Читать книгу "Контрабас и виски с трюфелями - Михаил Шахназаров"

Привет, Алекс! Начинаю приходить в себя после отъезда Майкла. Я видел много евреев-полукровок. У одних было 50 % украинской крови, у других — столько же русской. У Гришки вообще жена из Мозамбика, и у них есть «угольные» дети. Но я не видел, чтобы у еврея кровь была наполовину смешана с виски. Общение с хоккеистами наложило на Фриша тяжелый отпечаток. Но он веселый и, как мне показалось, очень хороший человек. Правда, если он не бросит алкоголь, скоро ты попадешь на кладбище не в качестве экскурсанта, а в роли скорбящего друга. Я отходил пивом дня четыре. Ну да ладно. Передавай ему привет и скажи, что я таки выжил.

Продолжу тему полукровок. У отца есть приятель — Игорь Глухарев. Мама — аидишен, папа — русский. Игорю уже в районе шестидесяти. Когда он узнал, что мы получили статус, бегал и отговаривал:

«Да вы с ума посходили? Какая Америка? Жить нужно здесь. Скоро уйдут коммуняки. Все наладится…»

И что ты думаешь? Втихаря получил «беженца» и свалил. Перед отъездом орал:

«Не понимаю, что вы здесь сидите? Уйдут коммуняки, придут фашисты. Жить нужно в Штатах. Здесь будет полный б-здец!..»

Прикатил в Нью-Йорк вместе с мамашей. Там, естественно, его только и ждали. Мамаша вообще не поняла, куда прилетела. Спрашивала: «Игорек, Игорек… Мы уже на родине? Мы во Владивостоке?..» Она с Альцгеймером у него дружит. Еще и двух пуделей с собой прихватили. Те быстренько лыжи на небо навострили. То ли с тоски по зассанному подъезду, то ли с голодухи. Но нам писал о райских кущах…

Его чисто случайно встретил (мир тесен) папика друг. Тот двадцать лет в Штатах и прекрасно себя чувствует. Говорит, мол, видел Глухаря, и тот чуть ли не чистильщиком обуви в Гарлеме работает. Если такое, конечно, возможно.

Приходит недавно письмо. Я вскрыл. Там фотка. Читать не стал, а увидел снимок и обомлел. Говорю:

«Пап, по-моему, дядя Игорь женился. Но почему-то у него фата на башке, и невесты не видно?.. Может, он того?»

Папик говорит:

«Вот ты балбес… Это он обрезание сделал. Снимок — послеритуала».

А я-то и смотрю: глаза грустные. Это он для того, чтобы в синагогу на довольствие стать, обрезался. Видно, как тебя, чуть ли не предъявить попросили.

Насчет хоккея завидую. Еще несколько годиков, и Дворец, по-моему, рухнет. Сарай сараем, лед мягкий. Зато на концерт вот сходил. Какая-то бывшая валютная проститутка несколько лет назад вышла замуж за престарелого шведа. Решила порадовать Ригу рок-концертом. По всему городу афиши расклеили: «Монстры тяжелого рока „Black Tower“ (Швеция)». Народу во Дворец спорта набилось под завязку. Я, естественно, пошел, хотя ни о каких монстрах из «Черной башни» не слышал. Ну, думаю, может, восходящие?.. Оказались полными ублюдками. Барабанщик в финале запустил в зал палочками. Ты видел, чтобы палочки летели обратно в барабанщика? А я вот видел. И причем одна угодила прямо ему в башку… А потом на сцену полетело все. Даже обувь. Народ их у служебного входа часа два ждал. Не за автографами, конечно… Потом приехали менты и сопроводили прямо в аэропорт.

А сейчас новые афиши уже висят. Самый известный колдун России, магистр черной магии, ну и так далее. Приписали бы еще: внебрачный сын Люцифера и двоюродный племяш Мерлина. И тоже во Дворце. Билеты уже проданы. Скоро они на льду черные мессы начнут проводить…

Латыши все готовятся к революции. Глотки тренируют. Многие русские продают все и уезжают в Россию. Кто-то устраивается неплохо, кто-то жалеет. Я следую принципу: «Будь что будет». Это издержки моей непрактичности и любопытства. Наверное, если начнут выселять насильно, я буду идти к вагону и кричать: «Нет, ну вы, б-дь, даете!..»

Рад, что ты нашел вторую половину. Хочется верить, что это несерьезно. Гошин поступок не удивил. Ссать на головы людям с балкона — одно из проявлений внутреннего протеста у алкоголиков. Я тоже так делал. Вспомнил! У меня в жизни вообще случай улетный имел место. Мне лет пятнадцать было. И гостил я в Баку у бабушки. Дом комитетский, спецпроект — шестнадцать этажей. Она жила на четырнадцатом. Я переборщил с вином «Чинар». Пришел невменяемым. И тут мне так плохо стало… Ну, думаю, дай на воздух свежий выйду. Над головой — сажа небес, перед глазами — огни большого города. Вот от огней-то меня и повело. Я резко наклонился и блеванул. А тремя этажами ниже мужик, облокотившись о перила, курил. Впоследствии оказалось — майор КГБ. В общем, лысину его помню и огонек сигареты. Я честно бабушке все рассказал. Этот через три минуты уже в дверь трезвонил. А я сидел в туалете и тревожно молчал. Бабушка сказала, что это, наверное, с крыши. Обошлось.

Такие дела, Алекс. Ты пиши. Не пропадай. Обнимаю. Мишка.

Больше писем от Сашки я не получал. Ему отписывал, но безответно. Думал, обустроился, жизнь наладил. А через год встретил знакомого. Тот в Штатах по делам был. Спросил про Алекса. Лучше бы не любопытствовал…

— А Сашку месяцев восемь как в разборке застрелили. Он с казанскими свелся. Ну, по приезде. А там у них что-то с другой бригадой не заладилось. Он из дома выходил, и три пули в живот…

— А как же работа грузчиком в мебельном?

— Наив ты, Мишка…

Я после этого пил. Говорят, долго, жестоко и безудержно. А потом я посвятил Сашке стихи. Короткие и простые. Они стерлись. Наивными были…

Проводы

«…По совокупности всех статей приговорить Ефима Шпунге к десяти годам заключения в колонии строгого режима». Фима посмотрел на сидящую в зале маму. Ей уже шестьдесят восемь. 68 + 10 =??? Рядом вытирал щеки платком отец. Папе Гиршу семьдесят девять, и об арифметике в его случае лучше не думать. Вова Цимлянский делано качал головой, жмурил глаза и удивленно прицокивал. Ну да, с закрытыми глазами приятнее представлять, как он будет укладывать в постель Иру. Фима бы давно развелся с Иришей, но отношение к вопросу брака у него было философским. Раз Господь дал в жены шлюху, значит, это наказание, которое ты заслужил. А от наказаний Господних лучше не увиливать. И все же как огромна цена социалистической собственности, если за «левые» дверные замки и панели тебе отгружают десять лет запроволочной жизни.

В зоне Фима быстро заскучал. Он вообще считал СССР страной людей с одинаковыми лицами, но даже не предполагал, что эти лица могут быть одинаковыми настолько. Встретил фарцовщика Юру Клямина. Юру взяли пьяным в ресторане, отвезли в вытрезвитель, а он сопротивлялся и почему-то славил Кришну. Струи холодной воды заставили Клямина вспомнить школьную историю, и он заорал: «Это такие же суки, как вы, замучили генерала Карбышева!» Товарищи долго думали, куда определить Юрия: в психиатрическую лечебницу или в зону. На этот раз верх взял гуманизм.

После второго месяца отсидки Фима попросил встречи с начальником колонии. Он говорил о сумасшедшем изобретении, которое сделает страну мировым лидером. Фиме жестко ответили, что мы и так в мировых лидерах. Он быстро нашелся и убедительно выпалил: «Мы станем лидерами планетарного уровня». Подполковника Липатова никак нельзя было отнести к людям наивным, но доверчивость в нем, как и в любом человеке, присутствовала. Разговор со Шпунге занял у него всего несколько минут. Сразу после окончания беседы Липатов дал распоряжение доставить в зону чертежную доску, листы ватмана и наборы чертежных инструментов. Шпунге выделили специальную комнату, которую в его отсутствие запирали на ключ и опечатывали. Питание Фиме усилили, разрешили спать дольше. Через восемь дней Фима вновь переступил порог кабинета подполковника Липатова.