Читать книгу "Смерти нет, я знаю! Правдивая история о том, что нас ждет за последней чертой - Лаура Лейн Джексон"

– Он просит сказать вам, что просит прощения за то, через что вам приходится проходить сейчас, в поисках его. Он думал, что его тело найдут через день или два, но его унесло течениями. Он говорит, что просит прощения за вызванный им переполох. – Джон показал мне две буквы, М и А, и я поняла, что это значит. – Искать его тело сейчас бессмысленно. Его не найдут, пока не наступит месяц, в названии которого есть «ма» – в марте или в мае. Раньше течение его не вернет.

Джон показал мне, что убил себя, потому что боялся того, что с ним происходило в результате слабоумия. Мария быстро подтвердила это.

– Он был уверен, что в итоге станет обузой для семьи, и не хотел, чтобы это случилось, – сказала я. – Не хотел причинять неудобство. Но потом, как только ушел под воду, он осознал, что совершил ужасную ошибку.

Убивая себя, он хотел избавить семью от великого бремени. Вместо этого, сообразил он, он лишил их великого дара.

Болезнь Джона, казавшаяся ему мучительной, убогой участью, на самом деле открывала всему семейству замечательную возможность проявить огромную безусловную любовь друг к другу. Чем слабее становился бы Джон, тем больше бы он нуждался в заботе и внимании близких – но в болезни содержались уроки, которые Джону еще надо было усвоить, и уроки, которые он должен был преподать.

Возможно, одним из этих уроков было терпение. А может, сострадание. Или безусловная любовь. Или понимание нашей силы исцелять, или преодоление страха смерти. Джон лишил себя и своих близких возможности усвоить эти уроки. Он не видел, что сама забота о нем – уход за тем, перед кем они чувствовали себя в таком долгу, – не уменьшило бы любви близких к нему, но скорее усилило бы ее. Он не сознавал, что, позволив семье заботиться о нем в период наибольшей его жизненной уязвимости, он дал бы близким возможность насладиться их глубокой, мощной, любовью.

Решение Джона покончить со своей жизнью отобрало у них этот дар.

– Он говорит, что ему очень жаль, – рассказывала я Марии. – Он повторяет это снова и снова: «Мне жаль».

После нашего сеанса Мария связалась со следователем из Нью-Йоркского департамента полиции Фрэнком Гарсия, который вел дело об исчезновении ее отца. Мария передала ему полученную от меня в ходе считывания информацию.

– Надо поискать в воде, – сказала она. – Отец в воде.

Гарсия согласился помочь ей поискать отца. Они вдвоем провели пять часов, карабкаясь под ледяным дождем по зазубренным скалам, окаймляющими Ямайский залив. От холода у Марии онемели руки и ноги, но она продолжала поиск – они оба не сдавались. Но в итоге поиск оказался бесплодным. Где бы Джон ни находился, его еще предстояло найти.

– Если что-нибудь услышу, я вам сообщу, – пообещал ей следователь Гарсия. – Не волнуйтесь, мы его найдем.

Март наступил и прошел без новостей. Зима уступала место весне.

Первого мая Мария позвонила следователю Гарсия.

– Вот теперь мы его найдем, – сказала она. – Месяц начинается на «ма».

– Мы будем начеку, – пообещал следователь.

Но май тоже прошел и кончился, а ничего по-прежнему не прояснилось.

В начале июня следователю Гарсия позвонили из береговой охраны. Береговые силы проводили учения на одном из островов в Ямайском заливе, и офицер заметил, как что-то вынесло на берег. Это оказались человеческие останки – не целое тело, только череп. Береговая охрана подобрала останки и послала их на генетическую экспертизу. Через несколько дней пришли результаты: череп идентифицировали как принадлежавший Джону.

– Когда обнаружили останки? – спросил Гарсия.

– Несколько дней назад, – ответил офицер береговой охраны. – В мае.

Следователь позвонил Марии и сообщил ей новости. Он также объяснил, почему останки так долго не появлялись. Когда тело уходит под воду зимой, оно опускается на дно и его уносит приливно-отливными течениями. Когда теплеет, тело поднимается на поверхность. Останки Джона вскоре появились недалеко от причала Канарси, где он пересек грань. Он все время был в этих водах – его просто не могли найти.

– Такого никогда не случалось, – сказал следователь Гарсиа Марии.

– Чего не случалось?

– Этого, – сказал он. – Чтобы ясновидящий дал детальное предсказание, где и когда мы найдем пропавшего. Все произошло в точности так, как она предсказала. Никогда такого не видел.

Что до Марии, то она вовсе не удивилась.

– К тому времени, когда позвонил следователь, я уже примирилась, – сказала она. – Я уже знала, что отец на небесах.

И Джон таки был на небесах. Даже самоубийцы попадают на небеса. Там они исцеляются и продолжают свое путешествие роста и понимания. И своим оставшимся на земле близким они тоже стараются помочь исцелиться. Джон пребывал на небесах в безопасности и любви, но дотянулся сюда, чтобы попросить прощения – и дать своей семье душевное успокоение.

Поначалу Марии трудно было его простить. Его решение причинило им всем столько боли. Но со временем она его все же простила. Она поняла, почему он так поступил. И она знала, что соединявшая их любовь не кончилась с его переходом. Она знала, что она никогда не кончится.

Но что если бы Джон принял эти уроки до того, как соскользнул в темные воды? Что если бы вся семья восприняла его болезнь как часть великого замысла – как шанс для всех них вырасти и прикоснуться к глубокому колодцу любви и сострадания? Представьте себе, что было бы, имей мы все подобную ясность, пока мы здесь, на земле. Если бы мы могли рассматривать болезнь и невзгоды как возможности расширить нашу любовь на душевном уровне.

Правда в том, что мы можем достичь такой ясности. Просто надо видеть и ценить струны света и любви, связывающие нас, в хорошие времена и в плохие, в этой жизни и в следующей. Надо с уважением относиться к свету между нами.

Джон увидел этот свет с опозданием всего на миг. Но теперь он делится полученными уроками и благодаря этому дару живет дальше, и его свет освещает путь в этом мире.

Загадка

Свои услуги медиума-ясновидящей я не рекламирую. Мне давным-давно стало ясно, что те, кому нужен сеанс, каким-то образом находят меня сами. Поэтому, когда мой друг Джон рассказал мне, что один из его друзей, Кен, обратится ко мне по поводу сеанса, я пообещала внести его в расписание как можно скорее.

Считывание для Кена я проводила по телефону. Стоило мне открыться его ауре, я сразу увидела нечто весьма выдающееся и необычное – ослепительную гамму цветов. Это было как радуга, только полнее и гораздо ярче. Множество цветов, все чистые, яркие и горячие. Ничего похожего мне прежде на сеансах испытывать не доводилось.

– Боже, у вас великолепная аура, – сказала я. – И такая необычная.

В норме основная аура человека проявляется у меня на экране в виде круга от одного до трех цветов. Но у Кена аура была гигантская и расширяющаяся, цвета бурлили не только вокруг внутреннего круга, но и за его пределами.