Читать книгу "Карма любви - Барбара Картленд"

Она все никак не могла унять дрожь, но теперь потому, что он обнимал ее.

— Я никогда… не видела раньше… мертвеца, — пробормотала она, чувствуя, что как-то должна оправдаться.

— В первый раз это всегда повергает в ужас, — успокоил ее майор Мередит, — так вам скажут и ваш отец, и ваш дядя.

Она поняла — он тактично напоминает ей, что она из семьи военных и не должна вести себя как трусиха.

— Кто он… был? Как он… нашел нас?

Руки майора Мередита крепче сжали ее плечи, и от этого ей стало очень покойно.

— Вообще-то это лучшее, что могло произойти, — сказал он.

Орисса так удивилась, что перестала дрожать.

— Но почему? — выдавила она.

— Потому что он был связным русской шпионской сети в Пешаваре.

Орисса вскинула голову.

— Откуда вам это известно?

— Он был персидским таджиком. Эти расчетливые и алчные люди, живущие вокруг Кабула, сделают за деньги все, что угодно.

— И русские платили ему?

— На мой взгляд, даже слишком щедро, — ответил майор Мередит, — и по-видимому, этот человек снискал их особое доверие — бумаги, которые он нес, очень важны.

Чуть помолчав, он добавил:

— Лишняя причина для нас спешить в Пешавар. Теперь нам просто необходимо попасть туда как можно быстрее.

Спокойный, обыденный тон его слов успокоил Ориссу.

Выскользнув из его объятий, она начала снова подкалывать волосы, чувствуя, как трепещет ее сердце.

Пока она укрощала волосы, майор Мередит прятал в свой плащ какие-то бумаги, вероятно, те, которые, как она догадалась, он забрал у таджика.

Затем он заново намотал на голову Ориссы тюрбан, ее непослушные локоны безропотно повиновались его умелым рукам.

— Не слишком туго? — спросил он.

— Нет.

Когда он помогал ей одеваться, у нее возникло странное чувство, словно они добрые супруги, которые мило и непринужденно беседуют о различных пустяках.

На дальнейшие разговоры времени не оставалось — день угасал, и пора было отправляться в путь.

Они шли и шли. Ориссе было гораздо тяжелее, чем прошлой ночью, но может быть потому, что она не успела как следует отдохнуть.

Кожаная подошва туфель не спасала Ориссу от острых камней. Ногам было очень холодно — шерстяные обмотки давно изорвались, и ветер радостно трепал их лохмотья.

Ночь накануне была прохладной, но безветренной. Сегодня же вскоре после полуночи неожиданно налетела буря.

Яростно хлестал порывистый ветер, казалось, он со свистом срывался с горных пиков, чтобы ледяными иглами впиваться в незадачливых путников.

Плащ Мередита раздувался, как парус на корабельной мачте. Орисса поражалась, как полуобнаженный человек может выносить такой холод!

Для самой Ориссы ее шерстяное одеяло казалось бумажной салфеткой. Вскоре руки девушки так окоченели, что она была не в силах пошевелить пальцами.

Сегодня майор Мередит даже не вспомнил про отдых. Он шел вперед, не оглядываясь, и Ориссе пришлось бежать из страха, что он растворится во тьме и она останется одна.

Они то спускались вниз, то поднимались вверх, то огибали огромные скальные выступы, однажды они даже ползли по узкому, как лезвие ножа, краю пропасти. Пропасть уходила вниз на сотни футов, и Орисса боялась, что в любой момент может свалиться в страшную бездну.

Ей не раз хотелось крикнуть майору Мередиту, что у нее больше нет сил выносить этот кошмар. Что такое не в силах выдержать даже мужчина — и уж тем более женщина! Но гордость вынуждала ее молчать. Прежде она и не подозревала в себе такую непомерную гордость!

— Повернитесь лицом к скале — прильните к ней! Передвигайте ноги боком, ступайте шаг за шагом, — приказывал он ей.

Она беспрекословно слушалась его и ненавидела его за то, что он командовал ею, как будто она была его подчиненным, сипаем, лишенным собственной воли.

Только однажды, когда ей в туфлю забился камень и пришлось вытрясать его, она крикнула, чтобы майор подождал ее.

— Что случилось? В чем дело? — услышала она раздраженный голос.

— Камень, — откликнулась она, садясь на землю. Снимая злополучную туфлю, а потом вновь обуваясь, Орисса поразилась, какой холодной была ее нога. Да она же ничего не чувствует!

— Нам некогда прохлаждаться, — упрекнул он.

— Да, конечно, — покорно ответила она. Они взобрались на нечто, показавшееся Ориссе неприступным утесом, на котором и опоры-то для ног почти не находилось, а потом был еще один утес, и еще, так они продвигались все дальше и дальше, до тех пор пока холод не выморозил не только ее тело, но и ее мозг.

Мыслей не было, воля иссякла, и нечем стало заставлять себя следовать за развевающимся плащом, мелькавшим далеко впереди.

— Пусть он уходит без меня, — прошептала она. — Это бесполезно. Я не могу больше, не могу!

Она не выдала себя ни единым звуком, но, видимо, какое-то шестое чувство подсказало майору Мередиту, как ей тяжело, потому что он вдруг обернулся.

В призрачном звездном свете он увидел ее маленькую обмякшую фигурку, ее огромные исстрадавшиеся глаза…

Не сказав ни слова, он взял ее на руки.

Орисса порывалась было вырваться. Она собиралась сказать ему, что может еще справиться сама, но слова замерзли на ее губах.

Она прижалась щекой к его плечу и поняла, что умри она сейчас, это будет совсем не важно…

Первым ощущением Ориссы было то, что ей тепло.

Щеки уже не казались ей промерзшими льдинками на застывшем лице. Руки согрелись, и приятная истома наполняла все ее тело.

Где-то рядом тикали часы… В голове пронеслась смутная мысль: откуда тут могут появиться часы?

До чего же восхитительно было отогреться, и похоже, ей снились счастливые сны, потому что ощущение счастья все еще оставалось с ней.

Вдруг она поняла, что щекой прижимается к груди майора Мередита и чувствует тепло его тела.

Она распласталась на его обнаженной груди, вытянув одну руку вдоль его тела, а другую, согнув в локте, упирала в плечо.

Непроглядный мрак окутывал ее со всех сторон, и Орисса догадалась — Мередит укрыл ее своим плащом, словно шатром, а звук, который она слышала, был не чем иным, как биением его сердца.

Было не только невероятным облегчением согреться, но также невыразимо радостно знать, что он прижимал ее к себе, что она под его надежной защитой.

Ориссу пронзила мысль: да она любит его!

Она осознала это так ясно, как будто звезда, падая с небес, шепнула ей это или метеор прочертил небосвод огненным росчерком.