Читать книгу "Скиталец - Дмитрий Видинеев"

– Совет? – Виталий Аркадьевич растянул в улыбке дрожащие губы. – Не нужны мне… советы. Тем более от тебя, – тяжело задышал. – Только не от тебя!

Ольга хмыкнула и направилась к своему дому. Алина могла объяснить ее вызывающее поведение тяжелым днем. С утра ведь от отравления мучилась.

Виталий Аркадьевич крикнул ей вслед:

– Это все твоих рук дело! Будь ты проклята… и я вместе с тобой! – он скривился, всхлипнул. Подернутые мутной дымкой глаза наполнились слезами. – Я больше не буду молчать… слышишь меня?

Уже открывая калитку, Ольга оглянулась. Лицо у нее было злое.

– Только попробуй! – с этими словами она вошла во двор.

Плечи Виталия Аркадьевича поникли. Он стоял, опустив голову, и плакал. У Алины не хватило духу оставить его в таком состоянии одного посреди улицы. Подошла, осторожно взяла за руку. Он больше не противился, напротив, сквозь слезы взглянул на Алину с благодарностью.

– Я устал, – плаксиво пожаловался, и Алине показалось, что выглядит он сейчас лет на сто. – Очень… устал.

– Пойдемте, – выдавила улыбку Алина.

Он кивнул и сделал шаг, другой, третий.

– В Шатуру ездил, – сказал тихо, но вполне внятно для пьяного человека.

– Знаю, Виталий Аркадьевич. Вы собирались ту девушку в больнице разыскать.

– Собирался, да, – он захлюпал носом. – Вышел из эле… электрички, сел на скамейку и понял, что я никто. Всего лишь старый дурак.

– Да ладно вам…

– Так и есть, Алиночка, так и… есть. Сидел, сидел на скамейке, думал и думал… а потом пошел и купил водки. Я ведь не пьющий совсем, но… на душе так тяжко было. Забыться хотелось, понимаете? Забыться… Ни о чем не помнить, – он споткнулся, но Алина поддержала его. – Вы уж извините меня, дурака старого. А я… я вам завтра клубнички соберу. Вам понравилась клубника?

– Конечно.

Алина толкнула незапертую калитку, провела Виталия Аркадьевича до крыльца, помогла подняться по ступеням, а потом терпеливо ждала, пока он копался во внутреннем кармане пиджака в поисках ключей. Когда она сама открыла дверь, Виталий Аркадьевич как сумел изобразил на лице виноватую улыбку.

– Дальше я сам, Алиночка. Мне… мне лучше уже, правда. Сейчас до кровати – и баиньки. – Он шлепнул ладонью по выключателю, и в прихожей вспыхнул свет.

Алина не стала настаивать: была уверенность, что до кровати он доберется самостоятельно. Спустилась с крыльца и бросила на прощанье с укоризной:

– Вы уж больше не срывайтесь так, хорошо?

Он порывисто кивнул.

– А вы, Алиночка… вы лучше подальше держитесь от Ольги. Я вам добра желаю. Вы ведь уже попали в ее сети, я же вижу. – Виталий Аркадьевич приложил палец к губам. – Но тс-с-с… это большая, большая тайна, – он покачал головой и закрыл дверь.

* * *

Алина уложила Максимку спать, после чего выпила чашку чая, взяла статью про аномальные зоны и уселась в кресло.

Неприятный осадок от поведения Ольги и слов Виталия Аркадьевича немного рассеялся. Не хотелось никого из них осуждать. Все иной раз срываются. А уж обращать внимание на пьяный бред и вовсе глупо. Ей отчего-то казалось, что уже завтра Виталий Аркадьевич и Ольга попросят друг у друга прощения. Они хорошие люди, к тому же соседи – при первой же встрече помирятся.

С этой позитивной мыслью Алина устроилась поудобней в кресле и погрузилась в чтение…

Шушмор. Аномальная зона славится как бермудский треугольник Подмосковья. По мнению краеведов, урочище (более правильное название Ушмор) было построено около 2000 года до нашей эры племенем озерных людей, которые владели колдовством и умели управлять силами природы. Озерные люди поклонялись Уру, змеиному богу. Именно ему было посвящено капище, которое обнаружили археологи на месте нынешнего села Шатур. Там до сих пор находится ритуальный камень. А еще в этих краях есть подземные валуны – иногда, под действием неведомой силы, они выдавливаются на поверхность.

С таинственным местом связано еще одно физическое явление – свечение атмосферы в виде полукруглого ореола, быстро распространяющееся по небу и отчетливо видное особенно в вечернее или ночное время суток.

Далее шло описание святилища. Рассказывалось про человеческие жертвоприношения богу Уру. Говорилось об исследованиях ученых – оказывается, капище находилось на месте, где происходили мощные выбросы энергии из недр земли. Исследователи фиксировали здесь аномалию: скручивание линий напряженности магнитного поля.

На следующих страницах были свидетельства людей, которые столкнулись в шатурских лесах с чем-то необъяснимым. Некоторые случаи походили на то, о чем рассказывал Федор: люди забредали в места, в которых испытывали панический беспричинный страх.

Дочитала до конца и отложила статью. Представила себе глухой лес. В сознание пробился образ мерцающей тропы, которую Алина видела во сне. Вспомнился шепот: «Не оглядывайся… не оглядывайся…» Она с внутренним трепетом подумала, что все эти сны, рассказы Федора, даже факты из статьи напоминали какой-то пазл – соберешь его, и откроется тайна. Так ли это? Если да, то Алина не была уверена, желает ли до конца собирать этот пазл.

Она услышала раскат грома. Взглянула на окно, за которым зачиналась ночь. Гром? Гроза? Непогода? Да и пускай, все же лучше, чем однообразная, будто застывшая, серость, напоминающая о прошлой жизни в Москве. Хоть какое-то движение. А после ветра и дождя, того гляди, и яркое солнце с чистым небом с утра порадуют.

Глава одиннадцатая

Антон лежал на мерцающей тропе несколько часов. Его глаза с узкими зрачками смотрели в одну точку. Бездна, в которой пребывал разум, поглотила мысли, чувства, желания.

Но вот в этой пустоте что-то всколыхнулось, зрачки на мгновение расширились, и в тот же миг Антон услышал зов – будто отзвуки далекого эха коснулись сознания. Возникло желание встать и идти. Искоркой мелькнула одинокая мысль, которая оказалась слишком невнятной, – развеялась тут же, не оставив и следа. Антон медленно моргнул. В голове зародилась новая мысль, уже более отчетливая: «… холодно».

Зов включил в теле механизмы, заставившие приподнять голову, упереться руками в тропу, сесть, сделать глубокий вдох. Антон замычал, по-стариковски шамкая губами, и выдохнул. Из уголка рта потекла слюна.

Мысли теперь мелькали как метеоры, но они были лишь рваными клочьями чего-то большего, что уже никогда не собрать воедино.

Антон поднялся. Зов заставил сделать шаг, другой. Ноги сгибались в коленных суставах и разгибались. Каждое движение было угловатым, порывистым.

Он сошел с тропы, повернулся на месте, будто слепец, потерявший ориентир, а затем, вперив бессмысленный взгляд в землю перед собой, направился в лес.

На Антона смотрели карлики. Они бродили среди корней, сидели на корягах, ползали по мощным ветвям, сверкая серебром глаз и издавая хрюкающие звуки.