Читать книгу "Куда ж нам плыть? Россия после Петра Великого - Евгений Анисимов"

«Запрягайте сани, хочу к сестре!»

Болезнь императора протекала вроде бы нормально: испанский посланник писал, что «до ночи 28 числа (по российскому календарю – 17 января. – Е.А.) все показывало, что она будет иметь хороший исход, но в этот день оспа начала подсыхать и на больного напала такая жестокая лихорадка, что стали опасаться за его жизнь». С этого дня состояние больного резко ухудшилось – Африкановна не смилостивилась! Петр некоторое время пролежал в забытьи и умер, не приходя в сознание. Как сообщал в Дрезден саксонский посланник Лефорт, последние слова умирающего императора были зловещи: «Запрягайте сани, хочу к сестре!». Царевна Наталья Алексеевна уже полтора года лежала в склепе Архангельского собора московского Кремля – родовой усыпальницы Романовых…

Ночь на 19 января была одной из тех страшных ночей России, когда страна в очередной раз оказалась без своего верховного повелителя. Умер не просто император, самодержец, четырнадцатилетний рослый юноша. Умер последний прямой мужской потомок династии Романовых по прямой линии, продолжатель рода основателя династии, прапрадеда Михаила Романова, прадеда царя Алексея Михайловича, деда Петра Великого и, наконец, отца, несчастного царевича Алексея Петровича, погибшего в Трубецком бастионе Петропавловской крепости в Петербурге в 1718 году от рук палачей. Кто же унаследует трон? – думали сановники, собравшиеся у постели агонизировавшего царя. Ведь Петр II умирал бездетным, он не оставил завещания! Страшная тень гражданской войны, смуты, казалось, повисла над Россией.

Ведь такое уже бывало в истории России и почти всегда влекло за собой тяжкие последствия. Так, в 1598 году после смерти бездетного царя Федора Ивановича власть в стране захватил Борис Годунов, а потом началась губительная страшная Смута. В апреле 1682 года умер также бездетным царь Федор Алексеевич. Тогда в борьбе за власть насмерть схватились два клана – Нарышкины и Милославские, что привело к кровавому стрелецкому бунту в мае 1682 года. И вот уже совсем недавно, на памяти всех присутствовавших в Лефортовском дворце, 28 января 1725 года, умер Петр Великий, не указав на наследника, не оставив завещания. И тогда страна чудом не обрушилась в омут бунта и кровопролития – Александр Меншиков, как уже сказано в первых главах книги, возвел на престол «лифляндскую портомою» Екатерину I. После ее смерти в 1727 году все облегченно вздохнули – на престоле по завещанию и неписаному древнему закону о престолонаследии оказался двенадцатилетний Петр II Алексеевич. А что же будет теперь, после его смерти? Словом, этой ночью решалась судьба огромной страны, России, мирно спавшей и не ведавшей о том, что произошло этой морозной ночью и что ее ждет поутру. Но будем помнить, что в те времена связь была примитивна и что прошли недели и даже месяцы, прежде чем в разных концах страны подданные уже вступившей на престол в феврале 1730 года императрицы Анны Иоанновны узнали о смерти императора Петра Второго и смене власти в столице – ведь указы в то время из Москвы до крайней точки империи на Востоке – города Охотска на берегу Охотского моря – доходили за 8–9 месяцев. Впрочем, зимой почта шла значительно быстрее – новости из центра в Охотске могли получить и за полгода! Если, конечно, курьера по дороге не сожрут волки, не убьют разбойники или он сам, заблудившись, не замерзнет в буран…

Семейный заговор Долгоруких

И хотя смерть юного царя была неожиданной, некоторые из присутствовавших в Лефортове все же пытались овладеть ситуацией. Это были князья Долгорукие, чей клан, казалось, уже зацепился за трон благодаря фавору князя Ивана и предстоявшей 19 января 1730 года царской свадьбе Петра и Екатерины Долгорукой. Правда, мало кто из них обратил внимание на зловещий знак судьбы, который она подала накануне, в день обручения: въезжая во двор дворца, роскошная карета невесты зацепилась верхом за низкие ворота и с ее крыши в грязь, к ногам зевак и стоявших в карауле гвардейцев, упало позолоченное украшение – императорская корона. Скверный знак! Но Долгоруким было все нипочем, они уже были уверены, что укрепились у самого престола – известно, насколько большую роль при дворе начинают играть родственники царицы, – вспомним Милославских, Нарышкиных, Лопухиных, Салтыковых и другие семейства, чей служебный успех и богатства непосредственно зависели от выбора их родственницы в царицы. На такую роль рассчитывал и клан Долгоруких. Их не смущала и печальная судьба Меншикова, также обручившего юного царя со своей дочерью Марией, которая вскоре стала, как тогда говорили, «разрушенной невестой» и которая умерла в ссылке, в Березове, как раз в самом конце 1729 года, то есть в дни празднеств по поводу обручения княжны Екатерины Долгорукой и Петра II.

И когда 18 января 1730 года, то есть за день до предстоящей свадьбы, стало ясно, что государь-жених умирает, Долгорукие в отчаянии все-таки попытались схватить за хвост ускользавшую от них птицу счастья. Позже стало известно, что клан Долгоруких в дни болезни императора непрерывно совещался в доме князя Алексея Григорьевича. Позже, в апреле 1730 года, уже при Анне, на расследовании обстоятельств смерти Петра и междуцарствия, один из столпов клана, князь Василий Лукич, показал, что Долгорукие обсуждали, как бы возвести на престол именно Анну Иоанновну. Но на самом деле было иначе. Вся правда выплыла лишь восемь лет спустя, когда в 1738 году началось кровавое дело князей Долгоруких и знакомый читателю князь Иван, не выдержав допросов и пыток, рассказал, как был задуман «долгоруковский путч».

По его словам, замысел Долгоруких был незатейлив: подсунуть умирающему императору на подпись подготовленное ими завещание в пользу государыни – невесты княжны Екатерины Алексеевны и, если будет возможно, убедить его публично объявить свою волю. Уверенности Долгоруким добавлял и переданный им меморандум датского посланника Вестфалена, интриговавшего против других кандидатов на российский престол – младшей дочери Петра Великого цесаревны Елизаветы Петровны, а также двухлетнего Карла-Петера-Ульриха – сына уже покойной тогда старшей дочери Петра цесаревны Анны Петровны и голштинского герцога Карла-Фридриха. Внук Петра Великого тогда жил с отцом в Голштинии, в Киле, и датчане очень опасались, что приход сына их врага Карла-Фридриха на российский престол оживит старый территориальный спор Дании и Голштинии с явным, благодаря мощи России, перевесом последней. Поэтому Вестфален призвал семью Долгоруких «для спасения корабля вашей Родины» возвести на престол Екатерину Долгорукую, заботясь, естественно, о непотопляемости корабля исключительно своей далекой родины. При этом он ссылался на пример Меншикова и других, которые не только сумели посадить на царский трон Екатерину I, но и смогли на нем ее удержать.

И вот в ночь на 19 января, усевшись за стол в доме князя Алексея, князья Василий Лукич и Сергей Григорьевич (брат Алексея) при содействии самого Алексея Григорьевича сочинили завещание Петра II. В тот момент были весьма разосадованы и возбуждены – только что произошла семейная ссора: хлопнув дверью, от них уехал один из столпов клана фельдмаршал князь Василий Владимирович. Предоставим ему слово. В 1738 году он показал на допросе, что при встрече в доме князя Алексея братья Сергей и Иван Григорьевичи говорили ему: «Вот-де, Его величество весьма болен и ежели, де, скончается, то надобно как можно удержать, чтобы после Его величества наследницею российского престола быть обрученной Его величества невесте княжне Катерине». На это фельдмаршал возразил: «Статься не можно, понеже она за Его величества в супружестве не была!» Братья выдвинули против этого главный аргумент: «Как этому не сделаться?! Ты в Преображенском полку подполковник, а князь Иван – майор. То можно учинить, и в Семеновском полку спорить о том будет некому; сверх же для того говорить о том будем графу Гавриле Головкину и князь Дмитрию Голицыну, а ежели они в том заспорят, то будем их бить».