Читать книгу "Черная Шаль. Книга 1 - Алексей Резник"

На дальнем конце свалки он заметил, как по кучам мусора ползали какие-то люмпены, а может это были ребятишки – на дальнем расстоянии Эдик точно не мог разобрать. Следовательно, и они, совершенно справедливо предположил Эдик, не сумеют разглядеть его самого, спецназовцев и того, чем скоро они начнут заниматься.

На всякий случай Эдуард еще раз огляделся по сторонам, но помойка на то она и есть помойка, чтобы отпугивать нормальных людей, поэтому поблизости он по-прежнему никого не увидел в лучах заходящего солнца. Солнце заходило и покрасило глиняные скаты котлована и кучи мусора в нём печальными красными и тёмно-золотистыми акварелями. Вскоре их должна была растопить ночная темнота, поэтому оставив одного автоматчика возле «джипов», Эдик приказал своим людям не медлить.

Гуськом они спустились по узенькой тропке, ведущей на дно котлована. Замыкал цепочку огнеметчик, немного согнувшийся под тяжестью баллонов с топливом. По знаку, поданному командиром, они остановились среди густо росшей сухой и пыльной полыни, источавшей горький запах тоски, нищеты и полной бесперспективности. А еще здесь пахло сыростью и откуда-то ощутимо тянуло загадочным холодком, да и печальные, но необыкновенно красивые красно-золотистые пастели заката напрочь растворялись здесь в густой тени, отбрасываемой двенадцатиметровым обрывом.

– Идеальное место для того, чтобы здесь закончилась наша очередная страшная сказка, – очень тихо, так, что его почти никто не слышал, сказал Эдуард и после этого уже энергичным голосом распорядился: – Давайте ребята – валите эту дрянь побыстрее в кучу и кончаем с нею. Сегодня вечером, думаю, улетаем домой!

Глава 27

«Ребята» с радостью принялись освобождать баулы от приговоренного к сожжению глупого тещиного белья, как следует так и не успевшего насладиться осознанием присутствия сознания. Белье шлепалось в сухую полынь с тяжелым мокрым чмоканьем и от него в вечерний майский воздух поднимался хорошо ощутимый тухлый смрад. Сверху на получившийся погребальный костер Эдик вывалил Черную Шаль и сказал готовившемуся к акции огнеметчику:

– Коля, постарайся сразу попасть именно в нее – я должен увидеть, как эта дрянь загорится и превратится в пепел. После последнего распоряжения командира группы все, кроме огнеметчика Коли, поднялись обратно на край котлована к «джипам» и нетерпеливо принялись ждать окончания выполнения задания. Эдик взял в правую руку мобильный телефон и приготовился набрать номер «мобильника» Панцырева, ничуть не сомневаясь в очень скором успешном завершении операции.

Как это всегда и случается в подобного рода ситуациях, никто из группы ничего не успел понять – настолько стремительно огнеметчик – старший лейтенант ФСБ Николай Подкалаев, оказался неподвижно лежащим на помойной земле среди прошлогодней полыни и, видимо, одновременно с его падением, по котловану и окрестностям промчался шелестящий порыв горячего, вроде, как пустынного ветра. Вершина кучи грязного мокрого белья вспыхнула ослепительным бирюзовым сиянием, на секунду-другую затмившим свет вечернего солнца в изумленно выпучившихся глазах спецназовцев «Стикса-2».

Но шальной ветренный шквал почти мгновенно утих, оставив в душах спецназовцев мучительное тошнотворное воспоминание о своем сухом и тоскливом звучании, а ослепительное бирюзовое зарево внезапно погасло, уступив место непроницаемому мраку – вернее, в глазах «стиксовцев» опять же на секунду-другую образовались абсолютно черные дыры.

После того, как зрение вернулось к абсолютно дезориентированным офицерам ФСБ, они дружно отказались верить своим, освободившимся от беспросветного мрака, глазам – трёхметровый антрацитовый ромб, сверкавший кое-где сполохами багровой позолоты, неподвижно висевший на высоте, приблизительно, десяти метров над кучей белья и поверженного огнеметчика, сорвался с места, словно осенний лист под внезапным порывом урагана, и плавно, грациозно и стремительно, сумасшедшими темпами набирая высоту, помчался над помойкой куда-то в сторону речного вокзала – за городскую черту.

С отрешенностью фаната фильмов ужаса, Эдик догадался, что она полетела прочь от солнца, преследуемая целой сворой его умирающих тёмно-алых лучей. Примерно через полминуты Черная Шаль превратилась в крохотную сверкающую точку, вскоре слившуюся с прибоем ночных сумерек, штурмовавшим небо на востоке.

Сомнамбулическими движениями майор Стрельцов набрал комбинацию номера мобильника Панцырева и, услышав в мембране голос генерала, отрапортовал:

– Босс – мы проиграли. Она улетела от нас – я провалил задание.

…Я увидел, как помертвели и без того без всякой меры утомленные глаза Сергея Семеновича Панцырева внимательно слушавшего голос в мобильнике, резко выперли сквозь посеревшую кожу скулы на его волевом мужественном лице и, глядя куда-то сквозь меня совсем-совсем неживым взглядом, он негромко уточнил:

– Кто – она??

Дальше он слушал, не задавая вопросов, и по мере того, как находившийся на противоположном конце электромагнитного импульса майор Стрельцов постепенно приходил в себя, в глазах генерала медленно проявлялось что-то похожее на веру в жизнь, и смотреть он стал теперь не сквозь меня, а прямо мне в глаза.

– Подкалаев точно мертв?! Все – возвращайтесь в гостиницу! – и, набирая следующий, скорее всего – московский номер на мобильнике, Сергей Семенович вежливо, но твердо – с чисто военной прямотой попросил меня:

– Валя – сходи, пожалуйста, в буфет, выпей там вина, если хочешь – сейчас я поведу разговоры не для твоих ушей. А через полчасика возвращайся – дальше мы будем разговаривать исключительно с тобой.