Читать книгу "Платье цвета полуночи - Терри Пратчетт"

Эскарина оглянулась на них, пнула стену позади себя, открыв узкий лаз, сквозь который едва можно было протиснуться, и приказала Тиффани:

— Ступай! Уводи его отсюда! Как можно скорее садись на метлу и улетай! За меня не беспокойся! И не переживай, ты справишься! Просто помоги себе сама.

Густой, тошнотворный дым постепенно заполнял комнату.

— Что вы имеете в виду? — с трудом выговорила Тиффани, борясь с метлой.

— Уходи!

Сама матушка Ветровоск не сумела бы так основательно подчинить себе ноги Тиффани.

Девушка поспешила прочь.

Глава 9

ГЕРЦОГИНЯ И КУХАРКА*

Летать Тиффани любила. Чего она терпеть не могла, так это подниматься в воздух сколько-нибудь выше собственного роста. Однако волей-неволей приходилось: в ведьмовском деле и глупо, и неприлично летать так низко, что башмаки верхушки муравейников задевают. Люди смеются, а то и пальцами показывают. Но сейчас, прокладывая курс сквозь разрушенные дома над мрачными, побулькивающими заводями, она отчаянно тосковала по открытому небу. С превеликим облегчением Тиффани выскользнула наконец из-за груды разбитых зеркал в ясный солнечный свет, пусть даже и рядом с табличкой, на которой значилось:

Это стало последней каплей. Тиффани развернула метлу почти вертикально, так что конец её прочертил бороздку в грязи, и ракетой взмыла вверх, отчаянно вцепившись в поскрипывающий ремень безопасности, чтобы не сорваться. Раздался тонкий голосок:

— Мы впёрлись в зону турбулентности, позырьте налев-направо, где аварийные выходы ваше не расположены.

Другой голос возразил:

— Дыкс, Явор, у метлы ж аварийные выходы повсюду, куды ни зырь.

— Ах-ха, — подтвердил Явор Заядло, — но надо ж, шоб всё было стильно, по понятиям, агась? Мы ж не тупитлы безмозговые, чтоб пождать, пока об землю мал-мала шмякнемся, а тады и выпираться.

Тиффани крепко держалась за метлу, стараясь не прислушиваться и борясь с искушением стукнуть Фигля-другого, которые вообще не понимали, что такое опасность, искренне полагая, что самое опасное здесь — это они сами.

Наконец метла выровнялась, и Тиффани отважилась посмотреть вниз. Перед «Головой Короля» — или во что бы уж «Голову» ни переименовали, — по-видимому, кипела драка, но госпожи Пруст видно не было. Ну да городской ведьме смекалки не занимать, верно? Госпожа Пруст вполне способна сама о себе позаботиться.

Именно это госпожа Пруст и делала — заботилась о себе, то есть убегала со всех ног. Едва почуяв опасность, она, ни секунды не мешкая, нырнула в ближайший переулок — и вокруг неё сгустился туман. В городе постоянно клубились и дым, и пар, и чад; сноровистая ведьма с ними управлялась играючи. Это же дыхание города, причём довольно зловонное; госпожа Пруст умела играть на дымах, как на туманном пианино. Она прислонилась к стене, чтобы отдышаться самой.

Она чувствовала, как угроза нарастает, точно гроза собирается, и это — в городе, где все друг с другом уживались на удивление мирно. Любая женщина, хоть сколько-то смахивающая на ведьму, становилась мишенью. Оставалось только надеяться, что все прочие безобразные старухи в такой же безопасности, как и она сама.

Мгновение спустя из тумана вырвались двое мужчин, один — с увесистой палкой, а второй в палке не нуждался, такой громила — сам себе дубина.

Злоумышленник с палкой кинулся к ведьме, и госпожа Пруст топнула о мостовую. Камень под ногой бегущего встал торчком, тот споткнулся, рухнул вниз, благополучно приземлился на собственный подбородок, послышалось «хрясь!», и палка откатилась в сторону.

Госпожа Пруст скрестила руки на груди и свирепо воззрилась на громилу. Тот оказался поумнее приятеля, но кулаки его непроизвольно сжимались и разжимались; ведьма понимала, что дальнейшее — лишь вопрос времени. Не дожидаясь, пока противник расхрабрится, она снова топнула ногой о камни.

Громила как раз прикидывал про себя, чего ждать, но он и заподозрить не мог, что конная статуя[28] лорда Альфреда Ржава, знаменитого тем, как храбро и доблестно он проигрывал все до одного сражения, галопом вылетит из тумана и лягнет его бронзовым копытом промеж ног с такой силой, что он опрокинется назад, ударится головой о фонарный столб и плавно съедет на землю.

Тут госпожа Пруст узнала в громиле покупателя, который время от времени приобретал у Дерека чесоточный порошок и взрывающиеся сигары; а покупателей убивать не стоит. Она подняла постанывающего бедолагу за волосы и прошептала ему на ухо:

— Тебя здесь не было. Меня тоже. Ничего не случилось, и ты ничего не видел. — Госпожа Пруст минуту подумала и, поскольку бизнес есть бизнес, добавила: — А когда вы в следующий раз окажетесь рядом с «Магазином увеселительных товаров “Боффо”», вы непременно заинтересуетесь широким ассортиментом забавнейших розыгрышей для всей семьи и хитом недели, новыми «Пёсьими проказами» из коллекции «Жемчужины мостовой» для истинных ценителей, которые к смеху подходят со всей серьёзностью. Будем рады обслужить вас по высшему разряду. Р. S. Наша новая линия взрывающихся сигар «Гром и молния» рассмешит вас до колик, а также непременно попробуйте наш преуморительный резиновый шоколад. Загляните на минутку в наш отдел полезных мелочей для джентльменов: там представлено всё лучшее в категории фабр для натирания усов, чашек с защитой для усов, опасных бритв, превосходных нюхательных Табаков, триммеров из черного дерева для стрижки волос в носу и наших неизменно популярных тубулярных брюк (поставляются в простой обёрточной бумаге, не больше одной пары в руки).

Очень собою довольная, госпожа Пруст выпустила голову потенциального клиента. С неохотой признав, что, лёжа без сознания, люди ничего не покупают, она переключилась на бывшего владельца палки. Тот тихо стонал. Ну да, конечно, во всём виноват безглазый незнакомец, думала она, допустим, это может послужить оправданием, — но госпожа Пруст снисходительностью не славилась. «Отрава проникает туда, где ей рады», — напомнила она себе. Ведьма щёлкнула пальцами, взобралась на бронзового коня и удобно устроилась на холодных металлических коленях покойного лорда Ржава. Лязгая и поскрипывая, бронзовый конь зашагал прочь в мглистую пелену — причём туман этот следовал за госпожой Пруст до самой лавки.