Читать книгу "Попрыгунчики на Рублевке - Глеб Соколов"

Пронизывавшим взглядом она смотрела на Николая. Завороженный ее большими серыми глазами, в которых таилась какая-то ужасная мысль, он не мог произнести ни слова.

«Где я мог ее видеть? Нигде. Это же прошлое!.. Меня еще нет на свете». – Не успел он додумать эту мысль, молодая женщина стремительно шагнула в его сторону. Откуда-то из складок платья она вынула руку, в которой блеснуло лезвие длинного узкого кинжала. Килин отшатнулся, и тут за его спиной пронзительно завизжал тонкий девичий голос.

Страшный удар… Искры брызнули у него из глаз. В следующее мгновение он потерял сознание.

157

Пузатый бокал выпал из руки человека и, ударившись о мелкие круглые камешки, которыми была посыпана дорожка в огромном парке, разбился. Человек даже не посмотрел вниз. Он продолжал говорить:

– Очень скоро здесь произойдет что-то ужасное! Я сразу понял: вы тоже это чувствуете. По вам видно… Поэтому решил подойти. Есть предложение. Очень выгодное! Уверяю вас – опасность реальная. Так что немедленно отсюда сматывать…

Килин посмотрел в глаза человека, одетого в цветастую пижаму. Через пару секунд отвел взгляд.

С Николая градом лил пот. Выглядел и чувствовал себя и в самом деле ужасно: в бледном лице – ни кровинки, под глазами – огромные тени.

Мимо проскакала средних размеров горилла – тихая, добродушная. Она не скалилась, как это делают обезьяны, а улыбалась совсем по-человечьи. Одета она была в аккуратную, тщательно отглаженную розовую пижаму, из-под которой торчала грудь, поросшая густой черной обезьяньей шерстью. Манжеты и карманчики куртки для сна отделаны широким темно-коричневым кантом из набивной материи. Особенно шикарно смотрелся нагрудный карман, откуда торчал краешек шелкового розового платка. Вид у пижамы – очень богатый.

158

Градусов неожиданно испытал острейшее чувство страха. Боялся не потому, что лезет через забор на чужую территорию – преступление не пугало его. Вдруг задумался: как долго дом стоит никем не охраняемый! А ведь любая здешняя недвижимость опоясана несколькими рубежами защиты. «Тут что-то не так…» – Простая догадка пришла к нему слишком поздно…

159

Все, что Николай видел вокруг себя, необъяснимым образом вызвало ощущение: вот-вот произойдет нечто трагическое. Тревога витала в воздухе – так казалось Килину. Внешне вечеринка проходила обыкновенно: люди, собравшиеся в поместье Кёлера, угощались алкогольными напитками, веселились.

Собеседник Николая подозвал проходившего мимо официанта. Взял у него с подноса глубокую суповую тарелку. Из нее торчала ложка. В тарелке, прикрывая дно примерно на полсантиметра – отличнейший французский коньяк «Курвуазье». Об этом свидетельствовали надписи, нанесенные на фаянсе в стиле надписей «общепит», имевшихся когда-то на советской столовской посуде.

Алик Тоштаголов – Килин был уверен, что на вечеринку его пригласила Галина – взял тарелку, как пиалу, в левую руку, поднес ко рту. Стуча ложкой о донце, начал быстро хлебать коньяк. Через десяток секунд все кончено. Спокойно опустил руку с тарелкой вниз. Капли коньяка падали на камушки дорожки…

…К Килину Тоштаголов подошел неожиданно. Он не мог знать причину, по которой Николай плохо выглядит: еще не оправился после происшедшего с ним в Северной столице.

160

– Вот эти фотографии.

Константин Игоревич Панов, следователь, занимавшийся убийством Макса Тавурина, бросил на стол перед коллегами пачку фотографий. Снимки, распечатанные на специальной бумаге, рассыпались.

Никто не пошевелился. Панов, чувствуя – его охватывает все большее раздражение, – вскочил со стула, заходил по комнате для совещаний. Коллеги хранили молчание.

– Откуда члены клуба принцесс могут так хорошо знать писательницу, чья фотография ни разу не публиковалась? – Это спросил пожилой мужчина в добротном, но слегка измятом костюме. Непосредственный руководитель Панова.

– Все они были кем-то вроде поклонниц ее таланта. Обожали читать детективы! – Константин Игоревич остановился возле своего стула. – Почти все девушки из клуба принцесс знакомы с Боккум лично. Поэтому-то важно их замечание, что писательница на этом фото как-то странно одета… Полагаю, это обстоятельство – ключевое во всей истории! – Последнюю фразу Панов произнес, пристально глядя на начальника.

161

В девятнадцатом веке на него набросилась женщина с кинжалом. Ее лицо показалось ему знакомым. Он успел отшатнуться… Придя в сознание, Килин увидел, что лежит в больничной палате.

– Вы попали под машину, – объяснила делавшая уколы медсестра. – Водитель «Газели» сказал, что он ни в чем не виноват. Это подтвердили свидетели. Грузовичок ехал по свободной полосе вдоль тротуара. Скорость небольшая. Пятясь задом, вы неожиданно соскочили с тротуара под колеса. Водитель крутанул руль влево… На беду, там на хорошей скорости ехал рейсовый автобус. Лишь чиркнул по «Газели». Но этого достаточно: ее бросило обратно. Вас ударило кузовом. Везение… Дерево – все же не металл. Ушибы, сотрясение головного мозга. Но кости целы. Вас тут же увезли на «Скорой» в больницу. Что с вами произошло тогда?.. С вами был пожилой человек. Может, он толкнул вас?..

…Через день Николай покинул петербургскую больницу – платную палату для привилегированной публики. Чувствовал себя скверно. Но оставаться в Петербурге не рискнул: дома казалось безопасней. Уже в Москве, в аэропорту, понял – хочет обратно в Северную столицу.

162

Это была первая вечеринка из серии, предложенной Бароном: ответ на злодейства попрыгунчиков. Здесь многие говорили об этом обстоятельстве.

Устроителям праздника хотелось как можно сильнее поразить воображение гостей. Им это удалось, но с другой стороны, все, что происходило в новой усадьбе Кёлера, приобрело мрачно-сюрреалистический оттенок.

Гостям мужского пола предписано явиться на вечеринку в пижамах. Для женщин «ночной костюм» необязателен, однако почти все приехали в «спальных» нарядах. Причем мужские пижамы в основном были стандартными, нормальными пижамами, хотя и самого высшего качества, а гостьи сшили наряды именно для этого вечера и отличались они разнообразием цветов и оттенков. Наиболее распространенным был тип женской пижамы, подразумевающий экономию ткани, – в ней гостья выглядела голой.

Пижама-пати совмещена с обезьяньим ужином. За счет высокой цены входного билета – равнялась нескольким тысячам евро – и пожертвований спонсоров оплачено присутствие двух десятков дрессированных обезьян самых разных пород. Они тоже были в титульном костюме вечера. Причем пижамы для «родственников человека» заказаны у одного модельера, который, как утверждалось, сделал их по эскизам покойного Макса Тавурина.

Вечер в некотором роде посвящался памяти известного модельера, который при жизни был лично знаком большинству гостей.