Читать книгу "Вафли по-шпионски - Екатерина Вильмонт"

– Нет, что ты, просто я… перенесла тяжелый грипп и захандрила, но тут с вами мне так хорошо…

Там, в Судаке, она почти не вылезала из моря и это ощущение грязи прошло.

И вот сегодня все вернулось… И как теперь с этим быть? Вряд ли удастся еще раз вытеснить это.

Она взяла стремянку, забралась на самую верхнюю ступеньку и провела рукой по потолку. Разумеется, никакой паутины не было. Может быть, надо обратиться к психотерапевту? Но рассказывать об этом кому бы то ни было казалось попросту немыслимым… Но как справиться с этим ужасом самой? Может, надо, наконец, кому-то рассказать? Нет, нереально… Я не знала тогда ни их имен, ни фамилий, ничего, а теперь один уже поименован в моем сознании и нет гарантий, что он не появится вновь. Стало душно. Она открыла балкон. Холодно. Может, прыгнуть вниз и разом покончить со всем этим? Нет, нельзя! А как же Миша? Что будет с ним? И Петька во всем обвинит его… Миша, где ты? И как я теперь буду с тобой? Я же все время буду чувствовать себя грязной, мне будет казаться, что ты запачкаешься от меня, это как постыдная болезнь. Она долго лежала в ванне, отмокала, потом закуталась в халат и побрела на кухню. И чуть не закричала. Вся кухня была в паутине, в липкой серой паутине… Я схожу с ума? Она протянула руку к шкафчику, и тут же ее отдернула – рука коснулась паутины.

В этот момент зазвонил телефон.

– Алло! – едва слышно проговорила Марта.

В трубке молчали.

– Алло, говорите!

Никто не сказал ни слова и послышались гудки. Марта в панике позвонила Вике.

– Вика, ради бога, ты можешь сейчас ко мне приехать? Умоляю!

– Что случилось? Что-то с Мишей?

– Нет, нет, со мной, пожалуйста…

– Еду!

Прошло минут сорок и в дверь позвонили.

– Кто?

– Марта, это я!

Вид у Вики был встревоженный.

– Что случилось?

– Вика, посмотри, пожалуйста, там в кухне есть паутина?

– Паутина? Вот не знала, что ты пауков боишься… Кажется, это называется арахнофобия. Да где ты видишь паутину? У тебя всегда все чисто.

– Значит, я схожу с ума…

Вика встряхнула ее за плечи:

– Приди в себя!

– Нет, не трогай меня, я вся грязная…

– Да ты, похоже, только из ванной… Эй, подруга, в чем дело? Ты можешь толком сказать, что с тобой?

Опять зазвонил телефон.

– Вика, подойди!

– Не вопрос! Алло, я слушаю! Что? Что вы сказали? – побледнела Вика. – Марта, что это?

– А что, что он сказал?

– Откуда ты знаешь, что это он, а не она?

– Неважно, что он сказал?

– Он сказал буквально следующее: будешь молчать, как молчала, живи и радуйся! Подруга, во что ты влипла? И о чем это ты молчала?

– Вика, это ужасно, но я чувствую себя такой грязной и вокруг грязь… Как Миша будет в такой грязи?

– Так, кажется, я начинаю что-то понимать… Это… изнасилование, да?

– Как ты догадалась?

– Значит, я права… И когда это было?

– Вика!

– Ничего не Вика! Расскажи, станет легче, я знаю! Ну?

– Давно. Мне было четырнадцать с хвостиком. Их было двое…

– Кто-нибудь знал?

– Никто. Я сама… Сама виновата…

– В чем ты виновата?

– Мне родители всегда говорили не ходить по тому переулку, а я нарочно там ходила… Там был такой двор…

– Родители ничего не заметили?

– Они были тогда в Монтевидео, а Петька в Найроби.

– Так, дела давно минувших дней… А где ж ты этого подонка увидела?

– В аппаратной.

– Горшенин?

Марта молча кивнула.

– А тогда… Ты сама справилась?

– Да. Вытеснение… И смогла нормально жить. Но я не знала, кто они, не знала имен… Я и лиц не помнила и не узнала бы его, но в его глазах был такой страх… И мне стало плохо. Если б я могла притвориться, что не узнала… Вика, что теперь делать?

– Ты своего Боброва любишь?

– Больше всего на свете!

– Тогда постарайся забыть об этой истории. В конце концов, ты была маленькой девочкой и то справилась, а теперь ты взрослая, состоявшаяся, а, главное, любимая и любящая женщина, что было, то уже быльем поросло. И постарайся ради Миши взять себя в руки. Я понимаю, у тебя истерика, а этот мразный тип еще и запугивает тебя… А ты не думаешь, что стоило бы рассказать об этом Мише?

– Мише? Ты с ума сошла! Ни за что на свете!

– А почему, собственно? Ты же не невинной девушкой за него вышла. Он тебя расспрашивал о твоих мужиках, кто они, сколько их было?

– Никогда!

– Он нормальный, твой Миша! И очень умный и любит тебя по-настоящему…

– Дело не в том! Если он узнает, он просто пойдет и убьет его!

– И наверняка сумеет сделать это так, что ни одна собака не узнает!

– Вика, никогда! Знаешь, он так изменился за то время, что мы вместе… Он стал куда веселее, спокойнее, легче… Раньше в нем был какой-то надлом, а сейчас это другой человек, он как будто груз какой-то с себя сбросил, а я взвалю на него этот ужас?

– Ну что ж, ты, вероятно, права… Ничего, тогда ты справлялась с этим одна, а сейчас мы будем вдвоем. Ты сможешь всегда все рассказать мне. Я вот гляжу, как мы поговорили, тебе полегче стало. Думала сперва найти тебе хорошего психолога или психотерапевта, но нам это не годится, мы с тобой по-русски дернем водочки и будем изливать друг другу душу. Рюмка водки и верная подруга для нас лучшее лекарство! Сиди, я сама все сделаю… И имей в виду, я останусь у тебя ночевать. Бобров когда возвращается?

– Завтра вечером.

– Ну, до тех пор я тебя реанимирую!

– Многие говорят, что не существует женской дружбы… А я точно знаю – существует.

– Это говорят те, кто сам дружить не умеет. Все есть, и женская дружба, и дружба между мужчиной и женщиной, и любовь с первого взгляда, а тот, кто все это отрицает, просто невезучий или мелкодушный человек, так мне кажется…

– О, похоже, тебя с одной рюмки повело, – грустно улыбнулась Марта. – Ты что, с первого взгляда в Пыжика втюрилась?

– Может быть… Хотя не со взгляда…

– А с чего?

– Вот когда он мне позвонил… У него такой чудесный теплый голос…

– Ну, он и внешне очень приятный.

– Внешность бывает обманчивой.

Они еще долго сидели и лечились «по-русски», а потом улеглись вдвоем в супружескую постель и крепко уснули.