Читать книгу "Inspiraveris. Верни меня - Лина Мур"

Закатываю рукава и зачерпываю первый раз. Рот раскрывается в беззвучном болезненном крике. Боже, как щиплет. Вытаскиваю руку и выливаю раствор на пол. Вся моя рука становится красной.

– Я не смогу… тут много спирта, – шепчу, с опаской смотрю на тело, покачивающееся внутри.

– Не волнуйся, Аурелия, ни единого напоминания не оставлю на твоём теле, как благодарность, – раздаётся его голос. Но он ведь молчит. Невероятно.

Перекладываю в другую руку и снова выливаю порцию жидкости. Кривлюсь, но продолжаю, постоянно меняя руки. Невероятно больно, кажется, что кожи уже не осталось. От усилий и терпения этой экзекуции над собой вся покрываюсь потом, что катится по лицу. Наконец-то, раствора остаётся совершенно немного, ещё меньше чем в тот раз. Мне повезло, змеи нет.

Мои руки горят, вызывая тошноту именно от боли и покалывания очень острого и ядовитого на коже. Но пересилив все, что происходит сейчас с моим организмом, я поднимаю голову, смотрю на Христа и ищу руками конец цепи. Все же отвращение никуда не деть, проще не смотреть на него. Избегать этого изучения мумии.

Нащупываю пальцами прямо под его шеей кончик цепи и вытаскиваю, перемахивая его на себя. Наклоняюсь ниже, теперь мои руки по локоть в этом растворе. Издаю стон от прожигающей боли и жмурюсь.

– Тише… тише… Аурелия… радость моя, – ласковый шёпот проникает в сознание и это облегчает состояние немного. Но реакция организма все же даёт о себе знать и по щекам катятся слезы, когда царапаю кожу, вытаскивая из-под него цепь. Рукава рубашки все изрезаны и окрашиваются в алый цвет от ран. Страшно снова опустить туда руки, потому что будет ещё больнее. Вытираю нос о плечо и тяну цепь, сжимаю зубы, забираясь вновь под его тело, и тащу. Почему сейчас это делать так сложно, ведь тогда я не замечала этой жуткой боли? Вспоминаю… короче, она была короче, и раствор был мягче, чем сейчас.

Уже нет сил, разматывать эту цепь, а дошла я только до его рук с крестом. Тем же самым, что и был. Она тяжёлая и длинная, поэтому перетаскиваю часть за пределы гроба и подхожу к его ногам, обмотанным бинтами. Нахожу там кончик и все сначала. Я даже рук не ощущаю, кажется, что задеревенели. Онемевшими пальцами нащупываю цепь и, наконец-то, избавляю его от этого.

Мне необходима передышка, глаза сами закрываются, а ноги подкашиваются. Опускаюсь на колени, прижимаясь лбом к пыльному камню, и дышу. Быстро, мелкие глотки воздуха, ставшим невыносимо горячим и сухим, не дают насыщения организму. Поворачиваю голову к рюкзаку и пытаюсь найти там воду. Но пальцы не слушаются, совсем, оставляю после себя на ткани кровавые отметки и наконец-то достаю бутылочку. Открыть её так сложно. Зубами. Поддается, и выплёвываю крышку, поливаю себе на руки, смывая кровь и этот раствор. Как хорошо.

– Аурелия, времени мало, – проносится передо мной шуршащее эхо.

– Да… да… сейчас, – шепчу я, выбрасывая бутылку, и поднимаюсь на ноги, опираясь о гроб.

Дотрагиваюсь до креста и вытаскиваю его из рук Вэлериу. Но сил нет отбросить это, только опустить руку рядом с собой и услышать громкий стук.

– Кровь, драгоценность моя, твоя кровь, – говорит он. Теперь для меня наступает самое сложное, ведь я не переношу этого. Даже об одной мысли, что придётся нанести себе разрез, тошно и страшно.

Перед глазами прыгают огоньки, когда я поворачиваюсь и ищу в рюкзаке нож. Хватаюсь за рукоятку и выпрямляюсь, вставая у изголовья. Надеюсь, это не будет для меня крахом собственных иллюзий. Собираю свою волю и подношу нож к запястью. Не могу. Не могу причинить себе ещё большей боли. Рука дрожит. Закрываю глаза на секунду, делая глубокий вдох.

Странная лёгкость появляется внутри. Сердце, секунду назад так быстро бежавшее в груди и не дающее мне надругаться над своим телом, стучит медленнее и размереннее. Спокойствие и тишина накрывают меня. Открываю глаза, но ничего не вижу перед собой. Только пейзажи леса и гор, слышу музыкальный стук воды где-то рядом. Как же красиво и свежо вокруг.

Стою на этом обрыве, а губы улыбаются, впитывая в себя все краски этой природы. Единство – вот, что мне необходимо. Стать единой с этим великолепием. Перевожу взгляд на нож в моей руке и свободно подношу к запястью. Надавливаю на кожу, но даже ни капли боли не приносит это. Тёмная кровь появляется, скатываясь по руке. Веду увереннее по запястью и перекладываю нож в другую руку. Делаю то же самое.

Бросаю нож вперёд и закрываю глаза, опуская запястья. Кровь, вытекающая из моего тела, дарит мне неповторимое облегчение и желание умиротворённости. Колени подгибаются, падаю на них, опуская голову, и держу руки где-то вверху.

Неожиданное ледяное прикосновение к моим рукам заставляет меня распахнуть глаза и с ужасом увидеть, что никакой природы нет, нахожусь в месте, покрытым печалью и горем, с похороненными тут людьми. Мои руки тянут куда-то вниз.

– Нет… отпусти, – шепчу, пытаясь вырваться из этой хватки. Кто держит меня так крепко?

Пытаюсь брыкаться, но меня сильнее удерживают. Задыхаюсь от страха и так не вовремя понимаю, что всё было ложью. Я умру сейчас от нехватки воздуха и сил в теле. Кажется, что вся кровь течёт именно к запястьям.

– Вэлериу… прошу… хватит, – молю я. Что-то острое впивается в мои руки. Кричу… нет… хочу кричать, но только хриплю, одновременно издавая громкий стон от боли.

Сопротивляться бесполезно, я не вырвусь из этих рук, не спасусь и только пытаюсь оставаться в сознании. Сложно. Мутно и горько внутри.

Мои волосы, волосы моего парика поднимаются под воздействием сильного ледяного ветра, образовавшегося вокруг. Факел тухнет под этим потоком, а меня просто подхватывает волной, и чувствую, как поднимает в воздух. Одна секунда и меня выносит из этого места, опрокидывая на спину. Больно ударяюсь позвоночником и затылком, издавшим громкий треск, раскидывая руки.

Хотела ли я этого? Не знаю. Ничего не знаю больше, но сейчас снова так хорошо лежать и смотреть на темноту надо мной. Вокруг меня что-то происходит, шумит так громко, а я лежу… лежу и смотрю. Вижу ли я что-то? Ничего. Только бы отдохнуть вот так.

Viginti quinque

Моё отстранённое внимание привлекает сильнейший грохот впереди меня. За долю секунды воспоминания, только было вырвавшиеся из меня, с шумным звуком врываются обратно. Картинки проносятся перед глазами. Грудь поднимается в глубоком вдохе, и я резко сажусь. Моргаю, привыкая к такому положению тела. Очень странно. Буквально несколько минут назад не ощущала живого воздуха в себе. Голова раскалывалась. А сейчас… сейчас как будто ничего не было. Внутри меня достаточно силы и кислорода. Не единого напоминания о боли.

Хмурюсь, анализируя эти наблюдения. Смотрю вперёд. Темно. Но могу различить, что дверь в церковь закрыта. Но я же была там? Была или нет? Это страшно путаться в своих снах, фантазиях и реальности. Ведь сейчас я действительно не могу ответить даже самой себе: было или нет. Все вокруг не тронуто, а я помню… кровь и ветер.