Читать книгу "Логово проклятых - Сергей Зверев"

– Так точно, товарищ Борович! – ответил за всех Лозовой.

– Хорошо, отдайте приказ разойтись.

Когда бойцы разбрелись по поляне, Борович тихо сказал Лозовому:

– Все, да не совсем, капитан. Некоторые ваши люди считают, что вышли на увеселительную прогулку. Рябчиков пострелять. В секретах курят. Я не счел нужным отчитывать нарушителей дисциплины при всех бойцах и тем более стыдить вас. Но прошу провести строгую разъяснительную беседу с парой старшего лейтенанта Рогова, которая несла сейчас боевую службу в секрете на тропе.

Для встреч с представителями боевых групп УПА Лозовой предложил использовать поляну, расположенную метрах в пятистах от лагеря. С трех сторон ее окружали небольшие возвышения с деревьями, где стоило расположить и замаскировать огневые точки. Поляна будет насквозь простреливаться перекрестным огнем.

Через два дня бойцы группы изготовили и установили деревянные щиты, имитирующие крышки люков схронов. Подходы к ложному лагерю со стороны настоящего были заминированы.

На этой поляне Борович успел провести три встречи с командирами отрядов УПА. Он раздавал им листовки и директивы, цитировал высказывания лидеров ОУН.

Точные места дислокации своих групп называли не все. Значит, Михаилу предстояло в ближайшее время навестить этих осторожных и недоверчивых особ. Заодно проверить правдивость тех командиров, которые все-таки указали ему расположение своих баз. Боровичу предстояло создать небольшую маневренную группу, с которой он мог бы совершать такие переходы по лесам.

Михаил прекрасно понимал, что опасаться ему придется больше своих, чем чужих. Многие группы, у которых еще была связь с центром, получили по рации подтверждение чрезвычайных полномочий Боровича. А вот стычка с милицией или солдатами НКВД могла привести к плачевным последствиям.

Михаил опасался не столько потерь. Он со своими оперативниками тут же с готовностью сдался бы в плен. Его куда больше беспокоила возможная утечка информации. Стоит кому-то узнать, что Ворон попал в НКВД, и его новое появление в лесах вызовет искреннее изумление. Сказка о чудесном и героическом освобождении может не сработать даже один-единственный раз.

– Разрешите, Михаил Арсеньевич? – В землянку вошел радист отряда. – Для вас срочное сообщение из Ровно.

– Давай. – Борович взял бланк, приказал радисту вызвать сюда капитана Лозового, отпустил его и стал читать шифровку.

Из Ровно ему сообщали, что за последние два месяца уже второй отряд, изображающий оуновцев, уходил от выполнения задания и становился просто бандой, которая грабила население и государственные учреждения. В ровенском штабе подозревали, что еще один такой отряд мог перейти на сторону УПА. Борович должен был обратить на них особое внимание, если они вдруг всплывут в его области, своевременно сообщить с целью дальнейшего уничтожения.

«А вот этого никто не ожидал, – подумал Борович. – Не раз случалось, что члены УПА добровольно переходили на нашу сторону. Почему они это делали? Поверили в то, что их идеи враждебны народу, нужны лишь горстке политиков и авантюристов, которым важно наличие власти и личное благосостояние?

Допустим. Люди поняли, что советская власть сильнее. Этой горстке политических авантюристов с ней не справиться. Да, вполне возможно. Но не бывает так, чтобы разочарование в какой-то идее вновь со временем заставило бы человека наступить на старые грабли.

Остается думать одно. Когда эти члены УПА сдавались и переходили на нашу сторону, они в тот момент просто спасали свои шкуры, подыгрывали сотрудникам НКВД, которые верили в искренность их отказа от националистических убеждений.

Хорошо, допустим, тут причину нашли. Но почему переходят на сторону УПА бывшие партизаны? Хотя таких подтвержденных фактов пока нет. В шифровке говорится о том, что спецотряд, играющий роль группы УПА, превратился в обычную банду без идей, которая только грабит».

– Разрешите? – В дверях возник Лозовой, подтянутый, тщательно выбритый, как и всегда.

Этим он отличался от едва ли не всех бойцов своего отряда. По рекомендации Боровича они отпустили бороды или просто брились редко, чтобы иметь колоритный вид лесных жителей, не имеющих условий для соблюдения личной гигиены.

– Проходите, капитан. Нам с вами надо обсудить один важный вопрос. Вы слышали, что есть такие отряды, собранные из бывших оуновцев и наших партизан, которые выходят из-под контроля ровенского штаба?

– У вас есть такая информация? – без особого удивления осведомился Лозовой.

– Да, меня предупредили специальной шифровкой. Она только что пришла. Просили уделить особое внимание таким группам. Некоторые из них просто занимаются бандитизмом, другие даже возвращаются назад к националистам.

Капитан помедлил, задумался на несколько секунд, потом проговорил:

– С одной стороны, это как бы реальные потери, без которых нельзя обойтись на войне. С другой, командование должно было как можно более тщательно подбирать личный состав таких отрядов. Страшно не то, что люди переметнулись, а то, что в УПА теперь будет информация о том, что мы наклепали изрядное число таких вот липовых отрядов. Мы рискуем прежде всего вашим заданием, Михаил Арсеньевич.

– Правильно мыслите. Это самый значительный риск. Задействованы большие силы, велась основательная подготовка, и вдруг информация одним махом утекла к врагу. Все насмарку! Я думаю, что подвели нас как раз товарищи из республиканского НКВД. Они формировали эти группы. Недосмотрели или…

– Или кто-то там у них зарылся из вражеского лагеря. Сидит и вредит! – добавил Лозовой. – Извините за прямоту. Вы меня вызвали, чтобы сообщить эту новость?

– Не только. Подберите людей, количество на ваше усмотрение. Я завтра отправляюсь на встречу с представителем ровенского штаба, который передаст мне информацию по отряду, занявшемуся бандитизмом. Он где-то рядом, в наших местах. Ваша задача – обеспечить безопасность встречи.

– Есть обеспечить безопасность! Предлагаю взять с собой пятнадцать человек. Мы выйдем сегодня вечером, за несколько часов до встречи осмотрим местность, установим наблюдение за подходами.

– Хорошо, готовьтесь. Место встречи вот здесь. – Борович острым карандашом показал на карте.

– Понял. И еще, Михаил Арсеньевич, тут у землянки дожидается наш боец Конопатько. Это бывший партизан, хороший снайпер. Последнюю вашу встречу с командирами УПА на ложной поляне с ребятами прикрывал. Так вот он одного узнал и даже в оптику успел разглядеть.

– Да? И кто это? – без особого энтузиазма спросил Борович. – Интересная личность?

– Я думаю, он стоит вашего внимания как раз в рамках этого последнего сообщения из штаба. Бывший партизан.

Боец одернул полы старенького пиджака и как-то совсем не по-военному попытался вытянуться перед командиром. Кепка была зажата в его левой руке. Давно небритый, как и большинство членов отряда, Конопатько тем не менее выглядел опрятным. Было в нем что-то от крестьянской силы, смекалки, какая-то уверенность в том, что, произойди конец света, он и тут придумает, как умыться, сапоги починить или ночлег устроить.