в дверь, чем сяду рядом с ним. Особенно сейчас.

– Я не к нему. Миссис Хиллард велела мне подождать ее здесь.

Пальцы мисс Сандерс замирают над клавиатурой. Она наконец поднимает на меня глаза, после чего бросает взгляд на висящие над дверью часы.

– До звонка еще двадцать минут.

– Я в курсе.

– Садись.