Читать книгу "Милые обманщицы. Особо опасные - Сара Шепард"

«Память играет со мной злую шутку, – сказала она себе. – Ничего этого не было. Это всего лишь сон».

Эли обернулась у двери, держась за ручку. Вдруг ее кожа стала бледнеть – розовый оттенок перешел в белесый и сменился землисто-серым.

– Эли? – осторожно окликнула Спенсер. – С тобой все в порядке?

Кожа Эли начала отслаиваться струпьями.

– Разве по мне не видно, в порядке я или нет? – огрызнулась она и укоризненно покачала головой. – Я все пытаюсь сказать тебе…

– Пытаешься сказать мне? – эхом повторила Спенсер. – Что это значит?

– Все эти сны обо мне? Разве ты не помнишь?

Спенсер моргнула.

– Я…

Эли закатила глаза. Ее кожа отслаивалась все быстрее, обнажая тугие связки мышц и голые кости. Зубы посыпались на пол, как желуди. Золотистые волосы покрывались серой сединой, а потом стали выпадать пучками.

– Ты действительно глупее, чем я думала, Спенс, – прошипела она. – Ты этого заслуживаешь.

– Заслуживаю чего? – вскрикнула Спенсер.

Эли не ответила. Когда она открыла дверь, ее рука обломилась в локте, хрупкая, как засохший цветок. Она приземлилась на деревянный пол и тотчас рассыпалась в пыль. В следующее мгновение дверь громко захлопнулась, и этот звук завибрировал в теле Спенсер. Он казался таким близким. Живым. Память и реальность столкнулись.

Спенсер резко распахнула глаза. В спальне сгустилась невыносимая жара; пот струился по ее лицу. Подруги сидели, скрестив ноги, на ковре, умиротворенные и расслабленные, с плотно закрытыми глазами. Они выглядели… мертвыми.

– Ребята? – позвала Спенсер. Никакого ответа. Она хотела протянуть руку и прикоснуться к Ханне, но побоялась.

Осколок сна прорезался в сознании. «Я все пытаюсь сказать тебе», – говорила девушка из сновидения. Та, что выглядела как Эли, какой ее помнила Спенсер… но с кольцом Кортни на пальце. «Все эти сны обо мне. Разве ты не помнишь?»

Спенсер почти не помнила снов об Эли. Иногда ей даже снились две разные Эли.

– Нет, – испуганно прошептала Спенсер. Она ровным счетом ничего не понимала. Она часто заморгала в темноте, выискивая взглядом четвертую подругу.

– Эли? – вскрикнула она.

Но Эли не откликнулась. Потому что Эли исчезла.

29

Письмо под дверью

Ария услышала хлопок и резко проснулась. Половина свечей погасла. Гнилой запах наполнял воздух. Три ее бывшие лучшие подруги сидели на ковре, уставившись на нее.

– Что происходит? – спросила она. – Где Эли?

– Мы не знаем. – Эмили выглядела испуганной. – Она… исчезла.

– Может, это часть спектакля? – предположила полусонная Ханна.

– Я так не думаю, ребята. – Голос Спенсер дрожал. – Похоже, что-то случилось.

– Конечно, случилось! – воскликнула Эмили. – Эли пропала!

– Нет, – сказала Спенсер. – Я думаю… думаю, что-то случилось с Эли.

Ария изумленно смотрела на нее.

– С Эли? – прошипела Эмили.

– Что ты имеешь в виду? – насторожилась Ханна.

– Я думаю, что девушка в окне амбара была сестрой Эли, – прошептала Спенсер сдавленным от подступающих рыданий голосом. – Я думаю, это она и убила Эли.

Ханна наморщила лоб.

– Кажется, ты говорила, что это была Мелисса.

– И никто Эли не убивал, – добавила Эмили, сузив глаза. – Она здесь.

Но Ария пристально смотрела на Спенсер, похоже, начиная о чем-то догадываться. Она снова подумала о тех полароидных снимках. В окне вполне могло отражаться лицо ДиЛаурентис.

– О боже, – прошептала Ария, вспоминая пророчество жуткого медиума, которое услышала несколько недель назад, когда стояла над ямой, где обнаружили тело Эли: «Эли убила Эли».

Снизу донесся грохот. Все вскочили и забились в угол, крепко прижавшись друг к другу.

– Что это было? – прошептала Ханна.

Снова послышались хлопки и скрип, а потом наступила тишина. Ария осмелилась оглядеть остальную часть комнаты. Кто-то, должно быть, открыл шторы, потому что лунный свет струился через окно на пол. И тут она заметила то, чего не видела раньше. Возле двери лежал белый конверт. Такое впечатление, что его недавно просунули в щель под дверью.

– Ребята? – пискнула она, показывая на него дрожащим пальцем.

Все уставились на конверт, слишком напуганные, чтобы двинуться с места. Наконец Спенсер изловчилась и схватила его с пола. У нее тряслись руки, когда она повернула конверт лицевой стороной, чтобы все могли видеть.

Кому: Четырем сучкам.

От кого: «Э».

Эмили опустилась на колени.

– О боже. Это Билли. Он здесь.

– Это не Билли, – огрызнулась Спенсер.

– Тогда Мелисса. – Эмили судорожно строила догадки.

Спенсер вскрыла конверт и достала письмо. Листок бумаги заполняли строчки отпечатанного текста. По мере того как она читала, ее рот все больше кривился.

– Боже мой.

Ханна прищурилась.

– Этого не может быть.

Реальность происходящего холодными липкими щупальцами проникала Арии в душу. Предчувствие ужаса нарастало. Сделав глубокий вдох, она наклонилась и тоже стала читать.

Давным-давно жили-были две красивые девочки, Эли и Кортни, но одна из них оказалась психически больной. И как вы знаете, благодаря мистической воле судьбы Эли на время стала Кортни. Но вам невдомек, что Кортни тоже стала Эли.

Вы поняли меня правильно, милые неудачницы… и все это произошло из-за вас. Помните, как вы пасли меня, прокравшись на задний двор, чтобы украсть флаг для «Капсулы времени»? Помните ту девушку, что выбежала на лужайку и заговорила с вами? Это была не я. Как вы потом блестяще догадались, Кортни в тот уик-энд была дома, переезжая из Рэдли в интернат. И, ох, как же бедняжка Кортни не хотела туда ехать. У нее была своя налаженная маленькая жизнь сумасшедшей в Рэдли… и она не хотела начинать все заново в новой клинике.

Если уж начинать где-то новую жизнь, так только в Роузвуде. И она это сделала. Она должна была уехать в интернат в то утро, когда увидела, как вы рыщете у нас во дворе и, черт возьми, она тотчас ухватилась за этот шанс. Только что мы с ней ругались – я так радовалась, что она сваливает, – а в следующую минуту она уже оказалась во дворе, притворяясь мной и делая вид, будто мы с вами лучшие подруги. Она говорила с вами о флаге так, будто не она украла его первой и испортила мой шедевр с этим дурацким колодцем желаний. Откуда мне было знать, что все мои – мама, папа, даже брат – решат, что во дворе стою я, а Кортни в доме? Откуда мне было знать, что мама схватит меня в холле и скажет, что «пора ехать, Кортни»? Я умоляла ее поверить, что я – Эли, но она ничего и слышать не хотела, а все потому, что Кортни тайком стащила у меня кольцо с монограммой «Э». Мама крикнула дочери, стоявшей во дворе, которая была вовсе не Эли, что мы уезжаем, и эта дрянь обернулась с улыбкой и сказала: «Пока!»