Читать книгу "Ухожу от тебя замуж - Мария Воронова"

Соня вскочила, натянула спортивный костюм и побежала к выходу: вообще врача из дома в экстренных случаях должна привозить «Скорая помощь», но быстрее ей будет доехать на велосипеде. Только когда она завязывала шнурки на кроссовках, из комнаты вышел папа и сказал, что на велосипеде ночью опасно, лучше он сам ее отвезет, так что через десять минут она была уже в приемном покое.

Там ее ждал еще один сюрприз: ребенок оказался не кем иным, как сыном Стрельникова. Соня поморщилась – общеизвестно, что у медиков и членов их семей все болезни протекают черт знает как. Оставалась слабая надежда, что дежурный врач ошибся и у ребенка просто кишечная инфекция, но рентгеновские снимки показали его правоту.

Соня позвонила детскому хирургу – тот не отвечал. Что ж, имеет право, никто не в состоянии находиться в боевой готовности постоянно.

Тогда она набрала детскую областную больницу. Там доктора в принципе не отказывали, но на всякий случай, представившись, она сразу сказала, что речь идет о сыне профессора Стрельникова.

– Да? – ответил собеседник без всякого энтузиазма. – Вы знаете что, найдите вашего детского хирурга и попробуйте расправить консервативно.

– Может, лучше сразу к вам? – спросила Соня, несколько обескураженная таким решением. – Сейчас ночь, дороги пустые. Наша «Скорая» за час доставит.

– Ой ладно! – воскликнул врач. – Быстрее, чем за два с половиной, еще никого не довозили.

Он был прав. Пока освободится машина, пока заправится, так и выйдет. Соня вздохнула.

– Но давность небольшая, даже так укладываемся в консервативное.

– И все же не вижу смысла рисковать. А вдруг непредвиденные обстоятельства? ДТП? Машина сломается, парк-то у вас небось полное говно.

– Да, – нехотя согласилась Соня, – говно.

– Ну и попадет ребенок к нам, уже когда надо оперировать, причем с резекцией кишки. Оно вам надо? Лучше быстрее найдите своего детского хирурга, расправьте консервативно и успокойтесь. Это ж первая инвагинация?

– Да.

– Ну и все!

– А если не получится? – холодея, спросила Соня.

– Тогда уж везите, конечно, – сказал собеседник с таким раздражением, что Соня удивилась.

В принципе он прав, чем быстрее начать консервативное расправление, тем лучше будет его результат, но если исходить из реалий, его решение странное и необычное. В областной детской больнице работали милейшие люди, понимали, что «взрослые» хирурги страшно боятся детей, не знают специфики, и обычно без проблем и пререканий брали на себя все сложные случаи. А тут вдруг такое явное сопротивление…

Она стала названивать детскому хирургу – нет ответа. Тогда Соня попросила дежурную сестру начать полноценную поисковую операцию и достать его хоть из-под земли, а сама пошла в смотровую – записать историю болезни и немного успокоить мать. Лишь записав первую фразу, она вспомнила, что жена Стрельникова погибла, значит, это не мать, а какая-то другая родственница. Но все равно волнуется за ребенка.

Соне было мучительно свое бессилие, и попытки успокоить родственницу были насквозь фальшивы, так что она не стала продолжать, а выскочила на пост. Сестра доложила, что детский хирург нашелся в Петербурге, в гостях у друзей, и готов приехать, хоть добираться ему не меньше двух часов и, кроме того, он сильно пьян.

«Что ж, человек в своем праве, – вздохнула Соня. – В свободное время может делать что хочет. Только знать бы сразу, до разговора с детским областным».

Она перезвонила в область, но хирург не брал трубку. В этом нагромождении препятствий Соне стало видеться какое-то колдовство. Она набрала номер сначала ординаторской, где ей никто не ответил, а потом приемника. Там очень любезный медбрат сообщил, что хирург ушел на операцию.

Время утекало.

Что же делать? Тупо посадить ребенка в сантранспорт и отправить в областную больницу, написав в направлении, что детского хирурга нет в городе? Но даже если вдруг машина и будет готова за двадцать минут, что маловероятно, то неизвестно, какой прием окажут в областной. Хирург может зависнуть в операционной до утра, и что тогда? Другие члены дежурной бригады могут отработать отлично, но надеяться на это было бы ничем не оправданным оптимизмом.

Соня шепотом чертыхнулась. Виноват всегда врач. Наплевать, что областной хирург поступает некрасиво, открещиваясь от лишней работы, что иметь одного-единственного детского хирурга на весь город по меньшей мере безалаберность, все это никого не будет интересовать. Вот ребенок с острой хирургической патологией – и девать его некуда. Придется действовать самой, но если что-то пойдет не так, то все равно обвинят Соню – зачем полезла, не имея сертификата по детской хирургии. Не бывает в нашей медицине такой ситуации, которую нельзя было бы повернуть против врача.

Чертов Стрельников, вот приспичила ему эта конференция! Со своими связями он бы за три минуты нашел детского хирурга для собственного сына!

Соня достала телефон и набрала номер. Недоступен абонент…

В тоске она прокрутила ленту контактов, и взгляд зацепился за номер Ивлиева. Скорее всего, бывший заведующий пошлет ее подальше, но отчаянные времена – отчаянные меры.

Ивлиев выслушал ее лепет, не перебивая.

– Ща, – сказал он. – Козлов только предупреди.

Под козлами, как поняла Соня из контекста, имелись в виду анестезиологи. Ивлиев почему-то не очень их любил.

Дежурный анестезиолог не обрадовался перспективе давать наркоз маленькому ребенку. Сразу спросил, звонила ли она в Питер, и когда узнал, что безрезультатно, предложил лучше попробовать еще, а если уж не получится в областную, то в какую-нибудь другую или сообщить дежурному по мэрии, пусть что-то решают.

От этих речей Соня почувствовала прилив холодного бешенства. Ее и раньше возмущала манера некоторых докторов преподносить свои прямые обязанности как личное одолжение. Часто доходило до абсурда: если пациенту требовалось дополнительное исследование или наркоз, хирургам приходилось просить соответствующих специалистов за этих больных, словно за собственных родственников. Причем, как правило, чем ниже был профессиональный уровень такого специалиста, тем больше нужно было его уламывать. Иногда Соня просто чувствовала себя психотерапевтом или переговорщиком. Но сегодня она уже потратила достаточно времени и сил на умасливание.

– Все возможности исчерпаны, – процедила она и сама удивилась, как сурово звучит голос. – Готовьтесь дать наркоз, иначе я действительно позвоню дежурному по мэрии, и мы составим акт, что вы отказываетесь выполнять свои обязанности.

…Ивлиев появился минут через пятнадцать, по обыкновению мрачный и злой. Быстро посмотрев ребенка и снимки, он обругал всех ишаками, и Соня поняла, что после того, как он поможет малышу, ее ждет страшный нагоняй. Ивлиев, наверное, соскучился на пенсии по разносам подчиненных. А в качестве бонуса будет лекция, что бабам в хирургии делать нечего… Соня невольно улыбнулась.