Читать книгу "Комдив. Ключи от ворот Ленинграда - Олег Таругин"

– Вы б отдохнули, Дмитрий Акимович? – негромко произнес начштаба, заметив состояние командира. – Уж который день на взводе, спите совсем ничего. Я серьезно, товарищ полковник, настаиваю, можно так сказать! Завтра… – Марусов на миг замялся, подбирая подходящее слово, – большой день, сложный. Мы уж тут дальше сами управимся.

– Отдохну, Анатолий Петрович, честное слово. Вот только еще разок по всем пунктам пробежимся – и на боковую. Больно не хочется что-то важное упустить, сами ж знаете, как оно бывает. Порой самая несерьезная мелочь может всю картину испортить…

– Вот вы пока передохните немного, а мы с товарищами командирами эти самые мелочи и поищем, – усмехнулся подполковник.

– Добро, уговорили, больше не спорю.

Кобрин нашел взглядом скучающего под стеной адъютанта:

– Костя, распорядись насчет умыться. А то видишь, как твоего командира усиленно на отдых отправляют? Выпихивают, можно сказать. – Присутствующие в штабе командиры сдержанно засмеялись. Сдержанно – поскольку раньше комдив Лукьянин подобным образом не шутил. Впрочем, всерьез обращать на подобное внимание никто не стал, даже вымотавшийся с эвакуацией местных и проверкой территории особист – других хлопот хватало, «выше крыши», как товарищ полковник недавно сказал.

– Только сначала вы мне, Анатолий Петрович, еще раз обрисуете текущую обстановку и наши ближайшие планы касательно моста и завтрашнего немецкого наступления. Не удивляйтесь, иногда полезно, когда твой же собственный план озвучивают, так сказать, со стороны. Вот я и послушаю. Кратко.

– Так точно, – по-уставному ответил начштаба, бросив быстрый взгляд на часы. – Итак, на данный момент, а именно на двадцать два часа сорок одну минуту, мост находится в наших руках. Противник отступил, периодически ведет беспокоящий огонь и регулярно запускает в сторону реки осветительные ракеты. Примерно каждые пять-семь минут, как по часам. Попыток атаки или диверсионных вылазок не зафиксировано. С нашей стороны проведена эвакуация раненых и подбитой, но ремонтопригодной техники, отправлена помощь в составе стрелкового взвода при трех станковых пулеметах с боезапасом на час боя. Еще до роты бойцов скрытно расположились в траншеях восточного берега, себя ничем не выдают. Все обеспечены гранатами, в том числе противотанковыми, и бутылками с зажигательной смесью. В лесу по обе стороны шоссе Поречье – Ивановское так же скрытно размещены огневые заслоны, усиленные ручными пулеметами, так что ситуация с прорывом вражеских штурмовых или диверсионных групп больше не повторится. К сожалению, противопехотных мин больше нет: все ушло на минирование берега в районе разведанных бродов.

– Дальше.

– Согласно данным ближней разведки, передовые части танковой дивизии подойдут к реке не раньше четырех часов утра, соответственно, наступление начнется ориентировочно в районе шести, с рассветом. Сдерживать наступление противника, в зависимости от задействованных сил, планируется не более часа, добиваясь, чтобы он твердо уверился в том, что мы ни в коем случае не собирались отступать, но ему УДАЛОСЬ вытеснить нас за реку. Вторая линия обороны пропускает через себя отходящие войска и держится до того момента, когда противник начнет форсирование Луги, после чего планово отходит к Ивановскому под прикрытием огня минометных батарей. В этот момент саперы производят подрыв моста либо вместе с вражеской техникой, либо раньше в случае попытки противника снять или обезвредить заряды. Следом снимаются с позиций минометчики. Непосредственно после уничтожения переправы в районе Поречья наших войск не остается, только дозоры в лесу и в районе заминированных бродов. После чего…

– После чего начинается вторая фаза операции, – докончил за подполковника Сергей. – Достаточно, Анатолий Петрович. Когда рванем мост, фрицам понадобится как минимум несколько часов для наведения понтонов, а поскольку мы не собираемся спокойно за этим наблюдать, а наоборот, станем всячески препятствовать, полагаю, раньше обеда они точно не переправятся. Возможно, что и позже. Что дает нам еще некоторое время для подготовки плацдарма к глухой обороне. Поскольку, повторюсь, отступать мы не вправе ни на метр. Хоть и велика Россия, а некуда нам отступать, как в старину говорилось. Пусть за нашей спиной и не Москва, а Ленинград. Но чем грозит окружение и блокада этого города, вы сами прекрасно понимаете, да и вам свои выкладки приводил. Потому стоять будем насмерть, до последнего. От наших диверсантов никаких сообщений не поступало?

– Никак нет, да и рано еще. Они ведь на своих двоих идут. Скорее всего, к ночи или к утру на немецкие тылы выйдут. Но радисты слушают обе волны, и основную, и аварийную, так что не пропустят.

– Если придет что-то важное – сообщать немедленно, будите в любое время. Хотя вы правы, до утра они вряд ли что-то важное разведают, разве что пощиплют фрица немного, покуда он еще не шибко пуганый. Добро, товарищи командиры, действуем согласно плану. Спокойной ночи никому не желаю, поскольку спокойной она точно быть не может. Все свободны, товарищи…

Глава 11

Лужский рубеж, 13 августа 1941 года

Утро началось с артподготовки – гитлеровцы определенно не собирались изменять своей излюбленной привычке, впервые с успехом примененной ими еще на рассвете 22 июня. Как и вчерашним днем, одновременно работали и пушки, и минометы, причем последние снова чередовали осколочные мины с дымовыми. Правда, на этот раз огневой налет оказался недолгим, не более двадцати минут. Причина чего крылась вовсе не в экономии боеприпасов – не дожидаясь окончания обстрела, к мосту двинулись танки. Уже не только легкие, но и куда более серьезные средние Pz-III и IV, лобовую броню которых снаряды сорокапяток если и пробивали, то исключительно с ближней дистанции. Вместе с пехотой следом за танками двигалось несколько саперных групп, которые должны были под прикрытием боя подобраться к реке и обезвредить подрывные заряды, если таковые имелись.

Командующий 6-й ТД генерал-лейтенант Вернер Кемпф не собирался терять времени попусту, намереваясь в самые кратчайшие сроки выполнить то, с чем не сумел справиться его подчиненный, и захватить переправу с ходу. Тем более разведка доносила, что оборону моста русские всерьез усиливать не стали, лишь эвакуировав раненых и пару подбитых танков. А с несколькими оставшимися боевыми машинами и потрепанной ротой пехоты, что вторые сутки держат оборону (к сожалению, держат весьма эффективно, как вынужден был признать генерал-лейтенант), они справятся без малейших проблем. Откровенно говоря, Кемпф не совсем понимал, с какой целью русские вообще уцепились за эту переправу: понятно ведь, что позиций им не удержать, и мост в конечном итоге будет потерян. Командуй он 191. Infanterie-Division, что окопалась в районе поселка с труднопроизносимым на нормальном языке названием «Iwanowskoje», он давно бы взорвал мост, не тратя силы на бессмысленную оборону.

Впрочем, тут возможны варианты: за два месяца войны с большевиками Вернер уже несколько раз встречался с абсолютно вроде бы нелогичными приказами, которые они тем не менее склонны выполнять до последнего солдата. Вполне вероятно, так вышло и на этот раз: русские командиры просто получили приказ не сдавать переправу ни при каких обстоятельствах, вот и уперлись. Почему не перебросили к реке больше сил? Да исключительно потому, что узкое дефиле не позволяет этого сделать – где их тут разместишь? В лесу разве что, но там ни танки, ни артиллерию не укроешь. Просто нет свободы маневра. Или другой вариант, тоже достаточно реальный: им попросту нечем подорвать мост. С подобным генерал-лейтенант тоже сталкивался: взрывчатка у саперов противника порой была в большом дефиците. Недаром ведь разведка докладывала, что на настиле установили какие-то бочки, внешне схожие с теми, в которых перевозят бензин или керосин. К чему они там, если не для того, чтобы попытаться в последний момент поджечь мост? Глупо, конечно, металлические несущие конструкции огнем не повредить, бетонные опоры – тем более, а настил (которому еще нужно время как следует разгореться) саперы восстановят за несколько часов, но если ничего иного не остается, могут и попытаться…