Читать книгу "Возврата нет - Анатолий Калинин"

Командир разведки уверенно усмехнулся:

— Он и сейчас уже почти трезвый. У нас еще есть время, и, пока из него будут последние пары шпанса выходить, мы тут кое-чем другим займемся. — Он повернулся к Варваре. — Я вижу, хозяйка, у тебя тут блины, а мы уже давно масленицу не справляли. Ты, конечно, их не для нас жарила, а для них, для своих сыночков. Для них?

Впервые с момента появления этих страшных гостей в ее доме Варвара разомкнула деревянные губы:

— Для них.

Разведчик с усиками мрачно заметил:

— Жалко, что и второго тут не оказалось. Он бы нам не помешал.

Все так же улыбаясь, командир в полушубке успокоил его:

— Далеко не уйдет, он где-то здесь, близко. Правда, мамаша?

Варвара мучительно соображала, как ей теперь держаться. В зале лежал на кровати спеленатый веревками и полузадушенный кляпом Жорка, ее несчастный сын, и смотрел на нее сквозь раскрытую дверь умоляющими глазами, из которых катились слезы, и она должна все сделать так, чтобы не повредить ему ни единым словом. Во всяком случае, самое лучшее теперь для нее — продолжать заниматься тем самым делом, за которым застали ее эти незваные гости, а там видно будет. Может, что-нибудь и сумеет она придумать для Жорки, у которого сейчас здесь не было ни одной близкой души, не считая Шурки. Какая от него может быть помощь?

И, сделав вид, что не расслышала вопроса командира советской разведки, Варвара зачерпнула ложкой из макитры заболтку и плеснула на сковородку. На сковороде зашипело, запах сливочного масла и поджаренного сдобного теста защекотал ноздри разведчиков. Командир зашевелил мясистым носом.

— Вот это дело! — Сдергивая с головы и бросая на подоконник треух, он первый подвинул себе табурет к столу и, как будто был хозяином в доме, широко повел рукой, приглашая других разведчиков: — Братушка Алеша, и ты, Владимир, и ты, Семен, айда на полицайские блины! Хоть и не про нашу честь, да было бы что съесть. Мы люди не гордые, справим в этом поганом доме масленицу.

Разведчики не заставили себя приглашать, и вот уже они вчетвером сидели вокруг выдвинутого на середину комнаты стола, посреди которого возвышалась гора блинов на большой тарелке.

— А ты, хозяйка, — сказал командир, — теперь только успевай за нами жарить. Переходи на двухсменную работу. Жарь и между прочим рассказывай, как это ты умудрилась сразу двух таких сыновей у своей груди отогреть.

Не оборачиваясь и не разгибаясь от плиты, Варвара глухо ответила:

— Они теперь привыкли у матерей ума не спрашивать.

— Так, значит, ты у них должна была спросить. — Взгляд командира разведки упал на Шурку, выглядывающего из-за бабкиной юбки. — А для тебя, малец, у меня, кажется, что-то есть. — И сунув руку в карман полушубка, он достал полплитки толстого пайкового шоколада. — Бери! Да ты не бойся, я только снаружи страшный. Как тебя зовут?

Не отвечая и не двигаясь с места, Шурка еще крепче вцепился в бабку, зарылся в складках ее юбки. Варвара подтолкнула его в спину:

— Возьми, Шурка, возьми.

Командир перевел помрачневший взгляд на горницу, где лежал прикрученный к кровати Жорка.

— Его?

— Другого, — кратко ответила Варвара.

— Все равно не завидую я тебе, Шурка, что у тебя оказался та кой поганый папка… А ты что же, я вижу, братушка, как в гостях?

Тот, кого он называл братушкой, первый разведчик, взгляды на а на окно, заметил:

— Надо бы одному из нас пойти во дворе постоять.

— Ешь. Они теперь пятки до самых Шахт смазали. Им теперь оглядываться некогда. Не до нас.

И после этого в комнате надолго воцарилось молчание, нарушаемое мое лишь побалтыванием блинов в чашке со сметаной. Едоки они были отборные. Жорка лежал в зале на кровати и смотрел на все это своими синими, совсем уже трезвыми глазами.

— Хозяйка, ты что там шепчешь своему внуку? — подозрительно осведомился у Варвары командир разведки.

— Я ему сказала, чтобы он еще принес из погреба кувшин со сметаной. Саня, — приказала она внуку, — сходи за сметаной, а потом пойдешь поиграешь с ребятами на улице.

Через минуту внук принес из погреба кувшин со сметаной, и Варвара, щедро наливая ее в чашку, ласково сказала ему:

— Ну, беги, беги, я же тебе разрешила! — И она легонько подтолкнула его к двери кулаком в спину.

Ее сын Жорка лежал, привязанный к койке веревками, с кляпом во рту, и смотрел, как русские разведчики, сидя вчетвером за столом, макали блинцы в чашку со сметаной.

— А сметана, хозяйка, у тебя, как довоенная, — похвалил командир разведки, окуная в чашку свернутый трубочкой блин и запрокидывая толстогубое лицо, чтобы ни одна капля сметаны не упала с блина мимо. — Небось корову немцы оставили, как матери полицаев?

Не отвечая, она продолжала жарить для них блины, склонясь над плитой. Шлеп, шлеп — падали блинцы на тарелки. И тот же сладкий запах щекотал ноздри, но уже испорченный запахом смрада. Не разгибая от печки спины, она жарила блины и все же не успевала восполнять их убыль на тарелке.

Тогда из-под кухонного стола она достала вторую сковородку и стала разливать тесто сразу на обе.

— Вот это механизация! — с восхищением сказал один из разведчиков, с лицом веснушчатым и круглым, как подсолнух. И по обличью видно — из трактористов.

И сметаны она подливала им из кувшина еще три раза. А ее ро́дный сын лежал и, обливаясь горючими слезами, смотрел. Пусть глотают, пусть… Пока они не нажрутся досыта, они не займутся никаким другим делом. А Шурка еще только добегает до нижнего хутора. Теперь он как раз перемахнул балку. А там ему еще надо бечь на горку до школы.

Но как бы ни показались разведчикам вкусными эти домашние блины, больше, чем можно было съесть, эти парни не могли съесть. По их сытым глазам и по ленивым движениям Варвара видела, что они уже стали наедаться. Даже круглолицый тракторист уже начал побалтывать в чашке блином и не сразу заглатывал его целиком, а, откусывая по кусочку, двигал челюстями, как жерновами. А самый младший из четверых разведчиков, тот, что появился в доме у Варвары первым, и вообще уже отвалился от стола, нашел на подоконнике безопасную немецкую бритву Павла и, намыливая в чашечке щеточку на обмылке, стал бриться, стоя перед трюмо.

И тогда Варвара полезла в кухонный стол, налила из литровой банки в чистую тарелку меду и поставила его перед ними. Мед был майский и еще не засахаренный.

— Вот это я завсегда уважал, — сказал круглолицый тракторист. И работа опять пошла у них быстрее.

— Не для нас, видно, припасен, — заметил командир. — Попробуй, братушка, и ты с медом, — предложил он тому, который брился, стоя перед трюмо.

Хлопья белой пены с желтой, как придорожная колючка, щетиной падали с его лица на пол и на кирзовые сапоги.