Читать книгу "В пучине Русской Смуты - Максим Зарезин"

Что же произошло? После окончательного решения избирать царя из числа соотечественников круг кандидатов значительно расширился. Среди восьми претендентов (но это далеко не полный перечень, скорее некий «шорт-лист») оказались и Гедеминовичи, и Рюриковичи, и потомок черкесских князей, и Иван Романов с Федором Шереметевым. Выставил свою кандидатуру и Пожарский, у которого не оставалось иной возможности продолжать борьбу. Никто из претендентов не имел очевидного преимущества. Единое прежде земство раскололось на враждующие группки, каждая из которых держалась своего фаворита. Между тем казаки на какое-то время как бы отошли в сторону от выборных людей — «особ от них» и «в молчании пребываше». Сделали они это совершенно сознательно, предоставляя возможность выборщикам все глубже увязать в бесконечных прениях.

Наконец, когда делегаты устали от жестоких бесплодных дискуссий, казаки предприняли резкий демарш. 7 февраля 1613 года они ворвались на заседание собора, требуя от присутствующих отчета. Но оказалось, что делегаты так и не пришли к решению, не выполнив возложенную на них миссию. Другой нелицеприятный вывод состоял в том, что никто из восьми основных соискателей не может похвастаться широкой народной поддержкой, никто из них шапки Мономаха не достоин. Дождавшись, пока безвыходность ситуации, в которой оказались соборяне, станет очевидным для всех фактом, казаки снова выдвинули кандидатуру Михаила Романова, приведя в качестве аргумента сказку о благословении его отца царем Федором Иоанновичем. (О том, что именно эта легенда послужила основным доводом в пользу выбора Михаила Романова, свидетельствуют все очевидцы.)

Пожарский попытался переломить ход событий. По сведениям Делагарди, «особенно князь Дмитрий Пожарский открыто говорил в Москве боярам, казакам и земским чинам и не хотел одобрить выбора сына Феодора, утверждая, что как только они примут его своим Великим Князем, не долго сможет продержаться порядок». Князь Дмитрий Михайлович призывал вернуться к варианту избрания иноземного принца. Но деморализованные разобщенные земцы потеряли способность противостоять казачьему напору, да и не могли противопоставить Филаретову отпрыску достойную фигуру.

Тем не менее 7 февраля 1613 года состоялось только предварительное избрание Михаила Романова. Собор решил отложить оглашение на две недели до 21 февраля, чтобы в избрании приняли участие отсутствовавшие в Москве бояре. В ближайшие города были посланы делегаты, чтобы «проведывати верных и богобоязненных людей, кого хотят государем царем на Московское государство».

Участники собора поостереглись брать на себя столь большую ответственность и прибегли к дополнительному опросу, либо противники Михаила Федоровича тянули время и надеялись направить-таки ход событий в нужном направлении. Заметим, что возвращенный в Москву в ряду прочих боярин Ф. И. Мстиславский был явным противником кандидатуры Романова. Казаки и их покровители, очевидно, почувствовали, что в оттяжке кроется подвох. По свидетельству иностранных источников, 21 февраля казаки и чернь ворвались в Кремль, набросились на членов Боярской думы, обвиняя, что они не выбирают царя, чтобы самим властвовать. В тот же день казаки силой заставили собор присягнуть «старцеву сыну» Михаилу Федоровичу Романову.

Кто-то весьма искусно направлял действия казаков, оставаясь в тени. Пожалуй, только один человек по всем статьям подходит на роль такого закулисного дельца — Федор Шереметев, женатый на двоюродной сестре Михаила Федоровича Романова. Шереметев служил «Тушинскому вору», так что был для казачьих атаманов своим. При поляках Шереметев возглавлял казначейство, и теперь, очевидно, продолжал исполнять эту хлопотливую должность, имея прямой доступ к финансам. Напомним, что военные действия закончились в конце октября. Грабить в разоренной Москве было некого. Если бы все эти четыре месяца от освобождения Кремля до избрания Михаила Романова казаков не удерживали денежными подачками, они разбились бы на банды и разбрелись кто куда, возобновляя грабежи и насилия. Так, собственно, и случилось после завершения избирательного собора. Но покуда они нужны были в столице, субсидии не прекращались. Кому требовалось задерживать казаков в Москве, снабжая их деньгами, — разумеется, не земцам, которые рады были бы отправить станицы с их вожаками подальше. О том, что активность казаков щедро оплачивалась, косвенно свидетельствует тот факт, что за день до избрания Михаила Федоровича атаман Филипп Максимов получил право на четвертное жалованье.

Суждения о том, что Михаила Романова избрали казаки против воли собора, встречаются во многих источниках. Известный нам Лев Сапега пенял Филарету: «Посадили сына твоего на Московское государство государем одни казаки донцы». В 1620 году литовский наместник писал калужскому воеводе Вельяминову: «Описываешь М. Романова, жильца государя Владислава Жигимонтовича всея Руси, которого воры, казаки, посадили с Кузьмою Мининым на Московском государстве без совета с вами, боярами и дворянами». В донесение шведскому королю из Новгорода говорилось, что казаки провозгласили Михаила Романова в отсутствие его и своих военачальников, князей Трубецкого и Пожарского, против воли бояр, принудив их согласиться на это избрание.

Но то мнение недругов. Однако есть свидетельства, что население Новгородской земли еще в конце 1613 года полагало, что «воры казаки» выбрали себе нового «царика» — М. Ф. Романова. Тверской воевода Федор Янов выговаривал сборщику доходов, присланному Михаилом Федоровичем: «Приехал де ты от вора с воровским наказом». А в 1625 году приключился такой знаменательный эпизод, ставший предметом следственного разбирательства. Иерей Иван Григорьев, повздорив с казаком Денисом Федоровым, назвал последнего изменником. Обиженный казак ответил, что он не изменник, а целовал крест царю Михаилу Федоровичу. На эти слова поп с бранью сказал: «Не государю вы целовали крест, целовали де вы… крест свинье, ужо де у вас… опять на Украйне царь проявится и с вашим воровством…». У рядового приходского священника царь Михаил прочно ассоциируется с самозванцами, порожденными пограничной казачьей вольницей.

Уже тогда стали вызревать семена грандиозных бунтов, потрясших до основания здание Московского царства во времена Алексея Михайловича. Как полагает К. В. Чистов, для возникновения и широкого хождения в народной среде легенд об «истинном царе», добром и справедливом, «необходимо, чтобы правящий царь был признан не „прямым“, не „истинным“, „не прирожденным“». Русские люди смирились с этой династией, но не более того. Так Е. В. Анисимов, изучая историю политического сыска в России и преступлений против власти, пришел к выводу, что династия Романовых за триста лет своего господства так и не сумела утвердиться в сознании народа как легитимная и авторитетная власть.

Но если бы новый государь опирался исключительно на казаков, то не утвердился бы на престоле. Почему же избранный под грубым давлением агрессивного меньшинства, имея великое число влиятельных политических соперников, незнакомый доселе подавляющему большинству подданных Михаил Федорович не только не упустил власть, но и стал родоначальником династии, правившей Россией свыше трех столетий? Конечно, Михаила Романова в 1613 году поддержали не только казаки, но и часть служилых и горожан. Сказалась популярность боярской фамилии, которая начала складываться после венчания Ивана Грозного и Анастасии Романовой, и значительно возросла во времена Бориса Годунова, в первую очередь благодаря умелой проромановской пропаганде. Но после событий Смутного времени авторитет Романовых в стране был серьезно поколеблен, и сторонники Михаила Федоровича находились в меньшинстве.