Читать книгу ""Сыны Рахили". Еврейские депутаты в Российской империи. 1772-1825 - Ольга Минкина"

Проекты еврейских депутатов фигурировали в качестве обоснования изменения политики переселений в рескрипте губернаторам черты оседлости 19 октября 1807 г.[547] Изложение «мнений» депутатов в данном документе несколько отличается от предыдущего. Депутаты, согласно рескрипту, выразили готовность содействовать всем намеченным «Положением» 1804 г. мерам «исправления» евреев (приобщению евреев к земледелию, учреждению еврейских фабрик, переселению из сельской местности в города и местечки) и объясняли все трудности, связанные с проведением этих мер в жизнь, внешними обстоятельствами: войной, повышением цен и взимавшейся с евреев двойной податью, которую следовало отменить. Депутаты просили отсрочки переселения и отмены некоторых – каких именно, в рескрипте не сообщается – статей «Положения» 1804 г. Вероятнее всего, депутаты действительно декларировали свою лояльность проводимой политике «исправления» евреев, добиваясь ослабления наиболее стеснительных ограничений. В ответ на предложения депутатов тем же рескриптом выдвигался новый, детально разработанный план переселений: евреев следовало разделить на три группы и выселять последовательно: в 1808, 1809 и 1810 гг.

Определенные сведения о депутатах 1807 г. содержит записка «просвещенного еврея» Гиллеля Маркевича, поданная в 1820 г. министру духовных дел и народного просвещения А.Н. Голицыну и министру финансов Д.А. Гурьеву. Именно к 1805–1806 гг. относится начало конфликта Маркевича с виленским кагалом, когда за скандальные разоблачения ему «грозили побоями, и даже жизнь его могла подвергнуться опасности, если бы он не скрылся»[548]. Этим была обусловлена негативная оценка представительской инициативы виленского кагала, якобы стремившегося к полной отмене «Положения» 1804 г. Для покрытия внушительных расходов еврейских депутатов кагалы, согласно Маркевичу, ввели дополнительные сборы с еврейского населения, «у неимущих отбирали самую посуду», тогда как богатые евреи добровольно жертвовали на нужды депутатов значительные суммы. При этом основная часть собранных денег осталась в распоряжении кагалов, выделивших депутатам «потребные», по расчетам кагалов, суммы «на издержки». Согласно Маркевичу, большинство избранных депутатов были раввинами, боровшимися за расширение своих полномочий[549]. Главное отличие изложения этого эпизода в записке Маркевича от других источников по данному сюжету состоит в том, что депутаты якобы отправились не в губернские города, а в Санкт-Петербург. Это может означать как то, что, вопреки предписанному указом порядку, некоторые депутаты предпочли обратиться напрямую к центральной власти, так и контаминацию в этой части записки Маркевича нескольких эпизодов еврейского представительства.

Сходная оценка еврейских депутаций 1807 г. содержалась в мемориях Четвертого еврейского комитета. Согласно краткой справке о деятельности еврейских депутаций с 1802 по 1825 г., созванные в 1807 г. «депутаты, как и прежние, заботились также единственно о их частной выгоде и просили об отмене некоторых для них будто бы невыгодных и стеснительных правил Положения 1804 г. или об их отсрочке»[550]. Обвинение депутатов в корыстолюбии и фанатичном отрицании любых мер, направленных на «исправление» евреев, соответствовало общей тенденции справки, призванной доказать бесполезность и даже «вредоносность» еврейских депутатов на протяжении всей истории их взаимодействия с центральной властью. В мемориях сохранились также отрывочные (и не столь тенденциозно окрашенные, как приведенные выше) сведения о предложениях еврейских депутатов 1807 г. Так, еврейские депутаты из Вильно высказывались по поводу общих вопросов управления западными губерниями и протестовали против привилегий, сохранявшихся за некоторыми городами (в том числе Вильно) со времен Речи Посполитой[551]. Привилегии, ограничивавшие участие евреев в городском самоуправлении, и их вступление в ремесленные цехи были подтверждены «Положением» 1804 г.[552] Отстаивая интересы еврейских ремесленников и заинтересованной в участии в городском самоуправлении еврейской элиты, депутаты одновременно позиционировали себя как сторонники унификации административного управления.

Возобновление опыта сотрудничества еврейских депутатов с властью в 1807 г. было связано как с назревшими проблемами, связанными с реализацией «Положения» 1804 г., так и с влиянием внешних факторов. Созыв Ассамблеи еврейских нотаблей и Синедриона в Париже, без сомнения, сыграл роль катализатора при попытках решения еврейского вопроса в Российской империи. Тенденциозное освещение прессой деятельности еврейских депутатов в Париже и публичное их осуждение в прокламации Синода нисколько не мешали заимствованию французского опыта на уровне административной практики.

Проекты еврейских депутатов 1807 г. были переданы на рассмотрение учрежденного в 1809 г. Третьего еврейского комитета[553]. Поскольку в единственном сохранившемся документе, отражающем реакцию комитета на прошения депутатов, – всеподданнейшем докладе комитета – «мнения» депутатов объединены в суммарном изложении с поданными Третьему еврейскому комитету в 1809–1812 гг. прошениями «поверенных от евреев» разных общин, так что не представляется возможным отделить одно от другого, этот источник сведений о депутатах 1807 г. будет рассмотрен в следующем параграфе данной главы.