Читать книгу "Обратный отсчет - Готье Рено"

Темы лекций этого семинара ему ничего не говорили: «Истоки конфликта между искусством и политикой», «Медиатизация искусства или медийное искусство?», «Является ли искусство капиталистическим?», «Эстетические препятствия» или вот такая: «Творящий или сотворенный?» Они отлично знали, что Эразм интересовался всем, прямо или косвенно относящимся к тому, что он называл «разломами мира»: ему нравилось прикасаться пальцем к чувствительным местам, тем самым, которые, оставаясь во внутреннем равновесии, вызывают глубокие перемены. Путешествуя или посещая лекции, он мог встретиться с людьми, близкими ему духовно. Том и Дженни вполне допускали, что он, подобно подростку-идеалисту, мог ввязаться в какое-то предприятие, имеющее целью полное переустройство мира.

Список участников был недоступен, в отличие от имен лекторов, в основном профессоров, которые им ничего не говорили. Им удалось найти адреса их рабочих электронных почт на сайтах университетов, после чего они попытались с ними связаться, чтобы найти хоть какую-то отправную точку. Единственным препятствием оставался ведущий: Джулиан Трент, представленный как президент «Лондон-Трент-клуба». Какую деятельность мог вести этот клуб? Ни Том, ни Дженни никогда о нем не слышали, и Интернет им в данном случае не помог. Гугл не выдавал никаких результатов, связанных с этими поставленными рядом тремя словами. Дополнительные ссылки, предлагаемые поисковиком, отсылали их к площадке для гольфа в окрестностях Лондона и клубам сальсы. Но связь с Лондоном, какой бы неопределенной она ни была, вызывала у них ощущение того, что они двигаются в верном направлении. Должен же был Эразм, когда приезжал в Лондон в последние месяцы, где-то ночевать, коль скоро не обращался ни к Тому, ни к Дженни. Может быть, приют ему давал этот самый Джулиан Трент? Том листал страницы Интернета одну за другой, пробовал множество ссылок, отправлявших его на другие сайты. От этого лабиринта, казавшегося все более непроходимым по мере того, как они в него углублялись, начала кружиться голова.

Наконец Том изменил метод поисков и забил «Трент» в поисковик «Твиттера». Не высветилось ни одного сообщения, зато появился аккаунт #@jtrent. Том кликнул по нему и зашел на архивную страницу с твитами, датированными прошлым годом. Один из них был составлен в таких выражениях: «Встр в клубе сегодня вечером, Эшбридж-стрит, д. 12». Аккаунт имел пару десятков фолловеров – тех, кто стараются оставаться в курсе информации, публикуемой на различных профилях «Твиттера». Просматривая их имена, Том обнаружил и имя Эразма. Это, по крайней мере, доказывало, что они были так или иначе знакомы и что это тот самый Джулиан Трент, о котором говорил владелец паба Пол. Он кликнул, чтобы просмотреть сообщения, опубликованные Эразмом, но его профиль был пуст. Он им не пользовался.

– Ну, и какова наша дальнейшая программа? – нетерпеливо спросила Дженни.

– Не знаю. Возможно, мы идем по ложному следу, – умерил ее пыл Том.

– Погоди, это не может быть случайным совпадением. Поехали по адресу, который здесь указан. У меня где-то есть фото Эразма. Мы покажем его соседям и расскажем им про клуб.

– А полиция? Достаточно им позвонить и…

– И ничего не будет. Они нас выслушают одним ухом и даже не задумаются, правы мы или нет. Пока мы не получим конкретной информации, забудь про власти, только даром время потеряем.

– Ладно, тогда – в путь, на Эшбридж-стрит, 12.

Выйдя из магазинчика, они удивились суете и толчее. Казалось, весь квартал плюс множество приезжих собрались на двух улицах: полиция, журналисты, зеваки – все назначили здесь встречу. Том и Дженни переглянулись. То, что они обнаружили, показалось им гораздо более важным, и они повернулись спиной к толпе, чтобы отправиться по найденному адресу.

Кэмден-таун.

Час приближается

Полиция сумела эвакуировать людей из большинства квартир домов с 14 по 28 номер на Кэмден-Хай-стрит. Оставались только дома номер 24 и 26, по которым не было точных сведений. Никто из соседей не мог сказать, кто там живет. В регистрационных документах на владение недвижимостью указывались какие-то фирмы, на след которых никак не удавалось выйти. На звонки полицейских в дверь никто не отзывался, из домов никто не выходил. Сначала полицейские хотели ворваться силой, но отказались от этой мысли: дома могли быть заминированы. Тем временем толпа перед домами продолжала увеличиваться. Улица в этом месте расширялась и через сотню метров превращалась в сквер. Подняв голову, можно было различить снайперов, занявших позиции на крышах домов на противоположной стороне улицы. На данный момент это было скорее предосторожностью, чем действительно необходимой мерой: плотные белые шторы не позволяли рассмотреть, что происходит внутри. Назначенный час приближался, возбуждение нарастало. Телекамеры наставили объективы на фасады домов, многие люди снимали происходящее на свои телефоны. Все – публика, полиция, репортеры – чувствовали, что сейчас произойдет нечто важное.

Движение в толпе.

Над местом действия зависли четыре вертолета

12.45

Толпа начала проявлять нетерпение. Порой, когда кому-нибудь казалось, что в окне появилось лицо, раздавался крик. Им обещали зрелище, а ничего такого не было… Зловещий и мрачный аспект ситуации исчез, сменившись ожиданием, достойным римских амфитеатров, в которых смерть на арене делала событие намного более ярким.

Полицейские с трудом сдерживали толпу, желавшую подойти ближе, чтобы все увидеть. Пока одни миллиметр за миллиметром продвигались вперед, другие не отрывались от сайта Альбана М., на который заходили со своих мобильных. За последние полчаса на нем не появилось ни одного нового сообщения. А если он соврал? Если просто посмеялся над ними? Затягивавшееся ожидание только подогревало собравшихся.

Клара решила пережить это событие в толпе, хотя и опасалась спонтанных действий такой массы народа, которые невозможно было ни предвидеть, ни сдержать. Вокруг нее непрерывно гудели голоса, зависшие над улицей четыре вертолета, из которых высовывались стволы винтовок, напоминали об опасном характере ситуации. Клара попыталась передвинуться, чтобы получить лучший угол обзора, но, как на массовых зрелищах, некоторые собравшиеся ревниво охраняли свои места. Она встала между двумя молодыми женщинами, уткнувшимися в экраны своих смартфонов, потом поискала в сумочке бутылку воды. Безуспешно. От волнения у нее всегда пересыхало во рту, а дыхание становилось прерывистым до того момента, когда эмоции выплескивались наружу.

Вдруг раздался глухой звук. Тут же по толпе зрителей пробежал ропот. Потом прозвучал хлопок, похожий на взрыв, из окна второго этажа дома номер 28 вырвалось пламя. Бойцы штурмовой группы высадили входную дверь, затрещали выстрелы. Находившихся на улице охватила паника, каждый бежал, куда глаза глядели. Клару едва не затоптали группы телевизионщиков, спешивших подобраться как можно ближе к месту событий. Чтобы не потерять равновесие, ей тоже пришлось побежать ко входу в дом, ставший местом боя, и тоже расталкивать попадающихся на ее пути. Зрители падали, отчаянно пытались подняться, по ним шли другие. Самые любопытные, привлекаемые вкусом крови и звуками интенсивной автоматной стрельбы, ведущейся, казалось, отовсюду, собирались у дома. Клара безуспешно искала в сумке телефон, несмотря на то что говорить было бы все равно невозможно из-за шума, состоявшего по большей части из криков тревоги, страха и возбуждения. Сила Альбана М., о котором всего несколько дней назад никто не слышал, впечатляла. Ему удалось собрать людей, движимых общей побудительной причиной.